Тряпичная кукла - Дэниел Коул

– Как насчет остальных фигурантов списка?

Бакстер напряглась:

– А нам какое дело? Мы работаем над идентификацией уже готовых покойников, те, кому только предстоит таковыми стать, нас не должны волновать. – Она осеклась, осознав, с кем говорит. – Тебя искал Финли.

Волк встал, собираясь уйти, но задержался.

– От Чемберса известий нет? – небрежно бросил он.

Бакстер окинула его подозрительным взглядом.

– А тебе-то что?

Волк пожал плечами:

– Просто интересно, знает ли он о том, что у нас происходит. У меня такое ощущение, что для расследования этого дела нам придется мобилизовать все силы.

Утомившись от множества глаз, глядевших ему в спину, Волк прошел в комнату для совещаний, где чья-то рука аккуратным почерком вывела над его огромным коллажем слова «Тряпичная кукла». Не имея малейшего понятия, как воспроизвести на телевизоре запись камеры видеонаблюдения с маленькой глупой флешки, он раздражался все больше и больше.

– Там сбоку есть гнездо, – сказал вошедший в комнату Финли, который лучше разбирался в технике, хотя и был старше него на целых пятнадцать лет, – хотя нет, внизу… Слушай, дай я сам.

Финли вынул флешку из вентиляционного отверстия на задней стенке телевизора и вставил в разъем. На экране появилось голубого цвета меню, содержащее один-единственный файл.

– В мое отсутствие что-нибудь интересное было? – спросил Волк.

– Мы послали людей взять под опеку Гэрланда, Форда и Локлен. Наша зона ответственности распространяется только на тех, кто живет в Лондоне.

– Если он бросил мне вызов, то вряд ли станет убивать кого-нибудь на другом конце страны.

– Ну да. Другие занимаются полными тезками фигурантов списка, но это уже не наша забота, – сказал Финли. – Про Виджея Рэну ты и без меня знаешь. Он жил в Вулвиче и работал бухгалтером, но пять месяцев назад испарился после того, как налоговый инспектор уличил его в жульничестве с отчетностью. Его собирались привлечь за мошенничество, но руки до этого, похоже, так и не дошли. Как бы там ни было, информацию на него я запросил.

Волк посмотрел на часы:

– До среды осталось тридцать восемь часов. Будем надеяться, что мы доберемся до него первыми, тем более, что это в его же интересах. Как насчет остальных?

– Гэрланд – журналист, так что врагов у него предостаточно. Что касается Эшли Локлен, но нам удалось найти двоих; одна из них работает официанткой, а второй всего девять лет от роду.

– Но полицейских, насколько я понимаю, приставили и к той, и к другой? – спросил Волк.

– Разумеется. Форд, похоже, охранник, по крайней мере был им, пока не уволился якобы по болезни.

– И как они все между собой связаны?

– Пока не знаю. На данный момент нашим первейшим приоритетом было найти их и выставить у их домов охрану.

Волк на мгновение погрузился в размышления.

– О чем задумался, старина?

– Да так… интересно, кому это Виджей Рэна так насолил своей двойной бухгалтерией? К тому же… если его кто-то ищет, то натравить на него нас – ход очень и очень умный.

Финли согласно кивнул:

– И если мы поднимем его с лежбища, в котором он залег, будет только хуже.

– Пожалуй.

Волк рассеянно стал просматривать кипу бумаг, которую ему принес Финли. На верхней странице красовалось фото женщины среднего возраста в вызывающем белье.

– Это еще что такое?

Финли усмехнулся.

– Твои фанатки! Называют себя Волчьей стаей. Ты теперь знаменитость, у тебя толпа свихнутых поклонниц, так и норовящих затащить тебя в постель.

Волк бегло просмотрел первые несколько страниц, недоверчиво качая головой. Финли тем временем отобрал еще три десятка листов, а остальные небрежно швырнул на пол совещательной комнаты.

– Какой милый штришок! – воскликнул он. – На этой красотке настоящая винтажная майка, выпущенная в рамках кампании «Освободите Волка». У меня тоже такая осталась. Только не надо на нее так смотреть, – тихо добавил он.

Волк подумал, что должен был предвидеть это заранее. В прошлом ему всегда становилось мерзко и противно, когда отвратительных, опасных преступников, за которыми он охотился, в первые же дни после вынесения им приговора о пожизненном заключении забрасывали письмами. Таких безголовых «подруг по переписке» можно описать без труда, это ничуть не сложнее, чем определить специфические черты характера при составлении психологического портрета убийцы. Как правило, это одинокие социопатки, зачастую долго подвергавшиеся насилию в семье и руководствующиеся мнимой уверенностью в том, что их никому не сломить и кроме них ни одна живая душа не сможет искоренить несправедливость, жертвой которой стали никем не понятые узники правовой системы.

Детектив знал, что эта странная забава получила распространение в Соединенных Штатах, где различные общественные организации активно призывают сограждан переписываться с тремя тысячами заключенных, ожидающих приведения в исполнение смертного приговора. Но в чем заключается привлекательность такого общения? Получить удовольствие, когда связь с другим человеком оборвется в трагической, киношной манере? Выполнить долг перед ближним своим, считая что такую возможность тебе дают сжатые временные рамки? Или просто стать частью чего-то более значительного и интересного, чем твоя собственная постылая жизнь?

Он был достаточно мудр и осмотрителен, чтобы не выражать свои взгляды открыто, а из страха пойти на поводу у политкорректности и впасть от этого в гнев всегда с негодованием воспринимал любые противоречивые истины и высказывания. Но вот что касается экзальтированных дамочек, то они никоим образом не сталкивались с результатами деяний преступников, с которыми переписывались. Это Волку приходилось смотреть в глаза злобным, порочным хищникам, не знавшим ни жалости, ни угрызений совести. Он нередко задавался вопросом: а сколько таких людей, явно не владеющих информацией, стали бы водить ручкой по бумаге, если бы им пришлось замарать ботинки в крови на месте преступления и обратиться со словами утешения к убитым горем родственникам жертв, повергнутым в траур стараниями «друзей», которым они усердно строчили послания?

– Ух ты, взгляни вот на эту! – воскликнул Финли.

Его слова прозвучали настолько восторженно, что несколько человек в офисе тут же повернули к ним головы.

Он протянул фотографию красивой блондинки лет двадцати, выряженной в маскарадный мундир полицейского. Волк, не в состоянии произнести ни звука, замер, глядя на фотографию, которая смотрелась бы куда уместнее на обложке какого-нибудь журнала для мужчин.

– Выбрось в корзину, – наконец произнес он, полагая, что ему с лихвой хватит и одной страдающей нарциссизмом социопатки.

– Так… юная мисс… из Брайтона… – читал Финли присланное по электронной почте письмо.