Изумрудная скрижаль - Ирина Калюжнова

Алексей Тимофеевич о чём-то спрашивал Нину, и девочка что-то отвечала. Вернее тараторила без умолку, словно спеша освободиться от вороха новостей.

Алексей Тимофеевич продолжал расспрашивать Нину, надеясь скрыть свою озабоченность. Но получалось это у него, очевидно, плохо, потому что Лёля вдруг спросила.

– Чего ты такой встрёпанный?

Трудно сказать, что она под этим понимала. Он вроде бы причесался. И всё же она была права. Он был именно встрёпанный. Встрепанными были его мысли и чувства. Другого слова не подберёшь. Ему не хотелось посвящать в это дело Лёлю. Незачем её волновать. Она испугается за него. Ведь что ни говори, он оказался в центре каких-то разборок. Но с другой стороны, они так много пережили вместе, и он привык всё ей говорить. Алексей Тимофеевич начал рассказывать прямо на перроне, продолжил в машине и закончил уже дома. Когда все они сидели за столом, ели торт и привезённые с от тёти, вишни…

– Так что теперь придётся становиться детективом, – закончил Алексей Тимофеевич.

– Здорово, – воскликнула Нина, может быть меня снова похитят, помните, как вы меня спасали.

Лёля и Алексей переглянулись. Никто из них не открыл рот, но их воспоминания о похищении Нины были отнюдь не такие радостные., как у девочки. Впрочем, тогда все они оказались на высоте. Молодец Нина вспомнила. Значит и из этой передряги он выйдет. И всё же во всем этом есть какая-то тайна, которую он, белый колдун, должен был бы знать, но не знает.

– Дядя Алик, а ты любишь детективы, – прервала Нина его мысли.

– Нет, ты же видишь, у меня в библиотеке нет ни одного детектива. Я их даже никогда не читал.

– Даже Конан Дойля.? – спросила Нина.

– Даже Конан Дойля, – ответил Алексей Тимофеевич, он всегда так говорил, и находил что это оригинально. Впрочем, он действительно, не читал Конан Дойля.

– И «Собаку Баскервилей», – продолжала Нина, на мгновение оторвавшись от торта.

– По моему, фильм когда-то видел, – отозвался Алексей Тимофеевич, – так что знаю о чём это.

Он точно помнил, что такой разговор у них с Ниной уже был, но, если ей хочется поговорить на эту тему ещё раз, то ради бога.

– Вот теперь видишь, что напрасно ты не читал. А то бы можно было войти в образ Шерлока Холмса. Ты бы мог курить трубку и играть на скрипке.,-произнесла Нина с полным ртом.

– Хорошо я подумаю над этим вопросом. Трубку можно покурить, а насчёт скрипки вряд ли получится, это нужно было раньше учиться

Сеню хоронили на центральном кладбище. Места здесь ценились высоко. Но Хвост не постоял за расходами. Хоронили пышно. Дорогой гроб, цветы, венки с траурными лентами. Священник в богатом убранстве добросовестно совершал ритуал. Вокруг гроба в приличествующем молчании стояли подручные Хвоста и работники фирмы. Сквозь густую толпу к гробу пробралась девушка с букетом красных гвоздик, мягко, но решительно отстраняя всех со своего пути. На ней было тёмное платье, а на голову наброшен чёрный платок. Подойдя к открытому гробу, она положила цветы у изголовья, и заглянула внутрь гроба. Сеня вернее его труп лежал в открытом гробу, держа в руках свечу. Его лицо после смерти приобрело какое-то повое выражение простоты и, пожалуй, нравилось Лизе больше, чем при жизни. Она наклонилась над гробом так, что платок закрыл ей всё лицо и видны были только вздрагивающие плечи. Лиза проделала всё это так уверенно, что никто не решился её помешать. Она стояла, склонив голову довольно долго, пока кто-то осторожно не коснулся её локтя. Лиза подняла голову и оглянулась. Судя по рассказам Сени, это был сам Хвост. Небольшого роста худой, но, как видно сильный. Впрочем, его авторитет держался не на силе физической, а на тех, кому он служил. На Лизу смотрели две небольшие, глубоко сидящие гляделки. И тонкие губы, делавшие рот похожим на лягушачий, произнесли вопрос.

– Ты что сестрёнка?

Лиза повернулась к нему. Хвост увидел бледное лицо и чёрные круги под глазами. Девчонка, правда, ничего даже сейчас в таком виде. И как переживает, просто почернела от горя.

Убедившись, в произведенном впечатлении, Лиза сказала тихо, твердо и с большим достоинством произнесла.

– Я его невеста.

Хвост молчал.

– Разве он про меня не говорил? – спросила Лиза.

Хвост вспоминал. Ну говорил, конечно, роворил. Было видно, что он не хочет ничего рассказывать. Но не может утерпеть. Это, наверное, она самая и есть.

– Так Вы и есть княжна, – спросил Хвост.

Лиза кивнула и отвернулась. Теперь Хвост видел только её вздрагивающие плечи. Он стоял в растерянности. Она действительно настоящая княжна, с таким скромным чувством собственного достоинства нужно родиться. Пришла на похороны, протолкалась через стену братвы, заняла своё место у гроба, а ему скромно сообщила, что она невеста покойного, ничего не собираясь ни объяснять, ни доказывать. Впрочем, она и правда невеста. Сеня, безусловно, хотел жениться на ней. Такой женой можно хвастать где угодно. Хвост переминался с ноги на ногу и не знал, что предпринять. Будь она попроще, он обнял бы её и попытался утешить, впрочем, разве в таком случае утешишь, ему самому будет не хвать этого Сени, хотя конечно сейчас новые подросли и он найдёт замену. Интересно, куда этот Сеня вляпался, можно, конечно, строить догадки, но лучше не стоит. До недавнего времени Хвост считал, что Сеня без него шагу не сделает, и ценил его за это. Но, Сеня попытался начать самостоятельное дело, правда, Хвост это быстро пресёк и Сеня послушался. Так что непонятно, кто мог Сеню кокнуть. А если непонятно, значит, у Сени были какие-то свои, неизвестные Хвосту, дела. В таком случае ему поделом. Тот, кто состоит в группировке, и живёт благодаря ей, да ещё и приближен к Хвосту, своих дел иметь не должен. Искать убийцу Хвост не собирается, к нему самому это не имеет никакого отношения. Хотя потеря Сени его искренне опечалила. Девушка вдруг резко повернулась к Хвосту. И спросила прерывающимся голосом, но резко и требовательно.

– Это вы его убили? За что?

Хвост был ошарашен, бесстрашная девчонка. А может быть просто настолько убита горем, что уже ничего не боится.

– Нет, – сказал Хвост совершенно искренне нет, это не я и не отдавал я такого приказа. Я его в люди вывел, и он хорошо работал.

– Тогда кто?

– Не знаю, – сказал Хвост. Он чуть не добавил, – и не собираюсь узнавать, но вовремя сдержался. Сеню он похоронит, как положено и забудет о нём. А то, что случилось результат собственных Сениных дел, а собственных дел у Сени быть не должно.

Лиза смотрела в пространство и вдруг перед ней мелькнула голова со стрижкой чуть длиннее, чем принято у мужчин. Её обладатель стоял у гроба и, что называется, считал ворон. Церемония явно навевала на него скуку. Лиза повернулась к Хвосту и спросила, указывая глазами на обладателя длинной стрижки.

– Кто это.