Свора девчонок - Кирстен Фукс

– Тс-с! – шикнула Бея. А потом заключила: – План остается прежним. Пока не выяснится ничего нового, он в силе.

И мы двинулись дальше в сторону елового питомника.

Свою собаку, этого пса по имени Кайтек, мне приходилось уже практически волочь. Его было жалко, и этим он нервировал. Почему именно мне досталась эта старая развалина? Кайтек прислонился к моим ногам. Теплое тело.

– Хм, та-ак, – размышляла Аннушка. – Тут можно немножко срезать.

Какая-то птица зачирикала что-то совершенно неуместное, похоже, утреннюю песню. Мы стояли затаив дыхание. Можно ли услышать воздух? А свет? А луну? Лесу тишина шла. Ему бы стоило носить ее по ночам.

– Будет быстрее, если пойти по учебной тропе рудника. Она, правда, немножко…

Можно ли услышать невысказанные мысли? Услышать, как они скрипят при торможении и охают на поворотах? Можно ли услышать, как подбирают слова? Опасная, нет, скользкая, нет, трудная, нет, особенная, нет, крутая…

– Она… Ну, там надо быть осторожным.

– Это не слишком опасно? – голосок Антонии пробрался во все уши и свернулся там калачиком.

– Не опасно, если соблюдать осторожность, – медленно произнесла Аннушка. – Та-ак, походная обувь есть у всех. И надо будет включить фонарики.

– Хорошо, куда идти? – спросила Бея. У нее походных ботинок не было, но кроме меня об этом никто не знал.

Аннушка включила свой фонарик, и луч света выстрелил между деревьями. Мы направили свои лучи туда же – раз, два, три… пока их не стало семь.

Мы двинулись.

– Ну, пошли, – сказала я Кайтеку. Он тяжело выдохнул и потрусил рядом. Мы свернули в лес. Некоторые конусы света дрожали. У Аннушки рука тоже слегка подергивалась, и это при том, что она лучше всех ориентировалась в этой местности. И если даже ей здесь было страшно, значит, бояться есть чего!

В лесу рельеф резко опускался. Сначала мы шли по растениям – по большим, старательно их топча, и по маленьким, которые покорно пригибались. Потом была тропинка.

– Осторожно! Корни! – предупреждение передавалось по цепочке от первых к последним. Я передала это Бее.

Она пыхтела за мной.

– Всё хорошо? – спросила я.

– Почти. Окей, – голос звучал недружелюбно.

Я направила фонарик вниз. Сеть корней сильно потерта походными ботинками. В некоторых местах корни истерты до ран, в других – отполированы до блеска, очень скользкие, если неаккуратно наступить. Потом дорога стала круче. Теперь корни не мешали, а помогали. Я бы и табличку не заметила, потому что мой фонарик постоянно был направлен вниз. На нее указала Аннушка.

– Здесь начинается учебная тропа.

На табличке были изображены люди, стоящие в ручье, в старых колпаках и с поднятыми топорами. Ими они замахивались на стволы. Один, стоя в воде, махал какой-то метлой. Там было написано: «Разработка россыпных месторождений». Ага, подумала я, россыпи, значит.

Я еще немножко поразглядывала щит, пока не услышала команду Беи:

– Не растягиваться!

Луч моего фонарика еще раз скользнул по щиту «Добро пожаловать в Черные россыпи». Я пошла дальше, а мужики в остроконечных колпаках увязались за мной. Они шли рядом, положив загрубевшие руки мне на плечи. Топоры они волокли за собой, таким манером заметая следы. Вы – бред, убирайтесь, сказала я им и себе самой. Вы мне только мерещитесь! Страх – это вроде киномеханика, который любит показывать страшные фильмы и сам убегает из зала. Если эти мужики – воображаемые, говорить с ними не надо, увещевала я себя, иначе они станут настоящими.

Я положила руку на голову Кайтеку – тепло и мягко. Он не боялся.

Тропинка шла круто вниз. Я старалась двигаться как можно аккуратнее. Фонарики других девочек уже скользили по следующему щиту. Я тоже рискнула ненадолго оторвать луч от земли.

Во время работ на россыпях погибло 17 рабочих, промывавших руду, 3 подмастерья и 3 штейгера в период с 1591 по 1808 годы.

Я быстро снова опустила фонарик на тропу.

– Не растягиваться! – голос Беи сзади.

– Я хочу держать дистанцию, – возразила я, – иначе упаду на Фрайгунду сзади.

– Да, может, это к лучшему, – отозвалась Бея.

В этот момент я была бы одна, если бы была одна. Трое штейгеров, трое подмастерьев и семнадцать рабочих встали из-под земли и пошли рядом. Они меня не теснили. Они молчали и были рады снова ожить в чьих-то мыслях.

Я отвязала Кайтека от пояса и взяла поводок в руку.

Не хотелось потянуть его с собой, если я упаду. Мы спускались глубоко вниз. Лес смыкался над нами. На земле – еловые шишки. Или пихтовые. Различала я только маленькие, сосновые. Их я знала. Иногда они откатывались немного подальше, будто пытались нас обогнать.

Свет фонариков впереди уже ощупал этот предмет и показал мне его издалека. Я тоже направила свой фонарик туда. Металлическое колесо. На подставке из дерева. Маховик. Три маховика.

Следующий щит: Весной талые воды часто затопляли рудники. Мой луч перепрыгнул в конец текста. Подъемщики, прочитала я.

Подъемщики тоже присоединились ко мне. Их я представляла себе грязными. Усталыми и худыми. Такими, которые за работой не насвистывают. Которые потеют. Сзади было тихо. А где же «не растягиваемся!»?

– Бея? – позвала я.

– Здесь! – голос раздался откуда-то издалека. Сзади меня никто не прикрывал. Ничьи глаза не смотрели мне в спину. Рядом со мной разбившиеся, утонувшие… Как же они назывались? Промывщики руды? Горнорабочие? Сколько им может быть лет? Свет фонариков был от меня на некотором расстоянии. Я положила руку на голову изможденного пса и пошла дальше. Ступеньки из корней вели все ниже. Слева тропа уходила вверх, справа – круто вниз, что впереди – не видно. Рядом с тропой – деревянная горка. Щит с подставкой для лопат. И вил. Или чего-то в этом роде. Табличка, около которой я остановилась, чтобы подождать Бею. Оловосодержащий шлих добывался с помощью скребка.

Черт, кто вообще может такое понять? Контактная порода, породообразующий минерал, направление простирания, мощность жилы… Вопросов возникает больше, чем дается ответов. Если бы мне пришлось объяснять толпящимся вокруг духам, как работает мой смартфон, им бы тоже пришлось непросто. Но сейчас ничего не понимала я. Верхний слой назывался пустой породой, бедным галечником. Дальше шли вязкие породы, тонкие пески, глинистые…

Горнорабочие клали руки мне на плечи, лезли из всех щелей, ползли на меня…

– Бея?

– Здесь! – она была совсем рядом. – Что случилось?

– Я хотела тебя подождать.

– Ну вот, я тут, – она тяжело дышала.

– Всё в порядке?

– Да. Просто напоминает о себе старое боевое ранение. И всё!