Мой бывший муж - Оливия Лейк

У меня внутри градус тестостероновой агрессивности сразу уменьшился, и я уже мягче добавил:

– Ты пропала куда-то… Как живешь вообще?

– Нормально живу, Полонский. Нормально. – Катя, впрочем, как и всегда, характер показывала. Ее зацепить легко, и она не выключится только потому, что я кипеть перестал. – Ты тоже надеюсь, не хвораешь?

– Твоими молитвами живу, Мальвина.

– Ну пока тогда, – и мимо пройти постаралась. Нет, мы еще не закончили! Если не хочет беседовать «за жизнь», то по делу поговорим.

– О чем с Рудольфовичем говорили, если не секрет?

– Секрет.

– Кать, я все равно узнаю.

Она плечом равнодушно повела и оглянулась демонстративно. Торопится типа. Злюка.

– Мне ждать сюрпризов на слушанье?

– Это не касается нашего развода, – ровно ответила, затем добавила саркастично: – Не волнуйся, саботировать процесс не собираюсь. И тебя, Полонский, держать не буду, – она обошла меня и к машине направилась.

– А что так? – вслед крикнул. Уязвила, признаю.

Катя, не останавливаясь, крутанулась грациозно, словно в танце, и ответила:

– Девять лет женаты, Полонский. Ты мне тоже надоел! И еще: не называй меня больше Мальвиной.

Так я и стоял обтекающий ее ироничным заявлением. Надоел, значит. Да ладно! Надоел, ничего себе. Пиздец, блядь. Лучше бы меня голуби обосрали.

– А что ты хотел? – Костик руку на плечо положил и на этот раз был серьезен. – Чтобы рыдала и на шею бросалась? Чтобы страдала? Пусть жить заново начинает. Ты же живешь.

– С кем начинает? – угрожающе тихо спросил. Мне тоже было не до шуток.

– Не со мной, если ты об этом, – раздраженно дернулся Костик. – Ты мой лучший друг, и я бы никогда так не поступил, даже если бы свербело. Тем более Катюха за десять лет мне как сестра уже.

– Прости, брат, – мне стало стыдно за поганые мысли о друге лучшем. – Не знаю, что нашло на меня.

– Зато я знаю, – проворчал он. – Ревнуешь ты. Катька молодая, красивая. Это ты пес тридцатипятилетний, которому забота и уход нужны, а ей ебыря найти на раз два.

– Утешил, бля.

– А я не утешаю. Ты просто подумай хорошенько. Если с Викой, то с Викой. Если с Катей, то, – и он руками развел: – Даже не знаю, как тебе тогда. Она у тебя, пардон, уже не у тебя, характерная, простит ли?

Этого я и сам не знал, но она моя. Жена моя. И внутри чувство появилось, что не конец это. Дрогнет Мальвина моя. Любит еще. Чувствую, не забыла. Если женщина пытается уязвить, значит, ей не все равно!

Вадим

Я приехал в свои апартаменты в башне «Федерация». Вопреки разным предположениям, купил их уже после того, как из дома ушел. Не было у меня мужских берлог, запасных аэродромов и тайных траходромов. Обо всей моей личной недвижимости знала жена. В этом я с ней честен был. Надеюсь, зачтется мне это.

Я бросил ключи на стол, пиджак снял, за рубашку принялся – в душ и снова ехать. Внизу раскинулась Москва, яркая и сверкающая. Панорамные окна с видом на город украшали квартиру, на этом, пожалуй, все. Я взял ее уже с ремонтом, эдакий правильный городской лофт, но домом «это» назвать сложно. Брутальное тоскливое логово. Кардинально отличалось от нашей квартиры на Малой Бронной. Катя могла бы карьеру в дизайне интерьеров сделать, настолько здорово у нее получалось. Врожденное чувство вкуса помноженное на умение созидать. У нас всегда было уютно, мягко и тепло. Главные качества, которые не терялись даже при смене декораций, а каждые три года моя жена меняла интерьер.

