Шестой грех. Меня зовут Джейн - Анна Данилова

— Странно все это…

— Теть Жень, когда мы с тобой встретимся, я тебе обо всем расскажу. А пока что постарайся выполнить все так, как я тебя прошу. План такой. Сначала ты ложишься в клинику, и тебе делают операцию. Потом я отправляю тебя в подмосковный санаторий, где тебя подлечат, и только после этого ты приедешь ко мне домой и, если тебе понравится, будешь жить со мной.

— Тая, ты что, плачешь?!

— Я ведь не железная… Я осталась совсем одна! И хотя с Нестором у меня никогда не было очень-то близких, доверительных отношений, все равно, пока он был жив, я чувствовала себя защищенной. Сейчас же, когда на меня свалилось это наследство и каждый человек из окружения моего мужа считает себя вправе предъявить мне какие-то имущественные и финансовые претензии, мне просто выть хочется…

— Так, может, отложим мою операцию на потом? И я прямо сейчас приеду к тебе, чтобы тебя поддержать, чтобы ты не чувствовала себя…

— Теть Жень, пожалуйста!

Она пообещала Тае, что постарается выполнить все, что положено, и не забыла поблагодарить племянницу за ее заботу. Но чувство тревоги за нее осталось. О каких претензиях идет речь? Может, Нестор кому-то задолжал? И вообще, как дальше будут разворачиваться события, кто продолжит бизнес Нестора? Она хотела было перезвонить Тае и расспросить ее более подробно, но потом передумала. Тая уже не маленькая девочка, сама знает, как ей поступить. Скорее всего, она сама примется за работу засучив рукава.

…Когда раздался звонок, Евгения настолько глубоко погрузилась в свои мысли о Тае, что от неожиданности вздрогнула. Она приподнялась и выглянула в окно. Так и есть. Огромная черная машина. Иномарка. И в дверь звонит, вероятно, та самая Ольга Борисовна, которую она должна слушаться во всем.

Евгения решительно направилась к двери. Открыла ее и увидела высокую, худую, укутанную в меха молодую женщину. В своих очках с толстыми стеклами ей все же удалось разглядеть черные глаза и ярко накрашенные, кроваво-красные губы. Ноздри ее уловили крепкий аромат духов.

— Вы — Евгения Спиридоновна? — спросила женщина строго, внимательно разглядывая стоявшую перед ней пенсионерку в смешных, сильно увеличивающих глаза, очках.

— Да, это я.

— Пожалуйста, покажите ваши документы, — потребовала посетительница.

— Хорошо. Тогда и вы тоже подождите пока за дверью!

Эти слова дались ей с трудом. Она не привыкла в таком официальном тоне разговаривать с людьми.

Евгению колотило, она нервничала, но, помня слова Таисии о том, что ее окружают люди, которым она не доверяет и в присутствии которых считает себя одинокой и незащищенной, она решила вести себя достойно, так, как и подобает вести себя родственнице вдовы Таисии Боровой.

Евгения снова открыла дверь и протянула посетительнице свой паспорт.

— Хорошо. Вы уж извините меня, но мне надо было убедиться в том, что это действительно вы.

— А теперь покажите мне ваш паспорт, — холодноватым тоном проговорила Евгения. С трудом прочитав информацию на первой странице паспорта гостьи, она, несмотря на то, что Таисия по телефону называла ей фамилию Ольги, испытала не очень-то приятное чувство, увидев, что посетительница носит ту же фамилию, что и Таисия, — Борова. Борова Ольга Борисовна.

— Проходите, пожалуйста.

— Спасибо. Итак, вы знаете, что меня прислала к вам Таисия Борова, ваша племянница. Я должна помочь вам выполнить некоторые организационные действия, направленные на то, чтобы вы подготовились к переезду, ну и, конечно, я доставлю вас в целости и сохранности в глазную клинику, где вас уже ждут.

— Да, я знаю. Вы с дороги. Может, выпьете чаю?

— С удовольствием. Вот только принесу вещи. Таисия прислала вам кое-что.

Евгения вызвалась помочь Ольге. И вскоре они принесли в квартиру большую сумку и несколько пластиковых пакетов.

— Вы пока распаковывайте, а я, с вашего позволения, покурю в подъезде… — сказала Ольга.

— Хорошо. Чайник как раз вскипит. Знаете, я же вас с самого утра жду, несколько раз его подогревала.

Ольга вышла, Евгения опустилась на колени перед большой спортивной сумкой, открыла ее и принялась доставать запакованные в хрустящие полиэтиленовые и бумажные пакеты вещи. Напрасно она переживала, что ей не в чем будет лежать в клинике. Таисия, очень хорошо знавшая характер тетки и ее нерешительность в том, что касалось покупки одежды, даже при наличии денег, сама решила эту проблему, прислав Евгении красивый трикотажный костюм нежно-сиреневого цвета, черный кашемировый свитер, черные теплые брюки, розовый, с белой отделкой, халат, пижаму из какого-то невероятно нежного пушистого материала, белье, зимние замшевые ботинки на меху и много всякого такого, чего сама Евгения никогда бы себе не купила: сумку из легкой натуральной кожи, набитую разными кремами, шампунями и упаковками душистого мыла, комплект вышитых носовых платков, меховые теплые тапочки.

А в кошельке были деньги. Толстая пачка купюр по сто евро и двадцать тысяч рублей.

Это же настоящее богатство!

Кто бы мог подумать, что Тая так разбогатеет и, что самое главное, в своей новой жизни не забудет про свою единственную родственницу — тетю Женю!

И растроганная Евгения Спиридоновна расплакалась.

Чайник закипел, она разлила чай по чашкам и пошла в коридор, чтобы позвать Ольгу. Приблизившись к двери, она услышала ее голос:

— …Да, говорю же, я в Воронеже! Приехала за ее теткой. Она, эта наша сучка, прикинь, наняла меня, чтобы я позаботилась о ее — и своей, заметь! — бедной родственнице! Нет, это вообще что такое?! Она не могла нанять кого-нибудь другого для этой роли?! Почему я? Деньги… Да лучше бы я мыла полы в подъезде, чем развозила полные сумки барахла и денег родственницам этой сучки! Что ты! Благотворительностью решила заняться… Нет, Аня, я, наверное, никогда не смирюсь с тем, что она прибрала к своим рукам все наследство Нестора. Мне постоянно хочется ее убить, понимаешь? Размазать по стенке! Но вместо этого мне приходится зимой мчаться из Москвы в Воронеж, распивать вонючий чай с этот слепой дурой…

Евгения Спиридоновна задрожала всем телом. Ей стало нехорошо. Однако она нашла в себе силы распахнуть дверь и сказать, четко проговаривая каждое слово:

— Я сейчас же позвоню Таисии и расскажу ей обо всем, что только что услышала. И она уволит тебя, хамку, тварь неблагодарную! — И с этими словами она захлопнула дверь прямо перед носом оторопевшей Ольги.

…Она вдруг поняла, что по-прежнему стоит в коридоре. И что дверь она так и не открыла. Это какая-то ее часть, невидимая и более живая, импульсивная, пригрозила — она позвонит Таисии. Другая же часть ее натуры, более сдержанная, посчитала, что сообщить об истинном положении вещей Таисии она еще успеет.

«Она, эта наша сучка, прикинь, наняла меня, чтобы я позаботилась о ее — и своей, заметь! — бедной родственнице. Нет, это вообще что такое?! Она не могла нанять кого-нибудь другого для этой роли?! Почему я? Деньги… Да лучше бы я мыла полы в подъезде, чем развозила полные сумки барахла и денег родственницам этой сучки…»