Кэти Картер ищет принца - Рут Сабертон

— Вот черт, — говорит Мэдс, которая понимает меня, как никто. — Представляю, до чего ты расстроена. Не хотела бы я быть на твоем месте.

Конечно, я обожаю Мэдс, но такт и сострадание не самые сильные ее стороны. Помнится, ее выгнали с университетской «горячей линии» за то, что она посоветовала суицидально настроенному студенту набраться смелости и наконец решиться. Мэдс умеет раз за разом подниматься на ноги, она не станет сидеть и размышлять — вот почему следует перебраться к ней как можно скорее. Близкая подруга — именно тот человек, который поможет изменить мою жизнь.

— Есть одна проблема. — Мэдс, кажется, слегка обеспокоена, когда я говорю, что вскоре прибуду в Льюишем. — Вряд ли это получится, если только ты не собираешься изменить свою жизнь чересчур круто.

Надеюсь, она не собирается завязать со мной душеспасительную беседу, потому что сейчас я не в настроении. Обычно Мэдди не склонна к разговорам о божественном, но четыре года брака со священником, возможно, ее изменили.

— Ричард?.. — намекаю я.

— Нет, конечно. — Мэдди смеется. — Он тебя обожает.

— Взаимно, — лгу я. Мои чувства к Ричарду сродни чувствам к… брюссельской капусте.

— Нет, — продолжает подруга. — Проблема в том, что мы больше не живем в Льюишеме. На прошлой неделе, если помнишь, мы переехали в Корнуолл.

— Черт! — Я хлопаю себя по лбу. Ну конечно. Я ведь знала, что они собираются переехать. Плохая из меня подруга — как можно было позабыть о столь важном событии?

— Прости. Ну и как там на новом месте?

— Кэти, тебе очень понравится. Церковь просто прелестная.

Я пытаюсь представить красивую церковь. Каковы критерии? Нечто противоположное пиццерии и обувному магазину?

— Здесь так красиво, — продолжает Мэдди. — Храм очень древний, двенадцатого века, если верить Ричарду, и потрясающий вид на море. Я целый день только и делаю, что глазею в окно. Ты не представляешь, какое тут море, Кэти. Оно каждую секунду разное. И знаешь что? В доме есть даже старая духовка. Я готовлю ягненка.

— Ягненка? — переспрашиваю я. — Ты спятила? До сих пор ты пользовалась плитой, только чтобы разогреть гамбургер.

— Я все могу, если захочу. — Мэдди буквально источает энтузиазм. — Здесь, в Трегоуэне, просто прекрасно!

— Но это так далеко, — жалобно говорю я. — Я не могу переехать к тебе, раз ты живешь в Корнуолле.

— Да уж, ездить на работу в школу имени сэра Боба будет проблематично, — соглашается Мэдс. — Но в любом случае приезжай погостить. Почему бы тебе вообще сюда не перебраться? Будешь гулять по утесам и писать свой замечательный роман. Ветер и прибой — это так вдохновляет.

— Джеймс уничтожил мой роман, — грустно отвечаю я.

— Вот мразь! Ну так плюнь на него, детка, приезжай и немного отдохни.

Я вздыхаю.

— Хотела бы… Но у меня работа.

— Уволься, — легко предлагает Мэдс. — Ты нуждаешься в переменах. Вот твой шанс удрать из школы.

Удрать из школы? Да проще сбежать из Алькатраса.

— Кстати, — лукаво добавляет Мэдс, — здесь много парней. Просто сногсшибательные. Настоящие мужчины. Люди действия.

На мгновение я рисую себе страшное зрелище — маленькую рыбацкую деревню, населенную манекенами. Сомневаюсь, что у манекенов есть член.

— Серферы! Фермеры! Красавцы рыбаки! — с воодушевлением продолжает Мэдди. — Мускулы, загар, могучие тела. Не то что городские хлюпики. Ох, Кэти. Какое счастье, что ты свободна. Приезжай — и найдешь своего романтического героя.

— Я думала, это Джеймс, — отвечаю я, и от скорби перехватывает горло.

Мэдс фыркает:

— Вряд ли. Детка, он так долго втаптывал тебя в грязь, что ты разучилась верить в себя. Но ты достойна лучшего, честное слово. Клянусь, что подыщу тебе десяток парней, которые в сто раз лучше Джеймса. Приезжай в Корнуолл, не пожалеешь.

— Хорошая идея… — Я смеюсь сквозь слезы. — Но вряд ли я смогу приехать в скором времени.

— Почему нет? Ты сошлась с Олли?

— Нет. — Лучше пресечь этот слух в зародыше. — Ничего подобного.

— Ну и дурочка, — говорит Мэдс. — Олли душка.

— Он просто хороший друг.

— Ну да, конечно. Попомни мои слова: мужчины ничего не делают просто так.

— Только не Олли, — парирую я.

В трубке слышится бульканье — Мэдс допивает вино.

— Если не хочешь затащить его в постель, значит, ты слепа, подружка. Впрочем, дело твое. Тем не менее подумай о том, чтобы выбраться к нам в гости. Жизнь не генеральная репетиция, не забывай.

Я отхлебываю вина и задумываюсь.

— Куда делась наша юность, Мэдс? Что произошло? Почему на МТВ больше нет знакомых лиц? Мне почти тридцать… почему я до сих пор терплю такие муки?

— Мы всю молодость промучились, — напоминает Мэдди. — Часами обсуждали и анализировали каждое слово, каждый жест. Помнишь? «Он позвонит? Я ему нравлюсь? Что он имел в виду? У меня действительно большая задница?» Блин. Пустая трата сил.

Я вздыхаю.

— Надеюсь, когда мне стукнет сорок, обойдется без дежа-вю.

— Ну, ты знаешь, как с этим бороться, — твердо говорит Мэдс. — Бросай школу, скорее приезжай и напиши гениальный роман. Будет весело.

— И я найду своего мистера Рочестера?

— Разумеется. Как нечего делать.

Если бы жизнь и впрямь была так легка… Я задумчиво кручу бокал. Что стоит собрать вещи и сесть в поезд? Нет, не могу. Нужно платить по счетам и выполнять обязанности. Нельзя просто исчезнуть и бросить учеников. Без меня мои одиннадцатиклассники скорее получат судимость, чем аттестат.

Я пытаюсь объяснить это Мэдс, но та, кажется, не понимает.

— Все зависит от твоего настроя, — уверяет она. — О! Привет, милый. Вечерня уже закончилась?

Судя по всему, она обращается к мужу. Я рисую себе похожую на склеп кухню с допотопной плитой и живым ягненком на сковородке. Из трубки доносится приглушенное бормотание.

— Да-да, я только что открыла новую бутылку, — говорит Мэдс. — Это Кэти, она передает тебе большой привет.

Да?..

То есть — да, конечно!

— Мне пора, — продолжает Мэдс. — Ричард привел целую компанию каких-то бродяг… — Она понижает голос: — И не забывай, что я сказала. О сногсшибательных парнях и все такое.

— Только об этом и буду думать, — обещаю я. — А потом приеду и лично проверю.

— Обязательно приезжай, — шепчет Мэдс. — Я много чего порасскажу. Сейчас, к сожалению, некогда. Перезвони, ладно?

— Ладно. Я тебя очень люблю.

— И я! — восклицает Мэдс и вешает трубку.