Им помогали силы Тьмы - Деннис Уитли

— Скажите: не могли бы вы нам одолжить его на время?

Грегори насторожился.

— Ну-у, обойтись без него какое-то короткое время я, конечно, могу. Ему не приходится слишком много утруждать себя: чистит сапоги да пуговицы надраивает, ну еще с моторной лодкой помогает. Но откровенно скажу, что я не горю желанием расстаться с ним.

— Чистить сапоги вам будет гостиничная прислуга — мы об этом позаботимся, — быстро ответил Гауфф. — И с баркасом тоже не особенно много хлопот, не правда ли?

— Да я иногда выезжаю на рыбалку и без него, но поймите меня правильно: парень служит у меня уже больше года. Честный, работящий, ко мне искренне привязан. А вам-то он зачем понадобился?

Лангбан наклонился поближе и негромко сказал:

— С этого момента говорить о деле буду я. Господин майор, я работаю в службе начальника охраны Пенемюнде, Ни для кого не секрет, что под эгидой трудового союза «Тодт» здесь работают несколько сот русских военнопленных. Естественно, что вследствие жесткой диеты, на которой их держат, они обычно сонные, как осенние мухи, и не доставляют особых хлопот моим людям. Но за последнее время появились признаки того, что заключенные в лагере ведут подготовку к массовому побегу.

Оберфюрер отпил глоток вина и продолжил:

— Бог его знает, что эти несчастные полутрупы думают, на что уповают — бежать им некуда, перестреляем мы их тут же как кроликов. Но проблема все же остается проблемой: мои люди не должны быть захвачены врасплох и пострадать от рук этих красных фанатиков, к тому же я не собираюсь лишаться ценной рабочей силы. Поэтому я хочу выяснить вожаков и заправил — их я расстреляю и тем самым подавлю мятеж в зародыше. Сейчас там уже работают провокаторы на меня, но нужно значительно больше. И вы понимаете, что это дьявольски трудное дело — отыскать немца, говорящего по-русски настолько хорошо, чтобы русские его приняли за своего. Вот Гауфф и вспомнил о том, что ваш денщик — западный украинец, а поскольку вы говорите, что он человек надежный, я бы хотел его у вас одолжить для этой работы.

Грегори стоило немалых усилий скрыть охватившее его радостное возбуждение: ему буквально с неба свалилась чудесная возможность заслать Купоровича на экспериментальную станцию, но он себя сдержал.

— Разумеется, герр оберфюрер, я лично согласен — это мой долг. Но сказать, как к этому отнесется Сабинов, я заранее не могу. И нельзя забывать, что он вольноопределяющийся и дело, которое вы ему предлагаете, тоже сугубо добровольное. Естественно, если ему придется жить вместе с другими заключенными и работать наравне со всеми — а видимо, так оно и будет — испытание это не из легких. Я могу, конечно, приказать ему исполнять все, что вы скажете. Но только будет ли от этого какой-то прок, если он не захочет. Даже на короткий срок — такая жизнь равносильна самому суровому наказанию: заупрямится, закобенится — и пиши пропало. Это ж славянин!

— За сотрудничество он получит достойное вознаграждение, — вставил свое Гауфф.

— Да, да, — согласился оберфюрер. — Такая работа требует от человека мужества и самоотверженности, но ему за нее будут хорошо платить, а если ему удастся раскрыть заговор, то я позабочусь, чтобы его наградили Железным Крестом четвертой степени.

— Хорошо, — кивнул Грегори. — Я ему расскажу и об этом.

— Когда вы сможете сообщить нам о его решении?

— Я поговорю с ним сразу после ленча, но, думаю, надо ему дать часок-другой на размышление.

— Это разумно. Ну что ж, я зайду к вам около шести вечера, мы посидим, выпьем, и вы расскажете, какова была его реакция на это предложение.

Они еще немного поговорили о событиях на фронтах, и оба нациста удалились. Грегори отыскал Купоровича, завел его в садик около отеля и рассказал о предложении Лангбана.

— Это отличный шанс, Стефан, — убеждал он русского. — Но только в том случае, если ты согласен. Ведь никуда не денешься от того факта, что там у тебя будет не жизнь, а сущий ад. Охранникам никто не скажет, что ты провокатор — значит, они к тебе будут относиться так же, как и к другим пленным. Тебя будут морить голодом, бить. Если твои соседи по бараку начнут какую-то заваруху, то в равной степени достанется и тебе. Поэтому, если ты сочтешь, что жертва, которая требуется от тебя, неоправданно велика, я не буду настаивать на этом варианте, и мы воспользуемся запасным — я проникну на остров в железнодорожном вагоне.

— Клянусь брюхом Папы Римского — этому не бывать, — гордо отрубил русский. — Железнодорожный вагон — это не вариант, а почти верное самоубийство. Да и не сумеешь ты там ничего разведать — они же кишмя кишат по всему острову, а у тебя нет пропуска. Зато мне пропуск никакой не понадобится. Да я готов целый год провести в глубоком угольном забое на хлебе и воде — только бы лишить этого ублюдка Гитлера его последнего шанса выиграть войну.

— Ты настоящий парень, Стефан, — улыбнулся Грегори. — Я был уверен, что ты так и ответишь, но меня мучит мысль о тех страданиях, которые тебе придется перенести в этом концлагере, в то время как я буду беспечно ловить рыбку.

— Ну об этом ты не переживай. Переживать надо по другому поводу. Мы с тобой будем по разные стороны колючей проволоки, рацию, как понимаешь, я с собой прихватить не смогу. Так каким же, к черту, способом я передам тебе сведения, если раздобуду что-нибудь стоящее?

Купорович был прав: положение создавалось почти безвыходное. Они посидели, подумали и минут через десять нашли выход, а затем выработали линию поведения, которой Грегори следует придерживаться в разговоре с оберфюрером.

Лангбан пришел в гостиницу почти без опоздания, они заказали напитки, и Грегори приступил к выполнению оговоренного с Купоровичем плана.

— Сабинов дал согласие, — сказал он оберфюреру, — но поставил свои условия. Он рассказал, что раньше ему уже пришлось какое-то время служить охранником при русских военнопленных, и он хорошо помнит, как почти половина из них умерла от голода. Я ему сказал, что рабочих на Пенемюнде не будут морить голодом, но он настаивает на том, чтобы хотя бы раз в неделю ему позволяли наедаться до отвала. Какие там у вас порции — дело известное, поэтому две или три пайки все равно не спасут его, зато если вы переговорите с хозяйкой гостиницы, она позаботится о том, чтобы он время от времени наедался, что говорится, от пуза. И еще: он прекрасно отдает себе отчет в том, на что идет, и хочет раз в неделю иметь один выходной. Лучшего отдыха, чем рыбалка вместе со мной, он и представить себе не может. Таким образом, если вы будете отпускать его по воскресеньям в увольнительную, то все остальные дни недели он в вашем распоряжении.

Лангбан на секунду задумался, потом ответил:

— Я по достоинству ценю готовность вашего денщика помочь нам, и ничего в принципе не имею против выдвинутых им условий, но его отсутствие по воскресеньям будет выглядеть подозрительным в глазах его же товарищей по бараку, что неминуемо закончится провалом всего дела.

— Да, тут и вправду серьезная закавыка, — признал Грегори. — Но наверняка же у вас там не одна рабочая команда, а люди постоянно умирают, их должны заменять вновь прибывшие. Разве нельзя его переводить каждую неделю в новую бригаду?