Клитемнестра - Костанца Казати

очень хорошо, потому что у нее не хватало терпения. Она быстро сдалась и пошла бродить вокруг стен землисто-кирпичного цвета, пока не наткнулась на Тиндарея, разговаривающего со жрицей.

– Я не понимаю, зачем твои сыновья отправились за ней, Тиндарей, – говорила жрица. – Возлечь с Тесеем – честь для любой девушки. Елена созрела для замужества, и она еще девственна. – В волосах жрицы были цветы, а угловатое тело облегало длинное тонкое платье.

– Я хочу, чтобы Елена вернулась назад, – сказал Тиндарей. Затем, почувствовав, что за ним наблюдают, он обернулся и увидел Клитемнестру. Он тут же оставил жрицу и подошел к дочери. – Давай вместе помолимся о возвращении твоей сестры.

С наступлением ночи ее братья вернулись. Елена, согнувшись, сидела на лошади Полидевка, ее голова покоилась на спине брата, руки были покрыты царапинами. Клитемнестра всё еще была в храме вместе с отцом, когда заметила их приближение, – никогда прежде она не молилась так истово. Она вскочила с места и понеслась им навстречу.

Двое слуг отвели Елену в гинецей, а Кастор и Полидевк остались поговорить с Ледой и Тиндареем.

– Когда мы добрались туда, Тесея там уже не было, – сказал Кастор. – Но мы ее отыскали. Двое крестьян сказали нам, где ее спрятали.

– Что он с ней сотворил? – спросила Леда.

– Ей нужно отдохнуть. Я попрошу женщин с кухни принести в ее комнату гусиный жир.

Леда закрыла лицо руками. Клитемнестра тогда не знала, что гусиный жир, смешанный с измельченными травами, помогал женщинам снять боль после того, как они ложились с мужчиной.

– Мы вернемся туда завтра, – сказал Полидевк. – Теперь Елена в безопасности. Я возьму десять наших лучших мужей, и мы опустошим Афинды. – Его глаза полыхали диким, безумным огнем.

Тиндарей потряс головой:

– Тесей теперь царь Афин. Афины сильны, мы не можем пойти на них войной. Не по такому поводу.

Не по такому поводу. От ярости Клитемнестра хотела рвать на себе волосы, но Полидевк ее опередил.

– Этот человек овладел твоей дочерью просто забавы ради! Он даже не просил ее руки!

– Ей же лучше, – вмешался Кастор. – Что-то мне подсказывает, что она не пошла бы за него замуж.

Тиндарей взмахнул рукой.

– Тесей – герой, он делает то, что делают герои. Вы знаете, сколько таких, как Елена? Вы думаете, их братья устраивали из-за этого войны? Нет. Если они не дураки.

На том всё и кончилось.

Когда Клитемнестра вошла в их комнату, ей в нос ударил спертый, обжигающий воздух, но она не подала виду. Это она была виновата в том, что Елену похитили: если бы она проснулась, если бы заметила Тесея…

Клитемнестра присела на кровать. Решив, что Елена спит, она прилегла рядом в темноте и укрыла сестру покрывалом.

– Они бросили кости, – вдруг сказала Елена так тихо, что Клитемнестра едва расслышала. – Они бросили кости, и Тесей выиграл. Взял меня сам.

Клитемнестра не проронила ни слова. Она перевернулась на бок и обхватила сестру рукой. Она бодрилась всю ночь, стараясь не заснуть. Когда забрезжил рассвет, она не выдержала и провалилась в сон, по-прежнему обнимая сестру онемевшей рукой.

На следующий день после ссоры с Еленой Клитемнестра не находит себе места. Шагами меряет комнату, хочет закричать или разбить что-нибудь. Но, похоже, всё, что она может, это ходить; ее беспокойные ноги ступают туда-сюда, туда-сюда. В голове гудит, мысли путаются. Она брызгает на лицо холодной водой и выходит из комнаты. Отправляется на поиски сестры.

Когда она проходит мимо занятых делами слуг и потных мальчишек, возвращающихся с тренировки, ее мысли устремляются в другом направлении. Может быть, Елена уже вовсе не злится на нее. Может быть, она поняла, что Клитемнестра не виновата. Может, она поговорила с матерью, и та объяснила ей, почему скрывала, кто ее отец. Все эти возможности, как обломки корабля, кое-как помогают удержаться на плаву в штормовом море.

Под деревьями, что окружают тренировочную площадку, у ног лекаря сидит раненый мальчик. Лекарь омывает его висок: кожа вспухла, из-под нее, как скала в море, выступает темная, жесткая шишка. Рядом с ними Елена перетирает травы, сосредоточенно сдвинув брови.

Заметив сестру, она останавливается, но не уходит.

– Елена, – произносит Клитемнестра, не в силах подобрать других слов.

Сестра качает головой. Она смотрит на Клитемнестру, но как будто не видит. Ее глаза пусты. Клитемнестра чувствует себя отвергнутой и морщится. Елена никогда, ни разу в жизни на нее так не смотрела. Обычно Елена наблюдает за ней пристально, как охотник наблюдает за деревьями, чтобы уловить малейшее шевеление.

– Мы можем… – начинает она, но Елена ее обрывает.

– Ты должна была сказать мне правду, – отстраненно говорит она.

Она права, и Клитемнестре нечего возразить. Она подумывает сказать, что сделала так, чтобы защитить ее, но это прозвучит глупо.

Клитемнестра чувствует, как счастье утекает из нее, будто вода, что льется на землю, когда женщины на реке выжимают белье. Она отворачивается от Елены и идет прочь.

Проходят дни. Наступает зима, становится ветрено, холодает. Воды Еврота замерзли, дети играют на льду. Дни темны, деревья голы.

Клитемнестра никогда еще не чувствовала себя такой одинокой. Она томится по своему мужу. Он уже наверняка добрался до Меонии и теперь сидит на своем золоченом троне, объявив о женитьбе и появлении наследника. Клитемнестра представляет лица окружающих его людей, их реакцию. Представляет переливающиеся одежды и украшения, богатые ткани и ароматные масла. Она думает о руках Тантала на своей шее, представляет, как он касается ее живота, и внутри нее всё сжимается от тоски.

Ее единственная отдушина – это Тимандра. Теперь она часто бывает с ней в мегароне – они сидят подле Тиндарея, пока простолюдины обращаются к нему со своими прошениями. Тимандра слушает, учится и часто шепчет что-то Клитемнестре в ухо, жаждая высказать свои мысли и предложения.

– Ты еще мала, – говорит Клитемнестра.

– Я всего на три года младше тебя, – напоминает Тимандра. Хотя ее тело по-прежнему худенькое, как у ребенка, лицо выглядит взрослым, более зрелым. Глаза у нее темные, как безлунная ночь, а волосы – как кора лещины.

– Пока просто слушай, – указывает Клитемнестра.

– Но ты ведь никогда не подчиняешься, когда тебе велят помолчать! – восклицает Тимандра. Клитемнестра смеется, и даже Тиндарей улыбается, позабавленный замечанием дочери.

Близится вечер, они выслушивают обращения людей уже несколько часов. Огонь в очаге густо дымит, в зале становится слишком жарко.

В этот момент входит Менелай, один. В лучах заходящего солнца его рыжие волосы вспыхивают, подобно пламени. Он оставляет свой бронзовый меч на полу в знак почтения и подходит к