Позывной: «Москаль». Наш человек – лучший ас Сталина - Валерий Большаков

– «Испанец»? – улыбнулся Жилин.

– Немного, – смутился Михаил.

– Я тоже на «ишачке» учился, – вступил Челышев.

– Да я, что ли, против? – улыбнулся Иван. – Вперед, и с песней!

Вскоре «безлошадные» оседлали три «И-16» из «долгушинских», вернее, «артемовских» – старший политрук исполнял обязанности комэска. И неплохо так исполнял.

Пяти минут не прошло, как распаренные механики доложили: два «ишачка» готовы к полету – починены, заправлены и все такое прочее.

– Благодарю за службу!

И снова – парашют, планшет. Махом в кабину.

Скучать, дожидаясь возвращения звена «безлошадников», не пришлось – показались немцы.

На аэродром шли бомберы – девятка «Ю-88» и тройка «Хе-111».

Четыре «Мессера» сопровождали их.

Жилин оглянулся – с ним в паре вылетал комполка Николаев.

– Саша! Отгоняем гадов!

– Понял, тащ генерал! Передали только что: части 3-й армии отходят к Скиделю!

– Ага… На взлет!

Мотор взревел, винт слился в мерцающий круг, «И-16» покатился по гладкому бетону и взлетел.

Огромная, ревущая «звезда», бешено вращавшая лопасти, казалась Ивану круглым щитом, защищавшим его от вражеского огня. И впрямь, в атаке лобовой движок любой снаряд примет.

Заглохнет, знамо дело, зато летчика спасет.

Впрочем, моторы «И-16» были очень надежны. Даже если пули расколачивали пару цилиндров, движок продолжал работать. А вот продвинутым немецким хватало одного попадания.

По сравнению с «МиГом», «ишачок» был «тормозным», не дотягивал по скорости даже до четырехсот девяноста кэмэ в час, зато вооружен был очень даже неплохо – пара пулеметов и столько же пушек («ишак» был 24-го типа).

«Хейнкели» подкрались хитро – с востока, стелясь на бреющем.

Ничего, мы тоже не простаки… Набрав высоту, «ишачок» задрал нос. Сбросив газ до малого, чуть не валясь в штопор, Жилин сорвал истребитель в пике – «И-16» падал отвесно, как сокол на добычу.

А «Хейнкель» проплывал внизу, словно в замедленном кино. Пушки истребителя задолбили, посылая горячий привет, и, словно молоток по хрустальной вазе, ударили по остекленному носу.

Бомбардировщик продолжал полет, как тот бронтозавр, которому откусили башку, – убит, а ноги все ступают, несут грузное обезглавленное тулово. Вот «Хейнкель» вильнул и по косой заскользил к земле.

Вписался. Пропахал носом, крылья всмятку, хвост в сторону.

Рванул, обращаясь в облако огня и дыма. И готово дело…

Самолет Жилина вышел из пике, уже позади «Ю-88». Иван ввел машину в боевой разворот, выходя под хвост бомберам – заднему стрелку его не достать, а тот, что лежит в подфюзеляжной гондоле, был вооружен несерьезным пулеметиком.

Пушки «И-16» застучали, подавляя эту «огневую точку» и вспарывая бомберу брюхо. «Юнкерс», словно лосось на нересте, стал «метать икру» – из бомболюков посыпались серые СЦ-100.

Половина из них взорвалась, шпигуя осколками падающий самолет. Парочка горячих кусочков металла пробила «ишачку» крыло, но ничего серьезного.

Николаев промелькнул выше, посылая вперед дымчатые шнуры трасс – очередь продырявила хвост «Юнкерсу-88». Задние стрелки сразу двух или трех бомбовозов взяли «И-16» комполка под перекрестный огонь. Очереди, пестрящие малиновыми огнями, веерами прошлись по «ишачку», так и не зацепив.

Тогда в дело вмешались «Мессеры».

Вдвоем против четверки воевать было трудно, но куда ж деваться?

Хотя, вон, по аэродрому разгонялось сразу звено «И-16».

Подмога близко!

«Ишачок» безнадежно отставал от «худых» на вертикалях, а вот на вираже был чертовски быстр.

Жилин ушел от «Мессершмитта», делая «горку» и входя в боевой разворот.

Мотор ревел, «подтягивая» советский истребитель к немецкому, а тот увлеченно обстреливал стоянку внизу, не замечая, что ему сели на хвост.

Метров со ста Иван выдал очередь из пушек, добавляя порцию из пулемета.

Снаряды и пули разодрали «худому» бочину позади и снизу кабины, пробивая бензобак.

Хоть и протекторированный, бак не выдержал залпа, рванул.

Падай, падай…

– И готово дело!

Излюбленной тактикой «Мессеров» была атака с превышения, с уходом вверх.

Догнать немца на вертикали для «И-16» было делом нереальным, а навязать немцам бой на горизонталях не удавалось – те не особо желали погибать смертью храбрых.

Идти в лоб?

«Мессеры» уворачивались от дуэли – уходили вверх «горкой», пикировали, обстреливали и снова набирали высоту.

Откуда ни возьмись, пролетели бипланы-«чайки».

Три… Шесть… Девять штук.

«Чайки» всей своей стаей накинулись на «Юнкерсов», и три «худых» заметались, не зная, кого же им сбивать.

Выбрали – бросились к бипланам. Как хотите…

Жилин с разворота вспорол нос «Мессершмитту» длинной очередью. Тот сильно задымил, тут же пыхнул огнем, и ему стало не до боя. Но и выпрыгивать Иван ему не позволил.

«Я всякие там конвенции не подписывал, – подумал он, вылавливая прицелом фигурку парашютиста. – Если враг не сдается, его уничтожают. А если сдается? Ну и что? Какая разница? Он же все равно – враг!»

Короткая пулеметная очередь – и на парашюте опустился труп врага.

Пара «Мессеров» решила не мстить за убиенных камрадов и умотала. Следом, просыпая бомбы, кинулись бомбовозы.

«Чайки» не отставали – и свалили еще один «Юнкерс».

Сделав круг, Жилин пошел на посадку.

Едва успев вылезти из кабины, он столкнулся с Татанашвили.

И.о. комполка сказал:

– Есть связь со Скиделем. Наши там, ждут прикрытия с воздуха.

– Дождутся, – кивнул Иван. – Сейчас заправимся, осмотримся… Я возьму с собой еще семерых. Артемов пусть готовится.

– Лады! Да. 123-й ИАП переброшен в Пинск. Комполка погиб, его сменил капитан Савченко. У них там сборная солянка – «ишачки» вместе с СБ, есть даже «Яки» и пара «МиГов». Савченко обещал помочь над Скиделем.

– Ждем-с!

В. Орехов, танкист, 62-й ТП:

«Техники никакой не было, шли пешком. В лесу подобрали раненого командира дивизии Колиховича, а нас выводил командир полка Шаповалов. Оба они два друга, кончали академию имени Сталина до войны.

Было 23 командира, и нас, рядовых, было 23, только проверенных взяли с собой. Продвигались по лесам, кое-где принимали бои, у Барановичей, на реке Березине, переплывали. Самоотверженно дрались сразу за Минском с большим немецким десантом, где были даже танкетки… пришли в Вязьму, откуда поездом привезли в Москву на Белорусский вокзал, где все командиры поехали в штаб армии.