Легкие шаги любви - Бетти Райт

Это был довольно строгий наряд кофейного цвета, с большим вырезом на груди и длинной юбкой. Его дополняли бронзового цвета босоножки и восхитительная соломенная шляпка с поднятыми вверх полями. Струящиеся по плечам волосы Эми отливали золотом, лицо дышало свежестью и чистотой. Она лишь тронула губы розовой помадой и чуть наложила тени от «Мисс Диор» на глаза, подчеркнув их миндалевидный разрез.

Эми правильно оценила этот взгляд в свою сторону — он был полон зависти — и сказала мягко и обтекаемо:

— Иногда ты задаешь мне довольно сложные вопросы.

— Ты…

Джун замолчала, увидев, как полицейский поднял руку, останавливая их машину. Эми тут же снизила скорость, но, видимо, слишком поздно.

— Наверное, ты все-таки быстро ехала, — заметила Джун.

— Всего на пару миль больше нормы, — отозвалась Эми, — и то с твоей помощью… Нельзя давать советы водителю за рулем. Господи, никогда не имела дела с полицейскими! Что я ему скажу?!

— Ну, теперь мы точно опоздали, — вздохнула Джун. — Только не вступай с ним в спор! Не вздумай!

— Спорить с ним? — Эми сладко улыбнулась. — Даже и не помышляю. Послушайте, — обратилась она из окна машины к молодому высокому полицейскому. — Прежде чем выпишете штраф, можно сказать несколько слов в свою защиту? Я сделаю это быстрее, если выйду и поговорю с вами наедине…

— Вот это да…

Казалось, Джун потеряла дар речи, когда через несколько минут они двинулись дальше, не заплатив штрафа.

— Что тут странного? — усмехнулась Эми. — Я объяснила ему, почему мы спешили, и высказала свое мнение, вполне дружелюбно, конечно, что нужно лучше патрулировать опасные отрезки дороги, а не сидеть в будке и останавливать машины, чуть-чуть превысившие скорость. Я предложила некоторую сумму для его любимого благотворительного фонда, если он не будет слишком строг. С чем он и согласился.

— Просто этот парень не такой быстрый на язык, — грустно заметила Джун. — Неужели ты думаешь, что Филиппа всю жизнь будут притягивать твои приемы маленькой девочки? Ты завоевала его на какой-то момент, долго это не продлится. Ты слишком молода для него, Эми, к тому же между вами всегда будет стоять Анна… Между прочим, это она строила дом в Сиднее. Филипп так обращается с тобой на людях, чтобы показать, как наказана Анна за то, что ушла от него и вышла за Роджера Ленгли.

Эми сжала рычаг переключения скоростей с такой силой, что пальцы побелели, но, к своему удивлению, спокойно сказала:

— Постараюсь забыть, что ты когда-то мне это говорила. Вот мы и приехали.

Постарайся забыть, твердила про себя Эми, сидя на трибуне для зрителей и наблюдая выводку лошадей, намеченных для продажи на аукционе. Вскоре она увидела Джун, которая вела по манежу кобылу, демонстрируя ее возбужденной толпе.

Уже никакой грязи на джинсах. Сейчас на ней был щегольский голубой блузон с надписью на спине «Ривербенд». Двигалась Джун легко и непринужденно, словно гордясь тем, какую необыкновенную кобылу вела за собой — породистую, с густой каштановой гривой, с маленьким белым пятном на лбу. Уши у лошади стояли торчком — так она реагировала на шум толпы. Эми восхитили ее умные глаза. Глядя на это совершенное животное, она забыла обо всем на свете.

Очнуться заставил голос Филиппа. Он сел потихоньку сзади нее и, потирая руки, довольно сказал:

— Ведет словно заправский конюх.

— Лошадка просто великолепна, — воскликнула Эми и сразу замолчала, почувствовав комок в горле.

— Да, мы не лыком шиты, — заважничал Филипп, когда была зачитана родословная кобылы. — Лошадь заинтересовала одного южноафриканского магната, да и шейх из Саудовской Аравии положил на нее глаз.

— Да? И где же этот араб?

— Сомневаюсь, чтобы он здесь присутствовал, но его представитель вон там, — Он показал рукой.

— Ого, Ленгли здесь, — пробормотала Эми, увидев в толпе Анну и Роджера. Странно, что она до сих пор их не заметила, особенно Анну, в ярко-желтом платье и красной косынке.

Вначале продажа шла как-то вяло. Заметив это, Эми повернула к Филиппу озабоченное лицо, однако выглядел он вполне спокойно.

— С нами играют в кошки-мышки, — объяснил он тактику покупателей.

Действительно, до поры до времени так оно и было. Потом напряжение увеличилось, ставки начали расти. Многоголосый шум трибун постепенно перешел в настоящий рев. В толпе Эми различила телевизионщиков — значит, торги получат широкое освещение и рекламу.

Когда цена их кобылы перешла за пятьдесят тысяч долларов, покупателей осталось только трое: южноафриканец, представитель шейха из Саудовской Аравии и… Роджер Ленгли. Цена росла и стала столь высока, что южноафриканец выбыл из торгов. Эми, не ожидавшая такого поворота событий, крепко вцепилась в руку Филиппа, с волнением наблюдая за тем, что будет дальше.

За мгновение до того, как прозвучал последний удар молотка, рука Роджера Ленгли взметнулась вверх.

Итак, лошадь оставалась в Австралии.

На трибунах воцарилась мертвая тишина, тут же сменившаяся таким оглушительным ревом, что кобыла испуганно затанцевала возле своего коновода. Однако Джун, тоже увлеченная накалом торгов и пораженная конечной суммой, крепко держала лошадь.

Сиднейский аукцион освещался в прессе, был показан по телевидению. От глаз репортеров ничего не ускользнуло — и то, как Эми вцепилась в Филиппа и сосредоточенно следит за ходом торгов, как он обнимает жену после решающего удара молотка и как Роджер Ленгли улыбается своей супруге. В прессе появились фотографии — Ленгли с кобылой и Старк с кобылой, супруги Ленгли и Старк вместе, а также снимок Джун. Их поздравляли, у них брали интервью. Этот день стал счастливым и для продавцов, и для покупателей, которые превратились в героев репортажей.

Эми едва держалась на ногах, когда супруги вернулись домой.

— Ну и денек, — выдохнула она, захлопнув входную дверь.

— Да. Хочешь чего-нибудь?

— Только одного — побыстрее добраться до постели.

Он взял жену на руки и направился к спальне.

— Сегодня ты просто восхитительна.

Эми забавно сморщила носик.

— Ну, вряд ли что-то зависело от меня — все сделала наша лошадь.

— Я имею в виду другое. — Он начал расстегивать ее платье. — Ты прекрасно держалась с репортерами и с Ленгли. Так и должна держаться моя жена в подобных обстоятельствах. — Филипп расплылся в улыбке. — Именно так и было.

— Я рада. — Эми не пыталась скрыть, как ей приятны слова мужа. — Но успех на торгах — целиком твоя заслуга: ты не только вырастил лошадь, но и спас ей жизнь, когда у нее были колики. Помнишь?

— Ну, это моя обычная, повседневная работа, — скромно согласился Филипп. — Сядь, Эми.

Она послушно села, и муж продолжал раздевать ее, словно ребенка. Затем накинул ей на плечи халат. Она благодарно улыбнулась.