Вуаль тысячи слез - Гейл Линдс

«Мужчины так примитивны, — подумала Миттелвин, — кажется, у них мозги не в голове, а в головке».

Дождавшись, когда возбуждение кхагггуна достигнет предела, она наклонила голову к бедру посетителя и сделала что-то весьма и весьма некрасивое. Глаза кхагггуна почти вылезли из орбит, и он громко и пронзительно закричал. Миттелвин нравилось заставлять кричать кхагггунов — расу, которую приучали терпеть боль. Этот пример еще раз показывал, что в своей профессии она достигла совершенства. (А это удавалось далеко не каждой имари. Многие из них, не выдержав трудного и мучительного процесса обучения, начинали искать другую работу.)

— Тот, кто обидит имари, будет строго наказан и изгнан из всех кашиггенов, — объявила Миттелвин, — а тот, кто убьет имари, не проживет ни дня.

В глазах кхагггуна стояли слезы, в страшной агонии он дрожал всем телом. Он испытывал не только боль, но и огромное унижение, — именно это Миттелвин прочитала в его глазах.

— Следовательно, ты изгоняешься не только из нашего кашиггена, но и изо всех кашиггенов города, — проговорила она тихо, почти нежно. — Ты выплатишь Джоннке компенсацию за причиненный ущерб. Если не сможешь расплатиться сам или не расплатишься полностью, ответственность перейдет на твою семью. Если нарушишь одно или все наши предписания, я лично прослежу, чтобы твоя голова оказалась вздернутой на кол.

Миттелвин поднялась, взяла Джоннку за руку и поцелуями стерла кровь с ее лица, плеч и спины. Затем они обе вышли из комнаты, оставив Лэйса следить за кхагггуном.

Миттелвин относилась к своим имари как к дочерям и считала это частью собственной работы. По темному коридору она повела Джоннку в ванную, сняла с нее одежду и разделась сама. Затем они вместе вымылись, словно две подружки. Миттелвин использовала весь свой талант, чтобы залечить раны и ушибы Джоннки. Девушка тихо стонала и не могла сдержать слез. Миттелвин нежно ее поддерживала, пока та не успокоилась окончательно.

После душа дзуоко нанесла на раны смягчающую мазь и внимательнее осмотрела ушибы на лице. Миттелвин убедилась, что кости не повреждены, но Джоннку вдруг стала бить сильная дрожь — она никак не могла оправиться от пережитого ужаса. Миттелвин усадила ее в кресло, закутала в толстое махровое полотенце, пригладила волосы, а потом прошла к низенькому шкафу во всю длину противоположной стены ванной, где висели чистые платья и халаты. Встав на колени, она принялась вынимать стопки аккуратно сложенной одежды в поисках чего-то особенного. Ей хотелось найти что-нибудь яркое и веселое, дабы подбодрить Джоннку.

Позади нее Джоннка сидела так тихо, будто боялась, что любое движение причинит ей боль. Постепенно, так незаметно, что она ничего не почувствовала, вокруг нее сгустились тени, пульсируя, словно в них таилось что-то воздушное, призрачное и живое. Тени продолжали пульсировать в сгущающейся темноте, а потом оттуда появились три пары красно-рубиновых глаз, тонкая голова и членистое тело огромного насекомого. Вокруг рта, шеи, груди и талии Джоннки обвились ворсистые побеги. В этот момент Джоннка испытала ужас и обжигающую боль, исчезая в жуткой паутине, пока Тзелос захватывал ее тело.

Борьба за контроль над телом была яростной, хоть и очень недолгой. Когда Миттелвин обернулась, держа в руках чистые платья, дух Джоннки оказался сломлен. Связанный и безмолвный, он томился внутри ее мозга.

Убедившись, что Тигпен заснула, свернувшись клубочком на стуле, Реккк разбудил Риану. Та задремала, не дочитав сложный абзац книги под названием «Теория знаков и символов». Риана боролась со сном до последнего, но, в третий раз перечитывая абсолютно непонятный абзац на чистейшем Древнем языке, она просто отключилась.

В окна лился холодный утренний свет. Тускло блестели осколки битого стекла, жужжали насекомые, зловеще гудели бороздящие небо звездолеты.

— Пойдем, — прошептал Реккк, едва Риана открыла глаза, — у меня есть предложение.

— Нужно разбудить Тигпен, она наверняка…

Реккк покачал головой.

— Я хочу поговорить наедине, Дар Сала-ат. Только ты и я.

Риана кивнула и поднялась. Глаза сильно чесались, а тело до сих пор болело от схватки с демонами. Гадать, зачем ее разбудил Реккк, долго не пришлось — он заговорил, едва они вышли на улицу.

— Думаю, мы с Джийан были по-настоящему близки.

Риана не ответила. Они шли по каменной дорожке, и капельки росы тут же покрыли их сапоги.

— Мне кажется, что именно я должен решать, как нам спасать Джийан. Не знаю, как ты, а я по-прежнему считаю: лучшее и единственно правильно решение — идти в «Сияние» и просить Джоннку о помощи.

— Ты же слышал, как Тигпен рассказывала о будущем, что нас ждет в случае, если мы пойдем туда.

— Я не верю, будто она видела что-то такое, о чем стоит говорить… Впрочем, давай на время забудем о моем скептицизме. Хорошо, пусть Тигпен видела будущее. Так ведь она сама признала, что видела «один из многих возможных вариантов будущего». Значит, существуют и другие варианты, а не только тот, что увидела раппа.

Терпение Рианы таяло с каждым часом, она чувствовала раздражение Реккка и страх Элеаны. Потеря Джийан оказалась для них страшным испытанием, да и ей тоже становилось все тяжелее и тяжелее.

— Что ты предлагаешь?

Она знала, что ответит Реккк.

— Ты переместишься в «Сияние», — проговорил он, — и возьмешь меня с собой.

— А если это ловушка, и Тзелос уже ждет нас там?

— Будем действовать по обстоятельствам.

— Звучит опрометчиво.

— По-моему, нет. У нас несколько преимуществ. — Реккк выглядел мрачнее тучи. — Во-первых, помни, ловушка эффективна лишь в том случае, если жертва о ней не знает. Во-вторых, Тзелоса не назовешь незаметным. Мы его сразу увидим.

Риана пыталась найти другое, менее рискованное решение, но, по-видимому, его просто не существовало: либо «Сияние», либо дальнейшее бездействие.

— Когда ты бы хотел отправиться?

— Как насчет прямо сейчас? — усмехнулся Реккк.

* * *

Элеана чувствовала — они уйдут. Ей приснилось, что она гуляет вместе с Рианой, только Риана была не Рианой, а кем-то другим, пугающе знакомым. И на душе было так легко! В том странном сне она смеялась в ответ на что-то, сказанное Рианой. Даже во сне Элеана удивилась: отчего ей так хорошо с Дар Сала-ат, как она может смеяться, когда с госпожой Джийан случилась беда? Но сон был не про госпожу Джийан, она вообще о ней позабыла, гуляя с Рианой или с тем другим, в кого она превратилась. Элеане снилось, что она взяла Риану за руку, и лицо той расплылось в улыбке. Яркий солнечный свет бил прямо в глаза, они гуляли по лесам у подножия Дьенн Марра, знакомым Элеане с детства. От солнца или от самого леса исходила какая-то аура, все было просто отлично. Хотя лишь на один момент. Потом окружающее исчезло, аура померкла, и Элеана тут же проснулась. Сердце судорожно билось, она часто дышала.