В тенях империи - Игорь Прососов

Подобное не могло присниться мне в страшном сне.

Дипломаты… На дипломатической службе я практически распрощался с благородством и честью, впрочем, это тут ни при чём.

Или наоборот, при чём. Сложная штука – жизнь.

Грязная вышла тогда история, правда?

Честно говоря – мне стыдно и совестно. Пожалуй, это тот самый случай изложить всё целиком от начала и до конца. Таким, как я, подробная исповедь не положена…

…Прошу прощения, если выходит сбивчиво. Сознание плывёт, цепляется за металлические углы рубки. Рожица на изморози, покрывающей панель пульта, лыбится; я нарисовал, выходит? Больше вроде некому. Хотя не очень уверен, прямо сказать.

Грехи наши тяжкие…

А тогда было жарко. Было очень жарко…

2. Выдержка из труда профессора Бернхарда Гнайде, д-ра политологии, магистра социологии, Берлинский университет, «Критика Утопии: Империя, которой нет»

…Мы уже коснулись основных странностей, которые касаются Императора русских, так что нет нужды возвращаться к ним.

Впрочем, с его персоной связан один любопытнейший парадокс. В Империи нет и не может быть человека, менее свободного, нежели её абсолютный правитель, за исключением потенциальных наследников.

Те испытывают высшую степень несвободы.

Вы спросите, как такое возможно? Ответственность монарха огромна, и она вне всякого сомнения создает ограничивающие свободу личности факторы, но что же с наследниками и великими князьями?

Нам следует коснуться имперского права о престолонаследии.

В том объеме, который интересует нас с вами, оно не слишком запутано.

Итак, несмотря на приоритет прямого наследования от родителя к потомку (наследует как меч, так и кудель), потенциальный Государь обязан продемонстрировать достаточно выдающиеся результаты на практике при работе на управляющих должностях в каждой из представленных в Думе сфер жизни, за исключением духовной – Церковь оценивает продемонстрированные в процессе тестирования моральные качества.

Экзаменовка кандидатов – пусть временами сводящаяся к «всего лишь» полугодовым командировкам – единственная область, где совместная власть Боярской Думы, различных ведомств и Церкви превышает полномочия Государя. Тот может порекомендовать, но не настоять.

Отчеты бояр, буде сочтены удовлетворительными, отправляются на утверждение Церкви, и та выносит окончательный вердикт.

Данная система приносит государству сразу две выгоды: во-первых, человек невысокого ума просто не сумеет занять трон.

С другой стороны, требующееся для прохождения экзамена обучение и сами экзамены – через которые обязаны пройти все великие князья и княжны – изнуряющее, отнимающее по восемнадцать часов в сутки на протяжении долгих лет занятие, дает потенциальным наследникам некоторое представление о весе короны и собственных способностях.

Попыток государственного переворота в Империи не бывает. Нынешнего Императора, по слухам, пришлось загонять на престол едва ли не угрозами. Великие князья счастливы своим статусом помощников, обладающих хоть каким-то личным временем.

Единственный маловероятный сценарий, который игнорируется или намеренно не принимается во внимание – попытка достаточно влиятельной группы при полной поддержке всех недружественных друг к другу фракций усадить кандидата на престол против его или её воли…

* * *

Автор понятия не имел, что в личном планшете думного боярина Владимира Конрадовича Шталя хранится копия его труда, как и о том, что данный отрезок в ней выделен красным. Снизу помечено: «Бредятина! Вероятность – фиг да ни фига. Но группу балбесов для раннего обнаружения назначить. Подстелем соломки».

Честно говоря, автор вообще знать не знал о существовании Шталя. Тот бы, кстати, обиделся, если бы про это выяснил.

Душно. Влажно. Ленивые предрассветные лучики стучат в окно. На кровати под тяжелым пологом москитной сетки – пот, и усталость, и сон без отдыха.

Жаркая, жаркая ночь, на смену которой придет иссушающий день.

Кошмары сменяют друг друга, пляшут в дрожащей полутьме. Многоногая стальная тварь с клешнями и человеческим лицом. Бритый наголо тип в инвалидной коляске. Клешни щелкают, глаз типа дергается.

Высота, и падение, и страх…

Душно. Дурно. Кондиционер еле дышит.

…Меня разбудил звук. И впрямь стучатся. Увы, не лучики. Марево дурных снов подернулось пеленой, уступило место кошмару наяву, к которому я уже начал привыкать.

Стук повторился. Я поднялся, нашарил впотьмах сигареты и зажигалку. Распустился за последние два года. Грешен. Вот завалю физподготовку на следующей аттестации в Конторе – интересно, как Старик запоет? Впрочем, известно. Уж в отставку не отправит. Скорее сошлет в тренировочный лагерь к десантуре. На должность мишени.

Шутка вышла горькой. Почти как дым. Затянувшись, подошел к окну и впустил незваного гостя.

Отрубленная черная голова негра о двух крылышках впорхнула в помещение и зачастила, потешно шевеля толстыми губами. Захотелось проблеваться.

– Третьему секретарю немедля прибыть к послу. Третьему секретарю немедля… – Выстрел прервал омерзительную скороговорку.

Не-на-ви-жу. А с игольником я не расстаюсь даже во сне. Хотя тут толку от него мало.

Тихое шипение выстрела сливается с треском.

Обломки композита и микросхем пеплом опали на пол.

Все равно мерзко.

Я уныло посмотрел в окно. Иссушенная земля посольского патио. Пирамидальные башни связи и высотки на горизонте.

По ощущениям: край Ойкумены. Зловредная чужая планета; странная жизнь; десять тысяч парсеков от цивилизации…

Если бы! Все это здесь, на Земле, в жалких двух часах лета от столицы.

Южная Америка. Клочок земли размером с почтовую марку где-то между Аргентиной и Парагваем. За последние тридцать лет на нем сменилось четыре империи, пять диктатур и две демократии.

Основные продукты экспорта – болотная лихорадка, мате и немного ананасов.

Население? Заносчивые аристократы; навечно измученные нищетой и безысходностью обитатели баррио, у тех и других machismo прет изо всех щелей, захлебнуться можно…