Что это за игра? - Дженнифер Доусон

– Нельзя ли просто перейти к делу?

– Ты потом куда-то спешишь?

Большинство мужчин, если бы она сделала им такое предложение, набросились бы на нее в ту же секунду. Но не этот профессор. Но, с другой стороны, Грейси могла усмотреть и плюс в его бездействии: это подтверждало, что она была права насчет его отношения к сексу.

– Нет, я просто не хочу тратить время зря.

Несколько долгих мгновений он молчал, потом склонил голову набок и заметил:

– Я не очень понимаю, как наша проблема решится, если мы переспим друг с другом.

Господи, неужели он не понимает, что она на взводе? Грейси всплеснула руками.

– Ну почему ты не можешь быть нормальным мужиком? Я предлагаю тебе секс. Неужели нельзя просто взять, что дают, и перестать болтать?

Джеймс поднял одну бровь.

– Если бы я был просто нормальным мужиком, а ты – просто обычной женщиной, мы бы не оказались в этой ситуации, не так ли?

Повисло молчание. Оно затянулось. Казалось, оно разделяет их как бездонная пропасть. Воздух наполнялся теплом, пока не стал казаться густым и влажным. В конце концов, Грейси больше не могла терпеть. Она резко выдохнула.

– Наверное, в этом есть элемент истины.

Она внутренне собралась, ожидая самодовольного ответа, но Джеймс подался вперед и поставил локти на колени, это привлекло ее внимание к его широким плечам и волевому подбородку.

– Хотя между нами всегда существовало влечение, этого напряжения раньше не было, оно новое. Что плохого в том, чтобы об этом поговорить?

В груди Грейси разлилось тепло. Он произнес это вслух. Значит, можно было не притворяться, будто скрытое желание не висит между ними сейчас. Глупая идея, учитывая, что она предложила ему заняться сексом. Однако предложение ее прозвучало так, что больше походило на желание почесать зудящее место. На то, что надо сделать ради их общего блага.

– Извини, я не поняла, что ты хочешь обсудить.

– Как насчет того, что мы вечно гладим друг друга против шерсти? Или что мы – совершенно разные люди? И что нам придется видеть друг друга в ближайшие лет пятьдесят?

Это были бы правильные вопросы, если бы она предложила встречаться. Но она же не предлагала.

– Я не предлагаю нам пожениться. Я предлагаю один раз заняться сексом, чтобы потом мы могли вступить в перемирие.

– Я думаю, что у твоего метода есть последствия, которые нам стоит рассмотреть.

Голос спокойный, а сам сидит в кресле, свободно переплетя пальцы, с таким видом, как будто ему совершенно все равно. От этого разговора у Грейси разболелась голова. Она прижала к виску кончик пальца. Какой мужчина станет рассматривать последствия секса? Ты предлагаешь, они принимают предложение. Вот и все. Легко и просто. Только Джеймс Донован все усложняет.

Грейси выпила полбутылки воды, жалея, что это только вода, а не что-то покрепче, потом поставила бутылку на кофейный столик, стоящий между ними. Она вздохнула.

– Отношения у нас и так ужасные, хуже некуда, после секса они могут стать только лучше.

– Интересно, как ты до этого додумалась?

От досады Грейси даже тихо взвизгнула. Подобные разговоры – это именно то, что ее в нем бесило.

– Ради бога, это всего лишь секс. И это даже не будет хороший секс. Так что давай покончим с этим и будем радостно жить дальше.

В его глазах что-то сверкнуло, но потом лицо снова стало бесстрастным. Он откинулся на спинку кресла и всмотрелся в нее этим своим бесстрастным взглядом ученого.

– Почему ты думаешь, что секс не будет хорошим?

Ладно, надо отбросить надежду его разозлить. Большинство мужчин, усомнись она в их сексуальном мастерстве, тут же бросились бы доказывать, что она не права. Но, конечно, Джеймс по этим правилам не играет. Нет, Джеймсу Доновану нужно все обговорить. Грейси стряхнула с платья воображаемую соринку.

– Неудачный выбор слов с моей стороны. Я всего лишь предполагаю, что в сексе мы будем так же несовместимы, как и во всем остальном.

Он поставил локти на подлокотник кресла и стал медленно потирать пальцы, как если бы обдумывал нечто, связанное с осязанием. Его губы чуть изогнулись.

– Понятно. Кажется, мне все становится ясно. Значит, ты думаешь, что посредственный секс избавит тебя от навязчивой идеи.

– Ну, может быть, не посредственный. – Она вспомнила долгие, полные похоти взгляды, искру желания, проскочившую между ними тогда, на лестнице, и почувствовала жар в животе. Все это было слишком сексуально, чтобы быть по-настоящему ужасным. – Я уверена, все будет нормально.

– Уверяю тебя, ты ошибаешься.

Это прозвучало самоуверенно. У Грейси сперло дыхание в горле. Она вспомнила, как Линдси Форд флиртовала с Джеймсом и взирала на него с обожанием. Интуиция подсказывала ей, что лучше промолчать или сменить тему, но ее язык опередил мысли.

– Я уверена, что ты умелый любовник. Но я так же уверена, что у нас разные предпочтения в сексе.

– Ну-ка, расскажи.

В его тоне действительно прозвучала насмешка или ей показалось? Грейси знала, что лучше промолчать, но какой-то бесенок подтолкнул ее продолжить.

– Ой, да ладно, когда ты в последний раз занимался сексом не в миссионерской позиции?

Теперь уголки его рта совершенно явно задрожали от сдерживаемой улыбки. И что в этом смешного? Она же его оскорбила!

Джеймс потер ладонью челюсть.

– Что ты имеешь против миссионерской позиции?

Грейси выдохнула через рот.

– Ничего.

– Позволь мне расставить все точки над «i». Если я правильно понял подтекст, ради перемирия ты хочешь, чтобы я разочаровал тебя в сексе. Это правильно?

– Зачем тебе нужно формулировать это такими словами?

– А как бы ты хотела, чтобы я это сформулировал?

Грейси фыркнула и скрестила руки на груди.

– Ну почему ты все усложняешь?

– А почему ты всегда уходишь от ответа или отвечаешь вопросом на вопрос?

Раздражение и сексуальная неудовлетворенность нарастали в Грейси, как давление в пароварке. Не в состоянии дольше сидеть на месте, она вскочила и заходила по комнате. Джеймс тем временем тихо сидел в кресле и наблюдал за ней с сосредоточенным выражением.

К черту все! Грейси подошла и остановилась перед ним.

– Послушай, так мы будем трахаться или нет?

Его взгляд медленно, неспешно прошелся по ее телу.

– У меня есть выбор в этом вопросе?

Чтобы скрыть, что ее соски стали быстро твердеть, Грейси скрестила руки на груди.

– Даже не пытайся притвориться, что это неприятный труд.