Эликсир жизни - Энджи Сэйдж

– Осторожнее, Септимус, – сказал Марцеллий и, вцепившись в его тунику, оттащил в сторону. – Убьешься же.

– Отпустите меня! – завопил Септимус, бешено выкручиваясь из его лап.

Марцеллий Пай даже бровью не повел.

– Слушай, Септимус, – сказал он, – здесь надо быть осторожным. Вниз-то очень далеко лететь. Ты же не хочешь свалиться?

Септимус замер, услышав свое имя.

– Откуда вы меня знаете? – спросил он.

Марцеллий Пай улыбнулся: на этот раз память не подвела.

– Назад дорога долгая, ученик, – сказал он.

Септимус не понял, обрадовала ли его такая перспектива, но улыбка незнакомца его немного успокоила. Он стоял смирно и несколько минут критически оценивал ситуацию. По всей видимости, он в темной пещере с очень древним стариком. Могло быть и хуже, но, опять же, могло быть и лучше. Для начала не помешали бы башмаки.

А потом правая нога Септимуса нащупала край выступа, и он понял, что могло быть гораздо лучше.

– И высоко тут? – спросил Септимус, проводя ступней по грани площадки, и почувствовал знакомое головокружение.

– Кто ж знает, ученик. Взбираться долго, вот это я знаю. Слезать тоже долго, так что пора нам.

Септимус мотнул головой и отпрянул.

– Я никуда не пойду, – заявил он. – С вами – никуда!

– Ну, это вправду, если со мной не пойдешь, так и никуда не пойдешь, – усмехнулся Марцеллий. – Вверх дороги нет.

– Я хочу обратно сквозь зеркало – к Джен. С вами я не пойду.

Септимус вывернулся из рук Марцеллия и навалился на стекло. Но снова отскочил и закачался, теряя равновесие.

– Стоять! – Марцеллий поймал его на самом краю выступа. – Через зеркало ты никогда не вернешься, – заверил он Септимуса. – Это же я его сделал. И ключ только у меня.

Септимус молчал. Он страшно боялся того, что этот мерзкий старик говорит правду. Мальчик посмотрел на кольцо дракона, которое, как всегда, светилось утешительным светом, но все равно мало успокаивало.

Марцеллий Пай перепрыгнул через край выступа и легко опустился на верхнюю перекладину лестницы. Септимус услышал какой-то шум и поднял кольцо, чтобы разглядеть, что там делает старик. Марцеллий улыбнулся ему тремя желтыми зубами в слюне.

– Иди же, Септимус. Пора увидеть, где ты проведешь годы своей учебы. Не надо кукситься. Мало кому выпадал шанс стать моим учеником.

– Учеником? Я никогда не буду вашим учеником! У меня уже есть учитель! Это Архиволшебник. И она скоро заберет меня отсюда! – прокричал Септимус увереннее, чем был на самом деле.

– Я в этом сильно сомневаюсь, – ответил Марцеллий. – А теперь давай спускайся.

– Никуда я не пойду! – продолжал упрямиться Септимус.

– Не глупи. Ну, просидишь ты тут несколько дней, продрогнешь, оголодаешь – и сам будешь умолять, чтобы я дал тебе спуститься. Или хуже – свалишься и расшибешься в лепешку. Не самое приятное зрелище, поверь мне. Ну, идешь ты или нет? – заискивающим голосом спросил Марцеллий.

– Нет, – спокойно повторил Септимус. – Ни за что.

Второй раз за утро когти Марцеллия выскочили из пустоты и вцепились в тунику Септимуса. Старик удивил мальчика своей силой и застал врасплох. Септимус потерял равновесие и упал к выступу.

– Осторожнее! – взволнованно прокричал Марцеллий, который вдруг испугался, что его добыча проживет недолго.

Но Септимус кое-чему научился в своем сне. В левой руке он уже сжимал летающие чары. Зажав их двумя пальцами, он прицелился золотой стрелой в трубу и, глубоко вдохнув, нырнул во мрак.

Когда Марцеллий Пай с ужасом увидел, как его будущий ученик пронесся мимо, он заметил золотой блеск того, что он хорошо помнил. Когда-то он сам обладал этим и любил этот предмет больше всего на свете, если не считать жены Броды.

– Чары! – прокричал он. – У тебя мои чары!!!

Но Септимус пропал глубоко на дне дымохода.

Полет оказался не из легких. Хотя Септимус регулярно практиковался с Альтером, но тренировки всегда проходили на открытом пространстве. А в тесной трубе летать оказалось гораздо сложнее – и опаснее. Но Септимус скоро обнаружил, что главное – это просто падать, и делать это как можно медленнее. Через несколько минут Септимус легко приземлился у основания трубы.

Мальчик несколько раз глубоко вдохнул и огляделся. Позади него высилась прочная кирпичная стена дымохода, но впереди простиралось то, что наверняка представляло собой древний туннель. В разные времена под Замком рыли новые туннели, и подземелье пронизывалось ими вдоль и поперек, а выложенные кирпичом были самыми старыми. У Септимуса над кроватью висела карта известных туннелей, но этого на ней мальчик не видел. Когда он вернется, нужно будет отметить свою находку… Если он вообще вернется.

Огни в шарах, которые висели по обеим сторонам коридора, давали тусклый красный свет и бросали на стены дрожащие тени. Септимус едва слышно присвистнул. Видимо, это негаснущий огонь алхимиков. Он не раз читал о нем, но не мог поверить в его существование. Один из этих шаров был у ног Септимуса, и мальчик не удержался, чтобы не рассмотреть его. Септимус опустился на колени и прикоснулся к шару. Толстое зеленое стекло было холодным, даже когда огонь лизал руку мальчика, точно веселый щенок, требующий внимания.

Грохот лестницы заставил Септимуса очнуться от наваждения. Высоко над ним Марцеллий Пай слез на ступеньку и начал медленно спускаться вниз. С каждым его шагом лестница сотрясалась.

Септимус запаниковал. Он бросился бежать, и его толстые шерстяные носки скользили по гладкому известняковому полу Старого пути. На бегу мальчик просматривал безликие стены в ожидании любой двери или туннеля, любой надежды на спасение. Он понимал, что ничего не останется, никакого выхода, никакого укрытия – как только старик ступит на землю, а это случится совсем скоро.

Старый путь извивался под землей, почти повторяя древний Путь Алхимика, который вырыли высоко над ним. Вскоре Септимус свернул на первом повороте и, к своему величайшему облегчению, скрылся из виду. Запыхавшись, он сбавил шаг и внимательно заозирался по сторонам. Довольно скоро мальчик был вознагражден за усилия – он увидел гостеприимную небольшую арку в нескольких метрах над полом. Септимус шустро вскарабкался в нее и оказался у подножия низких винтовых ступенек из ляпис-лазури.

К мальчику наконец вернулась надежда, и он заспешил по лесенке вверх. Ступени извивались змейкой и никак не заканчивались. Через несколько минут Септимус затормозил, чтобы отдышаться. Он прислушивался к звукам шагов, но, к счастью, ничего не услышал. Тогда Септимус пошел медленнее, освещая путь кольцом. Ляпис-лазурь тянулась впереди и сзади, насколько хватало глаз. Мальчик уже почти поверил, что подъем бесконечный, как вдруг, повернув в очередной раз, он оказался лицом к лицу еще с одним зеркалом. Оно, темное и таинственное, стояло на последней ступеньке. Септимус увидел в нем свое тусклое отражение: вытаращенные глаза перепуганно смотрели на него. Мальчик глубоко вдохнул и заставил себя немного успокоиться.