Без Надежды - Борис Седов

Знать бы еще, где их достать! Если за последние годы я и набрался опыта выживания в экстремальных условиях, то в вопросах краж, грабежей и разбоев был полным лохом. Но мы всегда что-нибудь делаем в первый раз. И обстоятельства часто вынуждают нас многому учиться с листа, на собственном опыте.

«Что ж, буду учиться, – пришел я к решению, – раз ничего другого мне больше не остается. Времени на то, чтобы несуетливо пораскинуть мозгами, где найти, украсть, захватить деньги, у меня сейчас предостаточно. А там, глядишь, пока я неспешно раскачиваюсь и собираюсь отправиться на гоп-стоп, ситуация сама по себе изменится к лучшему. Не может же она постоянно катиться под откос».

Но оказалось, что может, если дело касается лично меня. Уж такова, наверное, стезя обреченного на проблемную жизнь человека, что запятая во фразе «Казнить нельзя помиловать» всегда ставится после первого слова…

В очередной раз такую запятую поставила Света, когда через четверо суток после того, как я узнал, что объявлен в федеральный розыск, – это было наутро в пятницу – сообщила, что наконец сумела выйти на связь кое с кем из воровских. Никаких имен она при этом не назвала. Только сказала:

– Дела такие, Денис. Помнишь, как в понедельник ты взвился, когда я предположила, что все, что сейчас происходит, каким-то образом связано с тобой? Так вот, сегодня мне стало известно, что это действительно так. Кое-кто из лягавых даже и не подумал скрывать от братвы, что косвенной причиной наезда, который они предприняли, являешься ты. Слышишь, им нужен ты, Знахарь!

– И что ты мне предлагаешь? Отправиться в ближайший отдел милиции и сдаться в обмен на гарантии, что блатным будет обеспечена спокойная жизнь?

– Не-е-ет! Что ты! Хотя кое-кто, даже многие, действительно, не отрицают, что это лучший выход для всех. Естественно, исключая тебя.

– Тебе что, так и сказали? – удивленно пробормотал я.

– Прямым текстом. И в какой-то мере я их понимаю, Денис. Но не более. Даже в мелочах я никогда не соглашусь с теми, кто готов идти на какие-то сделки с ментами, если вопрос ставится так: отдать им за уступки кого-нибудь из своих. Но только какой вес в подобных делах может иметь мое мнение?

– Так с кем ты все же беседовала?

– Я связана словом и не могу назвать тебе имя. Скажу только, что с этим парнем ты неплохо знаком. И он далеко не простая пешка в окружении положенца.

– Это Комаль? Митрич? Малина?…

– Не пытайся гадать, – перебила меня Конфетка. – Не трать попусту время, все равно не скажу.

– Ладно, не говори, – сдался я.

– Теперь ты понимаешь, что в ближайшее время не можешь рассчитывать на чью-либо помощь? – продублировала Света ту мысль, с которой я смирился еще несколько дней назад. И добавила с пафосом: – Конечно, помимо моей. Я с тобой, Знахарь! Как бы все мерзко ни повернулось! Ты слышишь?

Я слышал. А она ждала от меня ответа. И, наверное, совсем не такого, какой получила, когда я, после недолгого молчания, вяло пробормотал:

– Спасибо, малышка. В тебе я не сомневался.

Потом, не прощаясь, отключил телефон и уже привычной дорогой отправился через лес наблюдать за своим домом и переваривать свежую информацию, которой только что меня накормила Конфетка. И ломать голову над проблемой: «Где добыть денег?» Чтобы вечером, так ничего и не придумав и в очередной раз обнаружив, что на даче по-прежнему меня поджидает засада, вернуться к Наташке. Подойдя к ее уютной избушке, уже привычно сбросить с себя личину Знахаря-Костоправа и с придурковатой улыбочкой переступить порог в образе беспечного и жизнерадостного Дениса Павловского. Анестезиолога, который, несмотря на недавнюю потерю работы, все равно очень доволен жизнью.

* * *

– Приехал папа, – коротко проинформировала меня Наташка, выйдя из горницы в тесные сени, как только я громко скрипнул входной дверью. – Чем ты удивлен, дорогой? Я же тебе говорила.

– Да, да, конечно, – рассеянно пробормотал я, припоминая, что Наталья, и правда, несколько раз обмолвилась, что в пятницу вечером ее обещал навестить отец. Проверить, не добрались ли еще до дочери местные разбойники или маньяки. Завезти кое-какие продукты. Да и просто провести выходные на лоне природы…

– Классный мужик, – накануне отрекомендовала мне своего папу Наталья. – Бывший военный, сейчас он работает в какой-то строительной фирме. Не миллионер, но и не нищий. Не сластолюбец, но и не праведник. Не алкоголик, но и не трезвенник. Самый обычный отставной офицер, дослужившийся лишь до майора. И единственный близкий мне человек, который всегда рядом со мной. Мать оставила нас, когда мне было шесть лет, бабушка умерла, когда я перешла в шестой класс. Тогда у меня остался лишь папик… Денис, я даже не сомневаюсь, что вы с ним найдете общий язык. Отец очень легко сходится с людьми. Ты, по моим наблюдениям, тоже вполне коммуникабелен. Я очень хотела бы, чтобы вы стали друзьями.

Мне было до лампочки, найду я общий язык с этим майором в отставке или не найду. Не все ли равно. Наташкин папаша – очередной второстепенный персонаж драмы, разыгрывающейся со мной – так же, как и все прочие второстепенные персонажи, был мне полностью безразличен. Впрочем, как и сама Наташка…

Или все-таки нет?

За те несколько дней, что я провел рядом с этой девицей, я практически ничего не узнал о ее жизни за пределами ветхой избушки, которую она сняла, чтобы провести здесь свой отпуск. Двадцать три года, закончила строительный колледж, работает помощником администратора мелкого коммерческого банка, получает там более чем скромную по меркам банковских служащих зарплату, живет в двухкомнатной «брежневке» вместе с отцом, давно уже не имеет постоянного boyfriend'а, хотя порой и не чурается того, чтобы слегка оттянуться с каким-нибудь удачно подвернувшимся на пути самцом вроде меня. Вот, пожалуй, и вся информация, которую я успел накопить по Наташе. Разве что к этому можно приплюсовать еще то, что эта экстремальная нимфа умеет не только оглушительно скрежетать на «Ибанезе», но и, отключив процессор, наигрывает на гитаре довольно красивые мелодии. А еще ловко и быстро собирает и заряжает свой арбалет и лихо стреляет из него по мишени, закрепленной на задней стене избы.

Вот и вся информация. И ничего более. Как-то ни я, ни Наташка не стремились изливать друг перед другом душу и ограничивались пустой болтовней на отвлеченные темы. Меня это устраивало. Наталью – тоже.

Оставалось надеяться, что отец столь же тактичен и нелюбознателен, как его дочка. Отвечать на его докучливые расспросы мне совершенно не улыбалось.

Это был высокий худощавый мужчина с короткими светлыми волосами, мужественным лицом с высокими скулами и волевым подбородком, проницательным взглядом зеленых, как и у Натальи, глаз и крепким рукопожатием. Как выразились бы гитлеровцы: истинный ариец. С таким не мешало держаться настороже.

Именно так, настороженно, я и начал общение с Наташкиным папой. Но, впрочем, почти сразу расслабился. А что еще прикажете делать, если твой новый знакомый располагает к себе настолько, что уже после обмена с ним всего несколькими дежурными фразами создается впечатление, будто знаешь его чуть ли не с самого детства?