Дракон старой ведьмы - Михаил Бабкин

Ночь прошла без приключений. Как только слегка рассвело и ночную темноту сменили серые утренние сумерки, Хозяйственный проснулся и стал будить Тимку. Разумеется, Тим просыпаться не хотел и отбрыкивался от Бони как только мог. И то – кто ж в такую рань устраивает подъем! В это время все нормальные люди должны спать, и будить их категорически не можно, – что-то вроде этого бормотал сквозь сон Тимка, отпихивая ногами Хозяйственного от себя. Боня спорить не стал, убрал защитную веревку и, сходив к озерцу за водой, устроил Тимке небольшой бодрящий водопадик – вылил на него кружку холодной воды. Тимка заорал и сразу проснулся, готовый со злости треснуть Хозяйственного чем-нибудь тяжелым. Но тяжелого поблизости не было, а пока Тим соображал, чем бы таким досадить Боне, злость сама собой прошла. Потому как наступило чудесное, поразительно красивое утро.

Солнце сияло изо всех сил, потихоньку карабкаясь на свое рабочее небесное место; небо было синим и прохладным. Облака белоснежной рябью подернули ту прохладную синь, расчертив небосвод акварельно размытыми полосами. Воздух был свеж и пах сырой зеленью и росой.

– Красота! Пошли купаться, – крикнул Тимка Хозяйственному. – Чур, кто последний, тот вареная лягушка! – Тим в момент скинул с себя всю одежду и вприпрыжку побежал к озеру.

– Пускай я буду вареной лягушкой, – пробурчал себе под нос Бонифаций, неторопливо раздеваясь, – пускай. Зато я самая ранняя лягушка. Жаворонковая, – и расхохотался, представив себе летающую жаворонковую лягушку. Вареную.

Боня вовсю крутил педали самохода, а Тимка торжественно восседал на летающем тапке наподобие какого-то индийского божества – ноги кренделем, руки уперты в бока, – когда их догнал почтовый дилижанс.

Дилижанс, запряженный четверкой гнедых лошадей, объявился совершенно неожиданно, хотя и производил при движении много шума – подковы копыт звонко стучали по дорожным булыжникам, колеса гулко тарахтели, а сам дилижанс на ходу раскачивался и скрипел. Видимо, дело было в том, что Боня слишком увлекся самой поездкой и кручением педалей, а Тим и не мог ничего услышать – он как раз в это время решил немножко попеть. И попел. Да так, что чуть сам не оглох от своих воплей.

Управлял четверкой лошадей старый знакомый Тимки и Бони, дежурный смотритель дилижансовой станции. Как оказалось, он получил крепкий нагоняй от самого бургомистра за то, что не предоставил почетным гостям города столь нужный им скоростной дилижанс. И потому был немедленно отправлен вдогонку за волшебниками сразу после нагоняя – сегодняшним утром. Чтобы, стало быть, догнать дорогих почетных гостей и отвезти их в ближайший портовый город, а заодно и проверить качество расколдованной дороги.

Скоростной почтовый дилижанс был, само собой, пустым – для большей скорости, – и потому в нем прекрасно разместились все: и Тимка, и Боня с рюкзаком, и самоходный велосипед. Дежурный смотритель особенно обрадовался велосипеду, потому что Хозяйственный тут же великодушно подарил его назад прежнему владельцу. Да и то, зачем он теперь был нужен, самоход этот, если нынче и так довезут до приморского города. И причем совершенно бесплатно.

Хозяйственный, предвкушающе облизываясь, занялся скатертью-самобранкой – он очень проголодался во время велосипедного марафона. Тимка же есть не хотел: он пристроился рядом со смотрителем-кучером и принялся деловито расколдовывать дальше небесную дорогу. Минут через десять мальчик со смотрителем, похоже, стали закадычными друзьями – их дружный песенный вопль то и дело заглушал громкий шум, производимый дилижансом, залетал в его открытые окошки. И тогда Хозяйственный недовольно морщился – он как раз сел обедать, а дорожный концерт напрочь отбивал у него всякий аппетит. Так что наскоро перекусив, Боня залез на кучерскую площадку к веселым певцам, чтобы отругать их за испорченный обед, но неожиданно запел и сам.

Вот так, распевая на три голоса и нещадно фальшивя, хор знатных путешественников прибыл в приморский город Келег. Где они и расстались, смотритель и волшебники, весьма довольные друг другом.

Тимка и Боня шли по улицам Келега, с интересом посматривая по сторонам. В приморских городах никому из них раньше бывать не приходилось, и потому для Хозяйственного с Тимкой все было в диковинку. В диковинку были узкие улочки пригорода, сбегающие прямо к синему морю; удивляли высокие белокаменные здания в центре города, богато украшенные лепными русалками и бородатыми дядьками с трезубцами в руках; вызывало недоумение множество бродячих собак и кошек.

Высоко над путешественниками то и дело проносились белые длиннокрылые птицы, от громких криков которых Боня поначалу испуганно втягивал голову в плечи, – он все не мог забыть, как с ним обошлись птички-иглоклювики. И ожидал такой же подлости от местных пернатых.

Тимка читал в одной приключенческой книжке, что обычно в приморских городах на улицах очень многолюдно и днем и ночью, но здесь улицы были почему-то практически пустыми. Редкие прохожие спешили кто куда с весьма целеустремленным видом, толкая перед собой груженные домашними вещами тележки или таща на своих плечах туго набитые мешки, тоже с домашней утварью. Все прохожие были немногословны и на бонины расспросы отвечали скупо, явно раздосадованные ненужной задержкой.

Выяснилось одно: вчера над городом кувыркались Змея и Дракон, потрясая воздух громом и стреляя вокруг себя молниями. Часть города – дальняя, малозаселенная – напрочь сгорела от удара случайной молнии. Также в порту потонуло несколько кораблей.

А еще случилось внезапное охлаждение воздуха, отчего множество народу в городе попростывало, а некоторые так вообще замерзли насмерть! К тому же в подвалах домов вдруг завелись ядовитые огненные змеи, которые все разом и вылезли на улицы города… Хорошо хоть лютый мороз тут же их и убил.

Потому-то в Келеге и началась срочная эвакуация, то есть все кинулись уезжать и уплывать куда придется: кто погрузил свои пожитки в телеги и уехал к родственникам в другие города, а кто побогаче – те зафрахтовали корабли и уплыли подальше, в заморские страны. Пока вся эта страсть не уляжется. Короче говоря, в порту кораблей почти не осталось.

Это неожиданное известие очень омрачило Боне настроение. Тимка, в отличие от Хозяйственного, унывать не стал.

– Боня, – проникновенно сказал мальчик другу, – ты чего печалишься? Ха, тоже мне проблема! Если с кораблем у нас ничего не выйдет, я тогда попросту заморожу все море и мы пойдем к Драконьей Главе по нему пешком. Всего-то делов!

– Ишь, разогнался, – усмехнулся Бонифаций, – море он заморозит! Пешком пойдет! Скользко небось будет по воде топать-то. Сто шишек и синяков себе понабиваешь, пока до другого берега доберешься, – однако повеселел и заулыбался. Но зато приуныл Тимка: обещание ста шишек и синяков его как-то не вдохновило. И потому мальчик предложил Хозяйственному все-таки идти в порт и постараться уговорить по-хорошему кого-нибудь из капитанов взять их с собой в плаванье. Под угрозой немедленного замораживания корабля вместе с капитаном.

Боня согласно покивал. Потом, вспомнив, что он как-никак бродячий волшебник, нахлобучил себе на голову дежурную чалму, придал лицу таинственное выражение, и они отправились в порт.