Дикое сердце - Вирджиния Браун

Вздохнув, Аманда повернулась к нему лицом. Свет очага создал ореол вокруг ее волос. Она была так похожа на заблудившегося ангела, что Рафаэль сначала даже не обратил внимания на ее слова, а просто небрежно облокотился на стол и смотрел на нее. Потом, когда значение слов прорвалось сквозь его рассеянность, он медленно выпрямился.

— Не могла бы ты повторить это? — осторожно попросил он. Аманда была настолько разгневана, что с готовностью повторила.

— Я сказала, Эль Леон, что собираюсь сообщить о вас властям. Мне уже удалось переправить послание из этого лагеря солдатам в Монтеррее, и если у вас есть хоть немного разума, вы немедленно покинете это место!

Конечно, все это блеф, но от него зависела жизнь многих людей, и Рафаэль на мгновение просто окаменел.

— Так чего ты хочешь? — спросил он после нескольких мгновений молчания. — Чтобы я и все эти люди бежали от французов? Тогда я заберу тебя с собой, chica…

— Нет. Есть другой выход. — Аманда очень гордилась своим спокойным голосом. — Отпустите меня, а я попробую их задержать.

— И как же ты собираешься это устроить? — Рафаэль все еще стоял в небрежной, расслабленной позе, но Аманда знала, что он способен на молниеносные действия, если она скажет или сделает что-то не то.

— Я пошлю их в другом направлении, скажу, что меня похитили… ну, что-нибудь придумаю, если только вы меня отпустите!

— Правда? А вот я не слишком в этом уверен, и думаю, что предпочту быть обнаруженным французскими солдатами, чем рассчитывать на вашу благосклонность. Это гораздо менее опасно.

Они стояли молча, и когда Аманда встретилась с Рафаэлем взглядом, она поняла, что он никогда не отпустит ее. У нее оставался единственный выход — убежать.

— Что ж, — прервала она напряженную тишину, — это ваша ошибка, Эль Леон! Я не почувствую никаких угрызений совести за то, что случится с вами, когда мне удастся сбежать из этого проклятого лагеря… отщепенцев и бандитов, руководимых королем разбойников! — Ее синие глаза вызывающе горели, когда она смотрела на него, а губы сжались в тонкую линию.

— Я совершенно уверен в этом, — сухо согласился он, — и не ожидал ничего другого от тебя, Аманда. Но я так же знаю, что никуда ты не убежишь.

— Знаешь? — Она откинула с лица волосы и, подбоченившись, воинственно посмотрела на него. Будь он проклят, будь проклят, мысленно повторяла Аманда в смятении, надеясь, что он не увидит ее страх. Знает ли он, как напугал ее, как от одного его присутствия все ее тело охватывает дрожь? Знает ли он? что не только страх за свою жизнь заставляет ее так реагировать на него, но и боязнь своего ответа на его мужскую привлекательность? — Не будьте так уверены, Эль Леон! — выпалила она. — Я не боюсь ваших угроз!

Свет очага упал на ее лицо, и Рафаэль заметил серебристую дорожку от слезы, скатившейся по щеке.

— Я никогда не угрожаю, chica, только обещаю, — мягко сказал он, немного удивленный тем, что ее слезы так тронули его.

И все же ее сопротивление тронуло его больше всего. Женские слезы достаточно естественны, но отчаянная храбрость Аманды заслужила его восхищение. А когда его взгляд скользнул ниже, к темному силуэту в прозрачной рубашке на фоне пламени очага, его мысли вернулись назад, к тем моментам, когда он обнимал ее. Он снова словно ощутил атласную кожу под руками, свежий аромат слегка вьющихся волос и дразнящие губы, которые открывались навстречу его губам.

Мир начал медленно вращаться, а время, казалось, замерло, когда он, не осознавая, что делает, шагнул туда, где Аманда замерла в ожидании. Рафаэль привлек ее к себе. Она задрожала в его руках, тепло ее тела, словно горящий факел, опалило его кожу. Рафаэль успокоил ее дрожь своими нежными руками и дразнящими губами.

Его ладони, широкие, с длинными пальцами, поднялись к голове Аманды и зарылись в густую массу волос, шелковым плащом падающих ей на плечи. Разгоряченное дыхание опалило нежную кожу, когда он коснулся губами мягко пульсирующей жилки у нее на шее. Аманда вцепилась в него руками, чтобы не рухнуть на пол, и низкий стон прозвучал и повис, дрожа, в воздухе.

Как могло это случиться снова? «Почему это не случается чаще?» — предательски прошептал ее внутренний голос. Он поймет, что победил, и кроме того — она не должна. Аманда знала, что ей не следует этого делать; подростком она постоянно слышала наставления и предупреждения Марии о том, что хорошо воспитанные юные леди могут и чего не могут делать. Это определенно входило в список того, чего делать нельзя… и все же она млела в сводящих с ума объятиях пресловутого главаря хуаристов.

Странный незнакомый огонь разгорался глубоко внутри ее, побуждая искать завершения неистовой пульсации, которая расплавленной лавой струилась по ее венам. Аманда не находила сил сопротивляться, хотя и знала, что должна. Ее глаза закрылись, отгораживаясь от вида склонившейся над ней темной головы Рафаэля; осталось только ощущение его прикосновений, это крепкое, стройное тело, так сильно прижимающееся к ней, будто они слились в одно целое.

Рафаэль подхватил ее на руки, и она уткнулась лицом в его обнаженную грудь. От него пахло табаком, бренди и свежестью — этот мужской запах был частью его, и Аманда глубоко вдохнула, наслаждаясь моментом, который, казалось, продлится вечно.

Это любовь, подумала она в каком-то горьковато-сладком отчаянии. Безумная радость пронзала ее словно молния при его прикосновениях, когда его губы касались ее кожи и волос.

Рафаэль аккуратно положил ее на кровать, и она распахнула свои длинные ресницы. Он был таким нежным с ней, таким любящим — чувствует ли он такую же бурю эмоций?

Аманда ласково провела рукой по его лицу, и щетина царапнула пальцы.

— Рафаэль, — пробормотала она, сдерживая дрожащий вздох, — ты любишь меня?

Кровать скрипнула, когда он резко оторвался от нее и сел. Аманда увидела его ответ в тут же закрывшихся янтарных глазах. Она замерла, чувствуя, как огромный груз вдруг обрушился на её грудь, душа все надежды.

— Аманда, — произнес наконец Рафаэль, и тень улыбки промелькнула на его губах, — не надо спрашивать об этом. — Когда они попыталась вырваться, он поймал ее пальцы и, заставляя посмотреть на него, приподнял ее подбородок. — Я восхищаюсь твоей красотой, твоим огнем, твоей ранимостью и даже твоим проклятым неповиновением, но любовь не то чувство, которое легко приходит ко мне.

— Понимаю. — Ее слова прозвучали коротко и холодно, а лицо, казалось, превратилось в маску, которая грозила расколоться на тысячу кусочков, если она попытается бросить ему презрительную улыбку.

— Нет, ты не понимаешь. Я вижу это по твоим глазам. — Рафаэль взял ее руку и приложил к своей груди, там, где Аманда могла почувствовать учащенное биение его сердца. — Ты заставляешь меня реагировать на тебя, не важно, хочу я этого или нет, ты можешь заставить меня говорить и делать то, что противоречит здравому смыслу. Разве этого не достаточно?

Достаточно? Господи, ей хотелось смеяться и плакать одновременно, смеяться над безумием всего этого и плакать от безнадежности. Одна только сила воли дала Аманде возможность сохранить беспечный тон; тень насмешки сквозила в ее бархатных словах.