Убиваем наповал - Сергей Зверев

– Сорок минут назад «Макаров» всплыл в непосредственной близости от кромки ледяного поля и вышел с нами на радиосвязь, – бесстрастным голосом начал свой доклад командир «Муромца», зная, что, как бы он эмоционально и страстно ни изъяснялся, шифрующие и дешифрующие приборы донесут до адмирала такое же бесплотное механическое эхо. – Я успел передать ему, что меняю курс, и довел до его сведения ваш приказ следовать за мной.

Олешкевич кашлянул и мрачно подумал, как электронные железяки переведут для Столетова его: «Гхму-гхму!»

– В ответ командир «Макарова» радировал, что для полного завершения операции он вынужден оставить среди льдов надувную лодку с академиком, ассистенткой и старшим помощником Даргелем.

– Что тебя смущает, Виктор Леонидович? – пробубнил в наушниках голос робота-адмирала. – Давай по существу.

– Сразу после доклада с «Макарова» лодка срочно погрузилась, вероятнее всего, в аварийном режиме, и через минуту после этого отстрелила радиобуй. Никакой информации от Морского Волка об этом пеленге я не получал. Возможно, это сделано для определения местонахождения надувной лодки, а возможно… – Олешкевич замолчал, не желая своими прогнозами накаркать беду на головы экипажа субмарины.

Молчали и на том конце линии. Очевидно, Столетов понял командира «Муромца» и просчитывал возможные варианты развития событий. Наконец, робот проскрежетал:

– Есть какие-нибудь соображения, Виктор Леонидович?

– Товарищ вице-адмирал, – тут же выпалил Олешкевич давно обдуманное решение, – разрешите поднять вертолет. По крайней мере – либо проясним ситуацию, либо спасем людей…

– Нет, – услышал он через мгновение категоричный ответ Столетова, – демаскировать твое судно запрещаю.

Вице-адмирал был, конечно, прав. Поднять с борта простого рыболовецкого судна вертолет – значит полностью раскрыться и показать, кто есть кто. Но с другой стороны, когда в опасности жизни людей, и не просто людей, а верных офицеров…

– Вот что, командир, – снова прогудел в наушниках голос вице-адмирала ГРУ ВМФ, – выполняй поставленную задачу: отходи в указанный квадрат подальше от айсбергов. А насчет вертолета… Есть у меня одно соображение. Работай спокойно. Мы своих людей не бросаем.

Олешкевич все еще сидел в наушниках, ожидая указаний, когда послышался голос мичмана:

– Все, товарищ командир, конец связи. Вице-адмирал, так сказать, положил трубку.

– Спасибо, – буркнул командир, но из рубки он вышел несколько повеселевшим: Столетов никогда слов на ветер не бросал, а подведомственное ему ГРУ располагало обширными возможностями, чтобы эти слова подтвердить.

– Как в рассказах Уэллса или Воннегута, – голос штурмана должен был при этом звучать взволнованно и восторженно, но никакой особой радости в нем не было. Наоборот, сосредоточенная напряженность, как при прохождении минного заграждения. – Угодили в заварушку, – продолжал штурман, перебегая глазами от одного прибора к другому, – кому рассказать – не поверят.

Поверить в такое и в самом деле было очень трудно. Дело в том, что Морской Волк задраил люк и отдал приказ о срочном погружении как раз тогда, когда рядом с субмариной начала медленно переворачиваться огромная гора-льдина. Морская вода подтопила подводную часть айсберга, и она, став легче надводной, потихоньку стала подниматься. Но дело даже не в этом, хотя такие кувыркания в непосредственной близости от корабля всегда малоприятны – поди, угадай, какова подводная геометрия этого ледяного монстра и чем это чревато для судна. Вроде бы верхушка айсберга метрах в двадцати-тридцати от борта, а начнет крутиться как поплавок, глядишь – и на полном ходу не успеешь увернуться от вздыбившегося основания.

С «Макаровым» произошло и вовсе невероятное. Когда глыба начала переворачиваться, оказалось, что подводная часть айсберга хоть и не глубокая, но очень широкая. Субмарину начало поднимать вверх и одновременно катить по боковине, словно по ледяной горке.

Через несколько секунд раздался металлический хруст и толчок, двигатели взвыли от перегрузки, и экипаж осоловевшими глазами стал шарить вверх-вниз по обшивке судна, словно пытаясь разглядеть опасную точку, откуда в отсеки могла ворваться забортная вода.

Морской Волк приказал сбавить обороты, но ничего страшного или неожиданного не произошло. Все приборы были в порядке и исправно работали, вот только стрелка глубиномера, несмотря на все усилия двигателей, замерла на отметке в районе двадцати пяти метров и не хотела менять свое положение. А когда в кормовой части дико забарабанили ходовые винты, командир приказал застопорить ход, чтобы уберечь от перегрева дико работающие вхолостую двигатели и непонятно за что зацепившиеся винты.

Однако и на сей раз не произошло ничего настораживающего. Лодка, которая по времени должна была уже погрузиться на глубину метров в четыреста, по-прежнему оставалась на двадцати пяти и двигалась при выключенных двигателях со скоростью около шести миль в час. Все отсеки доложили о вполне нормальном рабочем состоянии – ни течи, ни пожаров, никаких видимых повреждений…

– Что произошло? – Этот вопрос Морской Волк задавал штурману каждые тридцать секунд, но тот только растерянно пожимал плечами и молча щелкал переключателями приборов, пытаясь выявить неисправности и на основании достоверных данных разобраться, что же случилось с «Макаровым» при погружении.

– Невероятно, – удивленно и одновременно невесело констатировал штурман через долгие пятнадцать минут, – но определенно – мы попали в пещеру.

– В какую еще пещеру? – не понял Морской Волк.

– В ледяную, товарищ командир, – пояснил штурман, глянув на Макарова.

– Можешь объяснить более вразумительно, дорогой товарищ спелеолог? – Илья Георгиевич гневно нахмурился. – Мы в двадцати милях от побережья и под нами морская бездна. Откуда здесь пещеры?

– Я сказал – в ледяной, – повторил штурман и уточнил, – на айсберге.

– Ты хочешь сказать… – физиономия Макарова выражала не то изумление, не то растерянность, – что-о-о-о…

– Льдина, которая так неудачно и не вовремя решила перевернуться, в основании, – пришел штурман на выручку озадаченному командиру, – судя по моим сведениям, больше километра. Осадка ее была не очень глубокой, и, когда началось кувырканье, нас, хоть мы и шли на погружение, стало поднимать в воздух…

– Ты хочешь сказать, – перебил его Морской Волк, – что, когда мы погружались, айсберг уже был под нами?

– Вот именно, – кивнул головой штурман, который, в отсутствие старшего помощника, исполнял, помимо своих, еще и его обязанности. – И когда нас потащило наверх, мы, естественно, покатились по айсбергу вниз, как по ледяной горочке. Мы бы и плюхнулись в море, – продолжил объяснения офицер, – но поверхность льдины оказалась, скажем так, неровной. Ну, как, к примеру, на столешнице вырезали бы дырку под мыльницу, – он начертил для вящей наглядности на свободном от приборов и гладком пространстве небольшой прямоугольник, потом поднял голову, глянул на командира и закончил: – Вот в нее, в эту гигантскую проталину, мы, судя по всему, и угодили.