У Вики тоже хорошая квартира, модная и стильная, но она не была для меня домом. Не тянуло меня туда. Де-юре мы не жили вместе из-за Ники. Но де-факто и из-за меня самого тоже. Не хотел я. Или пока. Или вообще.

После встречи в «Ухвате» я только о Кате и думал. Она дерзкая такая со мной стала, а похорошела как, хотя куда больше-то! Неужели появился кто-то? Да ну, не могла она. Катя не могла! Мальвина моя.

Не называй меня больше Мальвиной!

Прямо взял и послушался. Я влюбился в Мальвину! С голубыми волосами и жгучим взглядом. Влюбился в Мальвину, а получил королеву красоты небесной. И просрал. Сначала членом думал, потом злости уступил, теперь на попятную идти стыдно. Признавать ошибки и первому белый флаг выкидывать – сложно для меня. Но на пути преодоления проблемы пятьдесят процентов занимало само ее признание! Значит, я двигался в правильном направлении. Ведь после того, как ушел от Кати я реально уверился, что к лучшему это. Что это она потеряла меня, не удержала в семье. Недостаточно разной для меня была. Я очень грубо уговаривал себя, чтобы чувство вины не так одолевало. И тоска. Я скучал по жене, по семье, по дому нашему. Если бы не Ника – вообще тяжко было бы. Она мостиком служила в ту, другую жизнь. Я ведь там счастлив был.

– Вот так и бывает, – хмыкнул невесело. Что имеем не храним, потерявши плачем. Я ведь не забыл жену и, признаться, не сильно пытался. Да, в некоторой степени я наслаждался брошенной в лицо свободой. Это что-то вроде отпуска от всего, что было в семейной жизни рутиной: носки можно разбрасывать бесконечно по пустому лофту, тарелку в посудомойку не ставить – домработница на что! – пиво в трусах попить, наконец! В туалете полчаса сидеть и это никого не бесит, потому что я один. Некоторое разнообразие в сексе получил, да, каюсь. Только все это прикольно первую неделю-две, а потом назад хочется. Погулял жеребец, теперь в стойло возвращаться пора. Правда, кобылка у меня с норовом, характерная очень.

Я упал на диван и в стену прозрачную посмотрел, только вместо огней Москвы, испуганную, но хорохорившуюся девчонку перед собой увидел. Бесформенная куртка, голубые волосы и глаза огромные, бархатные, с пронзительным взглядом…

2011 год, март, Москва

– Крис, я еду уже, затор на Кутузовском, – я старался говорить спокойно, но бесила она меня дико. Телочка, конечно, зачетная, но стоит ли один трах такого выноса мозга?! – Тут авария на аварии! Все давай, скоро буду.

– Заебала дура, – буркнул и телефон на соседнее сиденье бросил. Суббота, десять вечера, должен был как ветерок пролететь, но навигатор показывал, что впереди пять аварий, поэтому привет, как говорится. Всего-то отбойник между направлениями поставить и все – машины убиваться перестанут, но куда там! Как депутатам пробки утренние объезжать?! Нужно будет отцу сказать, пусть разбирается.

Меня неожиданно резко бросило вперед, за малым об руль головой не приложился. Твою ж мать! Авария, блядь, на аварии! Я отстегнул ремень и в зеркало посмотрел. Походу, курица за рулем. Попала ты, детка. Беги продавать свое ведро с гвоздями!

Я вышел, поежившись на ледяном ветру, и скривился от мерзкой мороси. «Порше» свой новенький обошел – бампер лежал на асфальте. Охренительно, просто. Субботний вечер удался! На тачку-виновницу посмотрел: «Киа Рио» тихонько стояла, фарами ослепляя, и из нее не торопился водитель выходить, на ущерб взглянуть. Окей, сам подойду.