Первый Зверь - Елена Синякова

И крепкие мужчины, и парни, что стояли вверху в сторожевых башнях, сохраняя огонь и бдительность, тоже не смогут защитить меня.

— Ты сегодня рано, — кинул один из воинов сверху, разглядывая охотника и его повозку, где вместе со шкурами и животными была я. — Она тоже в капкан попала?

Мне не понравилось, как усмехнулся мужчина, но ситуация была такова, что лучше было благоразумно помалкивать и ждать того, кто сможет мне помочь в весьма опасной затее.

— Девушке нужна помощь. Покажу ее барину. А вы будьте сегодня на чеку!

Мужчины стали собираться небольшими кучками сверху, с большим и неприкрытым интересом рассматривая меня, даже не пытаясь скрыть своего любопытства, но слыша слова охотника, только отмахнулись:

— На рубежах все тихо, а иначе мы бы уже узнали!

— Есть враг пострашнее тех, кто совершает набеги ради жажды денег и власти!

— И кто же это?

— Зверь!

Мужчины переглянулись и расхохотались, только принявшись отмахиваться от услышанных слов, отчего я пождала губы, искренне и всей душой благодарная охотнику за то, что он поверил мне. Действительно поверил!

Охотник только сокрушенно покачал головой, но спорить или переубеждать не стал, видимо где-то в глубине души понимая, что самоуверенность этих людей может обернуться большой трагедией, только снова натянул поводья, направляя уставшую лошадь в массивные ворота.

— Кстати, барина нет! Только сын его. К нему иди.

Мужчина отчего-то поморщился, но кивнул, когда я обратилась к нему тихо:

— Я не останусь в деревне, чтобы не привести сюда самую большую беду. Зверю я нужна, а не люди.

Охотник закивал головой, должно быть единственный понимая, что я говорю правильно и не пытаясь переубедить, когда мы въехали в небольшую деревеньку, похожую на все другие, где мне только доводилось быть вместе с папой — низкие деревянные дома, измученные люди в простых мешковатых одеждах, грязь на дороге даже если была зима, и серые безрадостные взгляды, которые останавливались на мне сначала с удивлением, а затем с недоверием.

Люди останавливались, чтобы поглазеть на меня, словно я и впрямь была неведомой зверушкой, которую раздобыл в лесу охотник, а не обычным живым человеком, даже если я старалась понять, что выгляжу по меньшей мере странно, если не сказать что непривычно для их глаз.

А еще я старалась отгонять неизвестно откуда взявшуюся панику, когда поняла, что скоро народу стало так много, что сани не могли двигаться вперед, и охотник спрыгнул на промерзшую грязную землю, всплеснув руками в негодовании:

— Ну чего уставились-то? Словно деву никогда не видели!

— Ты где ее нашел?

— А привез в деревню для чего?

— Она кто такая?

Вопросы сыпались со всех сторон, когда и я вылезла из-под согревающих шкур, чтобы показать себя, стараясь держаться как можно более спокойно и достойно перед большим скоплением не самых радушных людей, сожалея о том, что я не была как мой погибший отец настолько смелой, бесстрашной и сильной, что люди перед ним склоняли головы, не смея лишний раз даже открыть рта.

— Ей помощь наша нужна, — отозвался охотник.

— А она нам чем поможет? — поинтересовался кто-то ехидно из толпы, отчего в моей душе впервые пронеслось холодное и колючее предчувствие того, что мои надежды были нелепы и глупы.

Я была дочкой князя, пока мой отец был жив и обладал своей властью.

Но кем я была сейчас?..

— Мое имя Рада, — проговорила я отчетливо и достаточно громко, чтобы могли услышать все желающие, стараясь держать спину ровно и плечи расправленными. — И я дочь убитого князя, которая пришла к вам, чтобы просить о помощи.

По рядам людей пронесся ропот.

Облаченные в серые бесцветные платки и замызганные шапки, худые и изнеможенные мужчины и женщины о чем-то шептались друг с другом, то и дело кивая на меня, а иногда и вовсе тыкая пальцами в мой наряд.

Иногда я слышала обрывки фраз о том, что «одежда царская», «кожа, как молоко», и «вроде похожа», но еще и то, отчего по телу прошли жуткие мурашки.

«Проклятая», «принесла погибель», «сбежала и оставила» — твердили в этой же толпе, окружающей меня плотным кольцом, из которого было не вырваться, даже если теперь я сама захочу сделать это.

Кольцо разошлось и сомкнулось, лишь когда мимо людей прошагал молодой мужчина, выше всех прочих почти на голову — довольно симпатичный, с широкими плечами, и светло-пепельной шевелюрой, чтобы встать напротив меня, окидывая долгим изучающим взглядом.

Но при всей своей красоте и миловидности, его глаза были колючими и неприятными.

А еще этот взгляд. Я знала его. Так на меня украдкой смотрели воины из дружины отца, думая, что я ничего не замечаю, когда в их глазах было вожделение. Огромное, ничем не прикрытое. Наглое. Настолько пронизывающее, что хотелось прикрыться руками, даже если на мне было тяжелое верхнее платье, укутывающее от самой шеи до пяток.

— Живая значит, — хмыкнул мужчина колко, чуть выгибая бровь.

— Это сын нашего барина, — тихо отозвался охотник, который чуть отошел, освобождая дорогу этому типу. — В его отсутствие он принимает все решения у нас.

Я кивнула, чуть склоняя голову в почтительном приветствии, и тихо обращаясь к нему:

— Я не займу у вас много времени. Только попрошу немного припасов и выносливую лошадь для долгой дороги…

— Раз убили всех, как же ты жива осталась? — прохрипела какая-то старуха, глядя на меня неприятно и пристально.

— Дядюшка сказал мне бежать…и я сбежала, — скупо и тихо пояснила я, замечая, как скривились ее тонкие, исполосованные морщинами губы и подбородок, и как истинная хоть и униженная даже своим народом дочь князя, старалась держаться спокойно и подчеркнуто вежливо, хоть и максимально холодно.

— Да ты бы и дня не выжила одна в лесу посреди зимы! Еще в такой-то одёжке! А сколько уже дней прошло с той бойни!

Я не собиралась все рассказывать, понимая, что едва ли эти люди поймут меня и уж тем более поверят, только поджала губы, слыша из толпы тихое и едва слышное:

— …а ведь говорят, что это все зверь совершил!

Я кивнула, кожей ощущая, как окружающие меня люди замерли и обомлели все.

— Слышите! Она сама не отрицает, что Зверь есть!!! - завопила вдруг старуха.

— Не отрицаю!

Сын барина нахмурился, оперившись кулаками в свои мощные бока и глядя на меня теперь тяжело и мрачно, но не торопясь перебивать или предпринимать что-то.

— Он силен, он ужасен! Он именно тот, кем всех нас пугали в детстве страшными сказками! Ни один человек не смог бы в одиночку противостоять целой дружине моего отца и тем более пробить каменную стену, что защищала нас веками от нападений и страшных осад! А он — смог!