Война, какой я ее знал - Джордж Смит Паттон

13 декабря 1943 г.

Утром мы с Кодменом и майором Чэпменом Уокером в обществе мадам Рэнфорли отправились на экскурсию по каирским лавкам.

Каир — гадкое местечко. Он напоминает мне Нью—Йорк в 1928 г. — даже люди в нем чем—то похожи на тех, что были тогда в Нью—Йорке. По обеим сторонам улицы теснятся машины, машины, машины и машины, и даже посредине шоссе тоже стоят припаркованные машины. В витринах чего только нет — похоже, найдется все, чего душа пожелает, однако и цены поднебесные; многие торгуют вразнос. О ценах лучше всего говорит такой пример: шелковые чулки, к которым я приценился, стоили четыре фунта.

Египетские крестьяне, которых в городе полным—полно, куда мельче, чем сицилийцы, и куда гаже, хотя, когда я смотрел на сицилийцев, мне казалось, что гаже уже некуда. Когда возвели Ассу—анскую плотину, в воде в большом количестве стали развиваться черви—паразиты — нематоды. Они превратились в грозную опасность — многие крестьяне страдают от болей в животе и снижения потенции. Для борьбы с болью и восстановления потенции используется нехитрое подручное средство — курение гашиша. На какое—то время это приносит облегчение, но конечный результат чаще бывает прямо противоположный тому, которого стараются добиться курильщики — полная импотенция и снижение иммунитета к болезням, вызываемым укусами паразитов. Таким образом, возникает порочный круг. До войны власти препятствовали поступлению гашиша в страну, что вызывало недовольство у населения. Теперь же, когда правительству стало не до борьбы с торговцами гашишем, народ получает его столько, сколько ему хочется, и, кажется, вполне доволен данным обстоятельством. Египтяне неописуемо грязны, причем не только внешне, они грязны вообще. Я своими глазами видел человека, испражнявшегося в канал с чистой водой, при этом метрах в десяти ниже по течению стирала белье женщина, а еще немного дальше жители деревни набирали воду для своих нужд.

Из всего населения Египта можно выделить тысячу — тысячу двести человек, которым принадлежит практически вся земля, не считая восьмисот тысяч акров, поделенных приблизительно поровну между миллионом крестьян (где—то по четыре пятых акра на семью). У остальных нет и этого — вообще ничего нет. Средний заработок батрака составляет полсотни долларов в год, да и то из этой суммы часть нужно заплатить за питьевую воду.

Суда, которыми пользуются египтяне, практически не отличаются от тех, что курсировали по Нилу во времена фараонов. Правда, с 762 г. н. э. местные корабельщики взяли на вооружение треугольный латинский парус, принесенный сюда арабами и пришедший на смену старому, четырехугольному. Несмотря на свой непрезентабельный вид, суда египтян весьма маневренны и развивают приличную скорость. Как я слышал, англичане сконструировали специальные парусные баркасы, полагая, что смогут заменить ими местные посудины, однако ничего не вышло — новые корабли оказались неконкурентоспособными. Насколько я мог судить, у местных судов отсутствует киль, зато имеется огромный руль, который служит также в качестве шверта.

После прогулки по магазинам, мы угостились коктейлями в знаменитом отеле «Шеферд». Ничего плохого про коктейли сказать не могу — хорошие коктейли, только вот цена, конечно, впечатляет — полтора доллара за порцию.

Во второй половине дня мы посетили школу подготовки танкистов. Было интересно, хотя нельзя не отметить: наши заведения аналогичного назначения в Ноксе и Беннинге будут повыше классом.

Святая Земля

14 декабря 1943 г.

В 07.00 мы сели на самолет и вылетели в направлении Иерусалима, пролетев над Суэцким каналом — над местами, где вместе со своим народом блуждал Моисей.

«Вот здесь дети Израиля перешли канал», — думал я. При этом мне почему—то не приходило в голову, что в библейские времена никакого канала тут не было, как не было практически никакой пресной воды на протяжении всей пустыни от Горького озера до Средиземного моря. Так или иначе, им удалось пройти через пустыню, и Наполеон прошел практически тем же путем, правда потеряв всю поклажу из—за переменившегося ветра.

От Суэцкого канала мы полетели вдоль маршрута движения кавалерии Алленби и пересекли Вади—аль—Ариш в той самой точке, где в сражении англичане разбили турок. Преграда не показалась мне такой уж неодолимой, какой я представлял ее по книгам.

Вершева[77]и окружающие территории тоже не кажутся слишком сложными в смысле пригодности для ведения боевых действий на современном уровне, однако в стороне от колодцев местность превращается в настоящее песчаное море. Довольно затруднительно понять, как Алленби с его кавалерией вообще удалось пройти через нею.

От Вершены мы полетели к Хеврону и Вифлеему, а затем повернули в западном направлении и прошли южнее Иерусалима, чтобы в итоге приземлиться в Экроне, поблизости от побережья, где нас встречали на автомобилях, на которых мы и проделали те пятьдесят километров, что отделяли Экрон от Иерусалима.

Единственная причина, заставлявшая согласиться с тем, кто назвал Палестину «землей молока и меда», это сравнение Палестины с окружающими ее пустынями. Вся «земля молока и меда» покрыта голыми каменистыми холмами, на склонах которых влачат жалкое существование редкие оливы. Насчет же собственно меда — ни одного улья мы не видели, хотя мимозы попадались нам довольно часто.

По приезде в Иерусалим мы были встречены генерал—майором Д. Ф. Макконеллом, осуществлявшим управление данным регионом. В качестве гида для осмотра иерусалимских достопримечательностей генерал дал нам британского священника, долгое время прожившего в этом городе.

Мы въехали в город через ворота, которые штурмовали рыцари Танкреда в 1099 г.[78]Церковь Гроба Господня сооружена так, что и место, где стоял крест, на котором казнили Христа, и пещера, где его похоронили, расположены внутри здания. Церковь принадлежит совместно католикам, грекам и коптам, и по странной прихоти судьбы, а может быть, в соответствии с дальновидной политикой Британии, привратник — мусульманин.

Мне показалось сущей нелепицей то обстоятельство, что на протяжении всего моего визита в Иерусалим за мной неотступно следовали четыре агента британской секретной службы. Самое дикое это то, что, когда я вошел в церковь Гроба Господня, они последовали за мной. Как же надо ни во что не верить, чтобы опасаться убийц в таком месте.

От Гроба Господня мы направились в часовню крестоносцев — место, где посвящали в рыцари молодых людей, живших в Иерусалиме. В часовне хранится меч, который, как считается, использовался в подобных ритуалах. По моему мнению, это подделка. Во—первых, рукоятка неверной формы, во—вторых, меч слишком легкий, хотя клинок правильный.