Раз улика, два улика! - Екатерина Вильмонт

– Люсь, ну если ты знаешь, куда Соня перешла, скажи, чтотебе, жалко?

– Ничего мне не жалко, только не знаю я! Мне-то она зачем?Ушла, и скатертью дорожка!

Женщина только головой покачала. А Люся удалилась, даже невзглянув на ребят.

– Хабалка, одно слово, – тихонько проговорилаженщина. – Но теперь мы хоть знаем, кто вам нужен. Я тут не так давноработаю, не всех знаю, но попробую выяснить у других девочек. Вот вам номертелефона, позвоните в конце дня, сейчас мне некогда.

– Спасибо, огромное вам спасибо! – пылко воскликнулаМаня. – А как ваше имя-отчество?

– Мария Игоревна.

– Мы с вами тезки! Я тоже Мария!

Женщина улыбнулась. Маня с Никитой вежливо попрощались и вышли.

– Ну? – кинулись к ним Гошка со Шмаковым.

– Пока глухо, – ответила Маня. – Может, вечером…

– Не совсем глухо, – поправил ее Никита. – Покрайней мере, теперь мы знаем ее фамилию. Это уже кое-что.

– Ну и какая у нее фамилия? – поинтересовался Леха.

– Назарова.

– Фью! – присвистнул Леха. – Тоже мне фамилия, всеравно что Иванова или Петрова. Вот была бы у нее фамилия Шумахер или Цзю…

– Ишь чего захотел, – засмеялся Гошка.

– А кто это Цзю? – спросила Маня.

– Константин Цзю! Наш боксер суперкласса! Живет в Австралии.И самый там популярный человек. Чемпион мира среди профи!

– Поняла, – кивнула Маня.

– А кто такой Шумахер, ты знаешь? – прищурился Леха.

– Что я, дура? Конечно, знаю. Автогонщик. Михаэль Шумахер.Его все знают.

– А Цзю, по-твоему, никто?

– Почему? Кому интересно, те знают, а я не нанималась знатьвсех чемпионов мира по мордобою!

– Вот дает! – неожиданно восхитился Леха. – Тыкрутая!

– А ты думал!

– Ладно вам, – прервал их Гошка. – Надо решать,что делать дальше.

– А что дальше? – удивленно воскликнула Маня. –Дальше надо ждать. Когда узнаем, где Соня, тогда и будем думать.

– Нет. Это ерунда. Мы не можем рассчитывать только на этуСоню. А если она вообще за границу уехала работать, тогда как? – Лехаволновался.

– Ой, правда, я про это не подумала.

– То-то и оно… Умная ты наша, а в голове каша! –усмехнулся Шмаков.

– Если вы оба будете сочинять такие стишата, я точнорехнусь! – заявил Гошка.

– Да у меня как-то само вырвалось, – смутилсяЛеха. – Стихи – это не моя стихия…

– Ой, мамочки! – схватился за голову Гошка.

– У меня есть идея, – подал голос Никита. – Она неоригинальная, но может кое-что дать…

– Говори! – потребовал Гошка.

– Надо бы покрутиться вокруг дома, где жила Елена. Вдруг чтои узнаем. Наверняка во дворе все это еще обсуждается, слишком мало временипрошло, чтобы забыли…

– Мне нравится твоя идея, – одобрительно кивнулГошка. – По крайней мере, мы ничем не рискуем. Покрутимся там, поглядим,послушаем, со старушками побеседуем…

– Ой, а мне вообще-то пора домой, – огорчиласьМаня. – А то Сашка привяжется… Я пока не хочу ей ничего говорить.

– Зря ты это, Маня, все равно ведь не сегодня завтрарасколешься. Я считаю, ты спокойно можешь все рассказать сестре, вдруг у неекакие-нибудь соображения появятся… – посоветовал Гошка.

Ему совсем не хотелось обманывать Сашу и что-то от неескрывать.

– Думаешь? – с сомнением спросила Маня.

– Ага, он так думает! Не думал бы, не говорил бы! –встрял в разговор Леха.

– Ладно, попробую. Только ты знаешь, они в последнее времятак подружились с Ксюхой, просто не разлей вода, – сообщила Маня. –Придется тогда и ее посвящать…

– Ну и что? Ксюха своя в доску! – заметил Гошка. –Ладно, Маня, ты тогда двигай домой, а мы на Большую Никитскую.

– Хорошо, – согласилась Маня, – но ты, когда вернешься,обязательно все мне расскажешь.

– Расскажет, если будет что рассказывать, – пообещал заГошку Леха.

И на этом они расстались.

На Большой Никитской ребята без труда отыскали нужный дом,однако сколько ни крутились, ничего интересного узнать не удалось. К тому женачал накрапывать мелкий дождик и никаких старушек нигде не было видно.

– Очередная дохлятина! – изрек Шмаков. –Ничегошеньки и никогошеньки. Нет, надо действовать по-другому!

– Интересно, как?

– В том-то и вопрос! Я только понимаю, что просто трястикостями вокруг этого дома – чистоводная глупость.

– Какими костями? – наморщил лоб Никита.

– Это он хочет сказать, что слоняться тутбессмысленно, – перевел Гошка.

– В общем-то, я согласен, – сказал Никита. – Четноговоря, если нам сегодня не скажут, где работает Соня Назарова, или скажут, чтоона, например, в Париже, то можем считать, что ничего мы расследовать несумеем.

– А если все-таки ее убил тот маньяк с вашей Майорки? –почесал в затылке Шмаков. – Тоже ведь не исключенка… Хотя можно сделатьодин ход конем…

– Какой ход? – спросил Гошка.

– Офигительный! Только опасный…

– Ну?

– Пошли куда-нибудь, не мокнуть же нам на улице, когда такаяидея рожается.

– Не рожается, а рождается, – поправил его Никита.

– Какая, блин, разница? Главное, поговорить в тишине и всухости.

– Поехали ко мне, – предложил Гошка.

– Нет, надо где-нибудь неподалеку поговорить.

– Почему это?

– Чтобы потом обратно не переться.

Заинтригованные, Гошка и Никита пошли за Шмаковым, который,вдохновенно сверкая глазами, мчался впереди в поисках подходящего местечка дляразговора. Наконец они отыскали булочную с кафетерием. Взяли себе по банкепепси и встали за столиком у окна.

– Ну, Леха, говори!

– Парни, я вот что придумал… Вы должны как-то связаться смужем!

– Зачем это?

– Вы скажете ему, что вам кое-что известно о смерти егожены.

Гошка с Никитой растерянно переглянулись.

– И вы расскажете ему про крик, про бегущего мужика…

– Зачем? – опять спросил Гошка.

– Между прочим, посмотрите, как он реагировать будет.Обрадуется, что хоть кто-то что-то знает. А может, даже отправит вас опять наМайорку давать свидетельские показания…