Запредельный накал страсти - Мейси Ейтс

Он прикасался к ней. Уделял все внимание, всю заботу ей.

Он был так красив, что она едва могла дышать.

Он снял с нее футболку, обнажив грудь. Она сняла с себя бюстгальтер, перед тем как надеть толстовку, и теперь чувствовала облегчение. Одним барьером меньше между ними. Она не хотела, чтобы между ними были преграды. Она хотела отдать ему все: свое тело, свою душу — не важно, как глупо это выглядело.

Да, после этой ночи они могут расстаться навсегда, и тогда она будет чувствовать себя ужасно.

Но когда она состарится, она оглянется назад и вспомнит этот чудесный момент. Вспомнит Алекса. И она знала, без сомнения, что никогда не будет сожалеть о чистой и настоящей любви.

Габриэлла понятия не имела, как все произошло… Прошла всего неделя, но она чувствовала в себе невероятные изменения.

Она стала другой. Алекс изменил мир для нее. Приоткрыл завесу, чтобы она могла видеть цвета более четко, чувствовать удовольствия более ярко, испытывать желание острое, как лезвие ножа, скользящее по ее коже.

Это сочетание чувств было болезненным, возбуждающим и волшебным одновременно.

Он быстро снял с нее штаны и нижнее белье, оставив ее совершенно голой, его темный взгляд наполнился голодом, желанием, в котором не могло быть отказано, так как ее тело уже попало в его прицел.

— Габи, — сказал он, произнося ее имя как молитву. — Я никогда не думал, что умею ценить искусство. Но ты… Ты красива каждой своей частичкой, и художник едва ли сможет передать это на холсте.

Ее сердце было переполнено самыми невероятными чувствами, ей казалось, оно может лопнуть. Как все происходящее может быть реальностью?

— Мне нужно видеть тебя, — сказала она и едва узнала свой голос, прозвучавший как хриплый шепот.

— Пока нет, — ответил он. — Пока нет.

Он опустил голову, целуя ее шею, ложбинку вдоль ее ключицы, грудь… Затем он взял сосок губами, всасывая глубоко, трогая кончиком языка. Удовольствие, льющееся по ее венам, было шокирующим, раскаленно‑белым и почти страшным по своей интенсивности. В движениях Алекса было гораздо больше любви, чем простой ласки, и все это чуть не спалило ее дотла. Как она вообще выживет?

Она не сможет.

Он продолжал исследовать ее тело, осыпая поцелуями ее живот, обводя ее пупок мягкими движениями языка, прежде чем опуститься ниже.

— Видишь ли, дорогая, если я сниму одежду, я не смогу долго противостоять тебе. Ты заслуживаешь большего. Ты заслуживаешь того, чтобы я уделил тебе больше времени. Когда буду глубоко внутри тебя, я не смогу сдерживаться. Итак, твое удовольствие должно быть на первом месте.

Он овладел ее бедрами, разводя их в стороны, и прижался губами к центру притяжения. Короткий потрясенный крик вырвался у принцессы, в то время как он ласкал языком чувствительный клитор, вкушал ее медленно, глубоко. Он снова переместился, и его палец проник в ее лоно, в то время как язык продолжал доставлять удовольствие. Вторжение было болезненным, но все же приятным.

Вскоре она привыкла к этому, удовольствие окрепло в ней снова, и он установил устойчивый ритм, работая руками и языком в такт. Она чувствовала, что жаждет большего. Волны возбуждения по ее телу и их интенсивность нарастали. Она схватила покрывало, не в силах справиться с нахлынувшими эмоциями, пытаясь за что‑то удержаться на этой земле. Она боялась полностью потерять самоконтроль.

Алекс навис над ней, глубоко поцеловал ее, и она ощутила собственный мускусный вкус желания на его языке.

— Все хорошо? — спросил Алекс, часто дыша.

— Да. Более чем хорошо. Я… Алекс, я не знала, что это будет так.

— А как, по‑твоему, все должно было быть? — произнес он хрипло.

— Я не знала, что… все произойдет с тобой.

— Тебе и правда важно, что первый раз у тебя именно со мной?

За этим вопросом она почувствовала боль, уязвимость.

— Это единственное, что имеет значение.

Алекс зарычал, снова целуя ее, а она схватила края рубашки, расстегивая пуговицы как можно быстрее. Она обвела руками его широкую грудь. Его жесткие мышцы… волосы на груди, что напомнило ей: перед ней был мужчина. И они были очень разными. Она с наслаждением коснулась его. Наконец‑то это прекрасное тело в ее руках. Она сняла рубашку с его плеч и швырнула на край кровати, потом провела руками по спине, исследуя его крепкую мускулатуру.

Габриэлла развела бедра в стороны, выгнувшись к нему, чувствуя доказательство его возбуждения. Ее лоно сильно увлажнилось. Ей не хватило того наслаждения, которое она только что пережила.

— Я хочу тебя. Как я могу так сильно тебя хотеть после всего, что было? — спросила она дрожащим голосом.

— Я хотел сказать тебе, что это и есть секс, дорогая. Обычно я могу сдерживать порывы страсти, но только не с тобой. Ты заставляешь меня чувствовать себя так, что я не могу дышать… Это колдовство, Габриэлла? Ты должна мне рассказать.

— Как я могу так тебя возбуждать? Я всего лишь неопытная, наивная мечтательница. Ты должен быть мудрым. Я надеялась, что всему меня научишь именно ты.

— Как я могу? Когда я чувствую, что у тебя многому можно поучиться.

Он поцеловал ее нежно и переместил свои руки на пояс брюк. Она слышала, как он медленно снял брюки и нижнее белье и бросил вещи к остальной одежде. Она могла чувствовать, насколько твердым был его член.

— Я хочу видеть тебя, — сказала она хриплым голосом, который сама не могла узнать. — Я никогда прежде не видела голого мужчину.

Он выпрямился, и принцесса даже смогла разглядеть, что он покраснел.

— Так много наград, я не заслуживаю этого, принцесса.

Его тон был печальным, и в любое другое время она, возможно, почувствовала бы участие и сострадание. Но сейчас — нет.

Он был совершенен. Скульптуры мужских тел не смогли подготовить ее к восприятию красоты Алекса.

Мрамор был холодным, безжизненным. Он мог передать форму, но в нем не было жизни. Его чувственности, его силы. Его широкие плечи, покатая грудь и плоский живот с кубиками, посередине — линия волос, спускавшаяся к твердому члену.

Он был очень… большой. Толстый. Принцесса испытывала страх и восхищение одновременно.

— Ты прав, — сказала она тихо.

— В чем?

— Ты обладаешь необузданной мужественностью.

Он засмеялся.

— Я только надеюсь, что она не окажется для тебя чересчур свирепой.

— Для меня это просто идеально. Как может быть иначе?

Он устроился между ее бедер, положив руки ей на плечи. Она смотрела на него, ее сердце сильно колотилось.

— Ты красив, — произнесла она.

— А я тебя не заслуживаю, — сказал он, целуя ее, обнимая за талию и пытаясь медленно войти в нее.