Путешествие на тот свет. Иллюстрации Гюстава Доре - Владимир Кунин

— Ценою какого количества трупов? — поинтересовался Стенли Уоррен.

— Стенли!.. — Глава фирмы сломал сигару в перламутровой пепельнице.

— Нет, нет!.. Мне это может только польстить!.. — быстро проговорил Фриш. — Мистер Уоррен проявил естественное любопытство ребенка, пытающегося разобрать заводную игрушку, чтобы узнать, что у нее внутри. Отчего это она так быстро бегает?.. — Фриш весело рассмеялся и в восторге от собственной остроты снова заболтал короткими ножками. — Итак, я позволю себе продолжить. Изменения привычных маршрутов связаны с тем, что многие английские и германские туристы совершают свои путешествия на русских круизных судах уже в третий и четвертый раз. Помимо всех остальных пунктов совещания в Москве — подорожание топлива, закупка нового медицинского оборудования, частичная смена экипажей, — фрахтователи предложили судовладельцам внести некоторые маршрутные изменения для разнообразия впечатлений пассажиров. Из чисто развлекательно-комфортных соображений и... элементарной безопасности.

— Разумно, — сказал хозяин кабинета.

— Очень разумно! — горячо согласился Фриш. — А теперь мы готовы выслушать нашего дорогого профессионального мистера Уоррена по дальнейшему мореходному развитию событий. Прошу вас, Стенли! Мы очень внимательно слушаем вас, мистер Уоррен. Или вы предпочитаете, чтобы вас называли сеньором? А, Стенли?

— На это мне как раз глубоко наплевать, — ответил Стенли и отвернулся к карте. — Итак, повторяю. Через двадцать семь суток «Достоевский» по обновленному маршруту пройдет вот этим проливом...

Красное пятнышко указки на карте медленно поползло по очень узкому проливу, где берега едва не смыкались, оставляя между собой совсем небольшое пространство воды...

— Вот здесь — маяк... — Красное пятнышко остановилось на небольшом мысе левого берега пролива. — Расстояние от маяка до берега и глубина — вполне достаточные для прохода почти любого судна. Однако проход этот, как вы видите, очень узок, а подводные скалы с обеих сторон поднимаются чуть ли не до поверхности воды. При осадке «Достоевского» в девять метров вход в этот пролив для него смертельно опасен. Малейшее отклонение — и судно получит пробоину, а потом его выбросит вот на эти камни...

И красное пятнышко указки угрожающе переместилось к схематично обозначенной на карте береговой каменной гряде.

— А так как русские всегда чрезвычайно берегут свой валютный фонд, они несколько часов будут отказываться от помощи и не подавать «SOS», пытаясь выбраться своими силами, — неожиданно вступил Чарли.

Толстенький Отто Фриш рассмеялся, поболтал коротенькими ножками и весело сказал:

— Я знаю несколько мест, где русский валютный фонд льется рекой шире вот этого вашего пролива!

Чарли поднял глаза на потолок, где тихо и медленно вращались огромные лопасти, и скучным голосом заметил:

— Если сеньор Фриш имеет в виду Лазурный берег Франции или стада русских особняков во Флориде, то эти миллиарды льются лишь в удовольствие и во здравие нескольких десятков человек. О чем с наслаждением пишут во всех русских таблоидах. Когда же происходит катастрофа и дело касается спасения сотен людей, Россия становится омерзительно экономной.

— Продолжайте, Стенли, — распорядился глава компании.

Фриш вынул из кармана небольшой изящный блокнотик и сделал в нем какие-то пометки. И больше уже не убирал блокнот...

Уоррен снова включил свою лазерную указку, и красное пятнышко уткнулось в самую узкую часть проливчика.

— Основная трудность заключается в том, чтобы заставить судно войти в эту узкость. Там на мостике будут стоять, поверьте мне, очень опытные ребята! Мы с Чарли предполагаем, что новый маршрут «Достоевского» проложен таким образом, что маяк у них должен остаться с левого борта. Тогда судно спокойно выйдет в свободную от подводных рифов акваторию. Посадить судно на скалы сможет только лоцман, которого они будут вынуждены взять на борт вот здесь...

Стенли направил красное пятнышко в самый низ карты и посмотрел на Чарли. Тот раскрыл тонкую папочку и, изредка сверяясь со своими записями, спокойно стал докладывать:

— Лоцман... Анри Лоран. Француз. Пятьдесят девять лет. До недавнего времени плавал капитаном. Последнее судно «Санта-Мария» — океанский сухогруз, двадцать шесть тысяч тонн. Жена умерла пять лет тому назад. Брак поздний, поэтому его дочери Норе всего восемнадцать лет. Живет в Париже. Студентка Сорбонны. Факультет философии. Наркотики отрицаются. Очень любит отца. Отношения самые нежные и доверительные... — Фриш сделал несколько пометок в своем блокнотике и понимающе вздохнул: — Поздний ребенок...

Глава компании нежно поправил большую семейную фотографию на своем инкрустированном рабочем столе.

Стенли Уоррену стоило больших трудов не расхохотаться при виде этого сентиментального жеста главы, последовавшего после фальшиво-трогательной интонации Фриша, когда он произнес: «Поздний ребенок...»

— Я могу продолжать? — глядя в противоположную стену, спросил Чарли.

— Да, да, конечно! — чуть ли не хором тут же откликнулись Фриш и глава компании.

Для верности Чарли снова заглянул в свою папку, обвел всех равнодушным взглядом.

— В девяносто седьмом в Сиднее Лоран был снят с судна с подозрением на микроинсульт... — Чарли опять опустил голову, вчитался в свои записи: — Так... Муниципальная клиника — с третьего по одиннадцатое мая... Диагноз не подтвердился. Заболевание оказалось чисто неврогенного характера. Спустя год ушел в отставку, переехал... Стенли, пожалуйста, покажите патрону и сеньору Фришу, где это находится...

Уоррен опять включил указку, и алое лазерное пятнышко, словно из прицела современной снайперской винтовки, неподвижно уперлось в очень небольшое обозначение маленького прибрежного городка.

— ...и переехал вот сюда. Здесь он купил дом и поступил в лоцманскую службу. Ждет, когда дочь окончит курс и вернется к нему. Счет в банке... В долларах?

— Да, — сказал Фриш, раскрывая блокнотик. — Так проще.

— По состоянию на первое число прошлого месяца, — Чарли снова заглянул в свои записи, — пятьдесят шесть тысяч триста сорок четыре доллара.

Фриш сделал аккуратную пометку в блокнотике и спросил:

— Связи?

— В лоцманской и портовой службе ровные отношения со всеми, не более. Дружит с отставным, таким же, как и он сам, одиноким доктором права, бывшим адвокатом Мартином Краузе, шестидесяти трех лет.

Глава судовладельческой компании снова раскурил сигару, сказал, обращаясь к Фришу:

— Вам не кажется, что Стенли и Чарли следовало бы в ближайшие дни вылететь в район операции и вплотную заняться этим лоцманом?

Маленький толстенький Фриш с неожиданной легкостью выпрыгнул из глубокого розового кресла и подошел к карте, у которой стоял Стенли. Он отобрал у Стенли его лазерную указку и с недоброй ухмылкой сказал главе компании — красивому человеку в светлом костюме с сигарой в руке: