Каменное сердце - Джон Патерсон

— А где же барсук? — спросил он. — Где мистер Мелес?

— Хороший вопрос, Ваше Величество, — ответил лис. — В самом деле, где барсук? Барсук — это именно та причина, по который мы, пятьсот зверей, птиц, рептилий, амфибий и насекомых, пришли к тебе сегодня в составе этой торжественной делегации.

— Возможно ли, чтобы он так досадил всем вам? — спросил Король.

— Абсолютно всем, Ваше Величество! — ответил еж.

— Как удивительно! — воскликнул Король. — Я знаю его долгие годы, и я никогда не встречал более добронравного, более добросердечного и менее капризного джентльмена, чем он.

— К несчастью, он сильно изменился, Ваше Величество, — сказала цапля. — Мы собрались здесь с тем, чтобы поведать вам мрачную историю его падения и…

— Если Вашему Величеству угодно, вам лучше выслушать представителей делегации по порядку, — прервала ее сова, которая хорошо знала, что цаплю, если уж она заговорила, практически невозможно остановить.

— Именно для этого я и здесь, — сказал Король. — Начинайте.

После этих его слов лис встал, сверился со своими записями и открыл заседание.

— Барсук, — начал он, — решил стать Королем зверей. Но мы считаем, что это плохая идея. Он не тот, кто мог бы стать Королем. Он прост и невежественен. Он духовно ограничен и находится в плохой физической форме. Он ест яйца куропаток и изъясняется невероятно вульгарным языком. Он царапает и кусает всех и ведет себя самым недружелюбным образом. Мы все, честно говоря, сыты по горло его угрозами, драками и ужасными выходками, и нам кажется, что нужно что-то с этим делать.

Затем встал еж.

— Как зверь практичный, я могу сказать, что барсук причиняет нам всем много вреда и сбивает с толку неопытных юнцов, забивая им головы всякой ерундой. Он хочет, чтобы они сделали его королем, и обещал подарить им все болото, если они его поддержат. Но это не его дело — делить болото! Я против этого нелепого хода событий и считаю, что необходимо что-то делать.

Затем поднялась цапля, чтобы произнести свою речь.

— Как представитель пернатых легионов небес, я хочу объявить о нашем глубоком и твердом убеждении в том, что никогда, какими бы соблазнами нас ни искушали, мы не согласимся на подчинение барсуку. Мы ничем ему не обязаны, мы у него не в долгу, и ввиду того, что он принялся за поедание яиц, всем собравшимся зверям и птицам должно быть ясно, что пернатые легионы небес никогда не смогут благосклонно смотреть на это уродливое ночное существо.

На этом ее прервала сова.

— Я ничего не имею против ночного образа жизни. Я и сама веду такой же.

Но цапля, несколько раздосадованная тем, что ее перебили, ничего не ответила на это замечание и продолжала:

— По моему мнению и по мнению пернатых легионов небес, чьи интересы я здесь представляю, рассматриваемый вопрос можно разделить на семнадцать частей, или секций. Я готова приступить к подробному анализу каждой из них, чтобы выяснить, каких взглядов мы придерживаемся и какой способ действий нам следует избрать.

— Простите, — сказал Король. — Я бы с удовольствием послушал ваш разбор всех семнадцати пунктов вопроса, но на это, боюсь, не хватит времени.

Цапля поклонилась, не очень успешно пытаясь скрыть свое разочарование. Она надеялась произвести великолепное впечатление. Но, к сожалению, несмотря на свой ораторский талант, она всегда ухитрялась быть убийственно скучной. И она завершила свою речь следующим пассажем:

— В таком случае, Ваше Величество, я закругляюсь, добавив лишь, что не только я, но и все пернатые легионы небес, интересы которых я имею честь представлять, чувствуют, что не помешало бы что-то предпринять.

Когда цапля наконец уселась на место, встала сова.

— Что-то нужно предпринять, — сказала она. — Нужно действовать, а не говорить.

Это явно был упрек цапле, и Король с Королевой, не в силах удержаться от тонкой усмешки, наградили аплодисментами прекрасную лаконичность совы.

Хотя лягушка не была в числе избранных ораторов, она все это время скакала вокруг, мечтая тоже взять слово, и теперь не выдержала и заговорила:

— Если здесь присутствует кто-то, у кого есть больше прав на слово, чем у других, — заявила она, — то это я. Мелес съел обеих моих бабушек. На свете мало оставалось таких добрых, ласковых и безобидных старых леди, как мои бабушки. И вот их отнял у нас этот гнусный убийца. Мы никогда их больше не увидим. Сегодня никто не может с уверенностью сказать, что он в безопасности. Смерть коснулась нас своим дыханием, и кто знает, чья очередь придет следующей? Одним словом, нужно что-то делать. И если даже все остальные будут трусливо бездействовать, я, отринув страх смерти, сама возьмусь за барсука!

Собравшиеся громкими возгласами приветствовали эту воинственную речь, и когда лягушка вернулась на свое место, ни одна из амфибий не смогла удержаться от слез.

После дерзкой речи лягушки жук-навозник показался всем очень кротким. Он пробормотал что-то о том, что он сирота, и о том, что ему несколько раз пришлось улетать от барсука, чтобы спасти свою жизнь. Однако, боюсь, никто не обратил на него особого внимания, потому что членам делегации не терпелось услышать, что скажет Король.

— Сомнений нет… — начал он, но непонятный шум у парадного входа заставил его прерваться и прислушаться. — Сомнений нет… — повторил он, но шум усилился. Обычно никто не осмеливается шуметь, когда говорит король, и его конечно же сильно задело такое неуважение. — Сомнений нет… — сказал он в третий раз, но его слова пропали за не стихающим грохотом и гвалтом. Несколько официальных лиц бросились к парадному входу, чтобы унять шум. — Сомнений нет, — заключил Король, не успев сказать больше ничего, потому что со стороны входа донеслись звуки ужасной драки. Стражники Джеки-Жабы разлетелись в разные стороны, и появился не кто иной, как барсук собственной персоной.

— Это скотство с вашей стороны, просто скотство! — проорал он. — Я этого не потерплю!

На нем был твидовый костюм, шляпа-котелок и кричащий зелено-красный галстук. Каменное сердце висело у него на шее, как лорнет, а в руке он держал зонтик, которым размахивал над головой самым неистовым и дерзким образом.

— Сними шляпу! — приказал Король. — Как ты смеешь так нахально шуметь, когда я говорю?

— Я не знал, что ты говоришь, — сказал барсук, — и я не собираюсь снимать шляпу.

— Почему же?

— По той простой причине, что я сам король, — ответил барсук. — Один король не должен снимать шляпу в присутствии другого. Мы равны.

— Мой дорогой Мелес, — сказал Король. — Ты, должно быть, сошел с ума. Как может простолюдин внезапно превратиться в короля?