Дикарь - Мари Князева

У меня холодок прошёл по спине от этих слов.

- А если человек совершил что-то по глупости, по неопытности, на эмоциях, а потом раскаялся, разве он не достоин прощения?

- Я не знаю. Это всё какие-то отвлечённые рассуждения, а есть факт: мы с матерью -чужие люди. Точка.

- Блаженны милостивые, - пробормотала я себе под нос, - ибо они помилованы будут...

- Легко об этом рассуждать, - усмехнулся Тимур. - А на деле, даже когда перед тобой просто кто-то в очередь влез, приходишь в ярость. Не говоря уже о том, чтобы кто-то пустил твою жизнь и жизнь твоих родных под откос... Легко. Умыл руки и пошёл дальше. Я потупилась. Он прав, прежде мне самой надо начать следовать своему совету, а то уже позабыла, с какими чувствами ехала сюда...

Нужно было срочно сворачивать этот разговор и уходить: в зарослях сирени меня ждала Саран. Но мне не хотелось. Я испытывал острое желание побыть рядом с Никой ещё немного и потому спросил первое, что пришло на ум:

- А что случилось с твоей матерью?

Только что спокойная и расслабленная, девушка мгновенно закрылась - это было понятно по тому, как напряглись её плечи, как остекленел взгляд.

- Она погибла, - хмуро бросила Ника.

- Это я понял, но как именно?

- Я не хочу об этом говорить.

- Хорошо. Извини, что давлю на больное место.

- Не в этом дело. Просто... лучше нам не затрагивать именно эту тему.

- Как скажешь.

- Если хочешь, я тоже не стану пользоваться своими привилегиями и расспрашивать про твои отношения с однокурсниками.

- Да... расспрашивай.

- Почему ты передумал?

- Я вижу, что ты не болтушка.

- Это плохое качество для журналиста...

Налетел лёгкий ветерок, и девушка поёжилась. Недолго думая, я стянул с себя толстовку и накинул ей на плечи. Ника не стала сопротивляться - наоборот, потянула тонкими пальцами за воротник, закутываясь:

- Спасибо...

По моей груди растеклось острое, горячее чувство эйфории. Что ж за чертовщина такая? Чтобы сбросить наваждение, я попытался продолжить разговор:

- Это самое полезное качество для журналиста, не желающего нажить себе влиятельных врагов.

Лукавая улыбка:

- Ты о себе?

- Вряд ли меня можно назвать влиятельным.

- Разве не деньги правят миром?

- Надеюсь, что нет, хотя надежда слабая. Но я точно не желаю такой власти.

- Разве для мужчины власть - не самое главное?

- Смотря над кем... - судорожно сглатываю и на мгновение прикрываю глаза.

- Что-то я теряю нить нашего разговора, - тихо усмехнулась Ника. - Так почему ты считаешь, что я не болтлива?

- Ты ведь не рассказала отцу про мою выходку с прудом.

- Зачем мне ему про неё рассказывать?

- Чтобы отомстить мне.

- Я же сказала, что не злюсь.

- Женщины не всегда говорят то, что на самом деле чувствуют. Я бы даже сказал, часто лгут в этом.

- О боже, Тим, ну где ты насобирал эти свои убеждения про женщин?

Моё сердце болезненно ударилось в рёбра от этого "Тим". Так меня называли только очень близкие люди, очень узкий круг.

- Из опыта, - выдавил я хрипло.

- Однако ты ведь допускаешь, что он не всеобъемлющ?

- Теперь - да.

Ника поёжилась.

- Надо мне идти... спать, - пробормотала она. - Завтра ответственный день.

Сам не ведая, что творю, я взял её за прохладные пальцы своей лапищей. Она замёрзла, надо отпустить её... Надо, чёрт возьми, её отпустить..!

- Ты ведь не уедешь сразу после интервью с сотрудниками? - спросил я с надеждой.

- Папа... расстроится? - уточнила она.

- Да. И папа тоже.

- А кто ещё?

Эта чертовка, похоже, задалась целью вогнать меня в краску! И у неё отлично получается!

- Ну... мой партнёр... Юра. Я ведь дискредитирую компанию своим поведением.

- Я не стану писать об этом в статье.

- Спасибо.

- Но чисто из любопытства - что это было? - Ника лукаво улыбнулась.

Я вздохнул:

- Хотел, чтобы ты уехала.

- Для этого достаточно было прямо мне сказать.

- В самом деле?

- Не прикидывайся. Я знаю, что ты дал согласие на интервью. Какая муха потом тебя укусила? И почему ты не встретил меня в набедренной повязке? Чем я так разозлила тебя при знакомстве? Вроде, не сказала ничего обидного...

Да, но отвращение было написано у тебя на лице! Впрочем, похоже, оно отступило при более близком знакомстве, как и мой гнев. Возможно ли, что... нет-нет, не стоит думать об этом в адрес обручённой девушки!

- Пусть это останется на моей совести.

- Ни в коем случае. Забудь. Я уже сейчас понимаю, что это было скорее забавно, чем ужасно, а через пару лет вообще стану вспоминать эту историю как прекрасный и очень смешной анекдот из жизни. Обычно мои интервью намного менее живописны.

И снова это ощущение, будто она издевается и провоцирует меня... На что? Как же сложно ориентироваться во всех этих хитросплетениях заигрываний белых женщин! Да, следует почаще напоминать себе, что они ведьмы...

В саду негромко, но нарочито хрустнула веточка - Ника даже не услышала этот звук, а вот я понял: Саран надоело ждать, она хочет в тепло. Давно бы зашла сама через парадную дверь! Но ладно...

Я помог Веронике встать со скамейки, она неловко засмеялась:

- Отсидела ноги!

Попытавшись сделать шаг, она покачнулась, и я рефлекторно дёрнулся к ней, поймав в объятия. В груди принялись взрываться фейерверки.

- Отнести тебя? - спросил я, еле совладав с собственным голосом.

- Что ты! Ни в коем случае, а то я так совсем разучусь ходить...

- Вряд ли тебе это грозит, ты же спортсменка.

Она звонко, переливчато рассмеялась, высвобождаясь из моих рук:

- Да уж, спортсменка из меня знатная! Честно сказать, я чуть не сгорела со стыда во время нашей сегодняшней тренировки.

Я неохотно отпустил её и всё же оставил руку на локте.

- Почему это? Ты в прекрасной форме...

Это слово я, конечно, использовал в его прямом значении: Вероникины формы казались мне просто идеальными.

- Это ты в прекрасной форме, а я... только и горазда, что писать о фитнесе...