Обжигающие ласки султана - Кэрол Маринелли

— Мне не нравится этот костюм, — пожал плечами Алим. — И насколько я помню, тебе тоже.

Она осталась на месте.

На самом деле у нее не было более удобной одежды с собой; только пижама, второй ужасный костюм и узенькая юбка и топ. Она собиралась второпях.

— У меня есть только костюмы.

— Уверен, что там найдется альтернатива. — Он снова указал на занавес, но она все равно не сдвинулась с места.

— Габи, ты не в ловушке. Если хочешь, чтобы я вызвал вертолет, только скажи.

Но Габи не стала этого просить. Развернувшись, она прошла туда, куда указывал Алим, и отодвинула тяжелый бархатный занавес. И как будто оказалась внутри гигантской ювелирной шкатулки. Стены были обтянуты плотным красным бархатом, который она не могла не погладить; украшенные камнями светильники свисали с потолка. Это была настоящая экзотическая сокровищница. А в середине стояла огромная, великолепно убранная кровать.

На ней лежал темный халат. Цвет различить было нельзя в полумраке, но ткань была такой же мягкой, как бархатные стены.

Столик у кровати был полон флаконов; Габи взяла один из них и вдохнула мускусный аромат. И увидела свое отражение в большом зеркале с позолоченной рамой.

Она выглядела ужасно. Волосы растрепаны и полны песка, тушь стекает по щекам.

Любопытство заставило ее заглянуть за ширму в стороне. Освещение там было неярким, еще более приглушенным, чем в остальном шатре; но она видела глубокую и почти полную ванну. Габи опустила в нее руку, ожидая, что вода будет холодной.

Но она ошиблась. Ее пальцы нашли маслянистое тепло. В недоумении она вернулась к Алиму.

Он раскинулся на подушках, опираясь на локоть, и казался совершенно не затронутым ее гневом.

— Ты сказал, что здесь никого нет.

— Так и есть.

— Тогда кто наполнил ванну?

Он улыбнулся в ответ на ее подозрительный взгляд.

— Я.

— Ты?!

— Вода поступает прямо из горячих источников; я добавил масла, которые должны помочь расслабиться.

По ее телу пробежала дрожь, но приятная, от мысли о том, как Алим в одиночестве готовил шатер к ее прибытию. Но расслабляться она не собиралась.

— Халат тоже ты сам выбрал?

— Нет, — ответил Алим, — это была Виолетта.

— Значит, она выбирает одежду для твоих шлюх?

— Виолетта приложила много усилий, чтобы обеспечить нам комфорт и уединение. Когда будешь готова, мы поужинаем.

— Я ела в самолете.

— Значит, торопиться некуда.

Габи давно не слышала этих слов; в ее днях никогда не хватало минут, чтобы все успеть. Время на то, чтобы неторопливо переодеться к ужину, уже казалось наградой само по себе.

Она хотела сказать что-нибудь ядовитое, из принципа, но ничего не приходило в голову. Она могла бы повторить, что оказалась здесь вопреки своему желанию; но по правде говоря, она желала здесь быть.

— Габи. — Алим пытался поймать ее взгляд, но она не позволила. — У нас остались незаконченные дела.

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

— Хочешь сказать, что ты обо мне не думала? — спросил Алим.

— Я приложила для этого все усилия.

— Успешно?

Нет.

Молчание выдало ее ответ. Но к ее удивлению, Алим сказал:

— Мне тоже не удалось.

Она встретила его взгляд и увидела в нем желание; хотя она и сердилась, но не могла не испытывать облечения. Алим явно хотел снова ее увидеть.

Габи страдала не только потому, что их роман закончился так внезапно, но и потому, что он остался незавершенным. Столь многое осталось без ответа.

В прошедшие месяцы она как будто постепенно сходила с ума. Не только из-за беременности; она снова и снова переживала проведенную ими вместе ночь, и утро после нее, словно фильм, прокручивалось у нее в голове — и анализировала каждую секунду, пытаясь понять, что пошло не так.

Она хотела это узнать.

И поэтому теперь развернулась и ушла в ванную.

Провожая ее взглядом, Алим был рад расстоянию, потому что возникавшее от ее близости темное искушение не способствовало разумному разговору. В прошедшие месяцы он убеждал себя, что смотрит на проведенное вместе время через розовые очки и что воздержание обостряет его чувства.

Но это было не так.

Когда за Габи опустился занавес, шатер окончательно превратился в будуар. Она вернулась в полумрак пещеры с ванной. Сняла костюм, потом белье; у нее не было ощущения, что нужно торопиться, что ее кто-то побеспокоит. Конечно, не было ни дверей, ни запоров; но пространство было настолько женственным, что она не сомневалась — оно приготовлено для нее.

Габи вошла в воду.

Она понимала, что это пустынное королевство в миниатюре создано как любовное гнездышко. Но сегодня любви не будет. Гнев на Алима за то, что он обманом ее привез сюда, только обострился; ее кровь бурлила и жаром прокатывалась по венам… по груди и паху…

Она выбралась из ванны; полотенец вокруг не оказалось, но Габи не собиралась ничего просить у Алима. И не стала натираться оставленными маслами, подкрашивать губы или глаза. Она только расчесала волосы серебряным гребнем и накинула халат на влажное тело. Пурпурный бархат льнул к коже.

Она могла отрицать, что желает Алима, но отражение в зеркале говорило правду. У нее блестели глаза, щеки зарумянились; она выглядела так, словно только что кончила. Или вот-вот кончит.

Алим ждал ее у низкого стола. Когда Габи вышла, ткань одежды соблазнительно облегала ее тело, волосы падали одной влажной волной на правое плечо, вода капала на грудь.

— Не стоило прикладывать столько усилий, — сказала она саркастично, садясь напротив.

— Почему нет?

— Я имела в виду, — резковатым тоном сказала Габи, — что Виолетта хорошо поработала.

— Все блюда выбрал я, — ответил Алим, наливая прозрачную жидкость в ее бокал из украшенного камнями кувшина. В воздухе разнесся цитрусовый запах. — Виолетта проследила, чтобы он был приготовлен как можно лучше. А я накрыл стол, пока ты принимала ванну.

Судя по ее взгляду, она не верила ни единому слову.

— Мне кажется, ты не понимаешь, что здесь нам гарантировано уединение, — сказал Алим, предлагая ей кушанья. — Женщины здесь не для работы.

Габи разломила пирог: он был полон сочного мяса и спелых зерен граната. Габи понимала его слова, но не собиралась поддаваться соблазну.

— Почему? Потому что ты не хочешь, чтобы они устали до секса?

Алим медленно улыбнулся, и Габи забыла на секунду о его власти; они словно снова оказались в «Гранде Лючии».