"А Фелисити-то здесь!" - Жорж Сименон

— Иду!.. Иду!.. — с сожалением кричит он.

Из-за его акцента получается:

— Идью… Идью… Алло!.. Это Париж?.. А?.. Что?.. Это Безье… Да, Безье, так и произносится… Уголовная полиция?.. Мы получили ваше сообщение… Я говорю: ваше сообщение… Вы что, там, в Париже, не понимаете по-французски?.. Ваше сообщение относительно некой Адели… Так вот, пожалуй, мы сможем вам помочь…

Он немного нагибается, чтобы разглядеть белую рубашку Греле, который готовится нанести классический удар.

— Это произошло на прошлой неделе, в четверг, в доме… (дом, естественно, превращается у него в «домм»)… Что? В каком домме?.. Да в домме же!.. Здесь он называется «Параду»… Некая Адель, брюнеточка… Что?.. Груди в форме груш?.. Ну этого я не знаю, мсье… Я их не видел, ее груддей… Да к тому же она уехала… Если бы вы слушали, что я говорю, вы бы уже знали это… У меня есть и другие дела… Говорю вам, что некая Адель решила уйти и потребовала расчет… Помощница хозяйки позвала хозяина… Оказывается, она не имела права уехать так просто, она должна была оставаться до конца месяца. Словом, он отказался отдать ей деньги. Она побила бутылки, выпустила пух из подушек, перевернула все вверх дном и в конце концов, так как у нее не было ни гроша, одолжила денег у своей приятельницы и все-таки уехала… Отправилась в Париж… Что?.. Про это я ничего не знаю… Вы спрашивали об Адели, я вам о ней и рассказываю… Всего хорошего, коллега…

Шесть часов тридцать пять минут. В «Золотом перстне» в Оржевале. Дверь посреди серовато-белого фасада отворена. По обеим сторонам двери — скамьи. У каждой скамьи, в конце — лавровое дерево в кадке. Скамьи и кадки выкрашены в темнозеленый цвет. Граница между солнечной и теневой сторонами проходит как раз посредине тротуара. У дверей останавливается грузовичок. Из него выходит мясник; на нем рубашка в мелкую голубую клеточку.

В зале, где свежо и сумрачно, хозяин играет в карты с Форрентеном, Лепапом и шофером такси, который привез Мегрэ. Люка наблюдает за игрой и с безмятежным видом покуривает трубку, подражая комиссару. Хозяйка моет стаканы. Мясник говорит:

— Привет всем!.. Мне кружечку, мадам Жанна… Скажите, вам это доставит удовольствие, если я дам вам хорошего омара… Мне подарили в городе двух, а я дома один ем их, потому что моя хозяйка говорит, что у нее от этого начинается крапивная лихорадка… зуд…

Он выходит, чтобы достать из грузовичка живого омара, и приносит его, держа за клешню. Напротив открывается окно, кто-то машет рукой, чей-то голос зовет:

— Мсье Люка, к телефону…

— Скажите мне, прежде чем идти… Вы любите омаров, мсье Люка?

Любит ли он омаров!

— Жермена! Быстро вскипяти воду с корешками, чтобы сварить омара…

— Алло!.. Да, это Люка… Начальник недалеко отсюда… Как? Из Безье?.. Адель?.. В четверг?..

Мегрэ сходит с велосипеда как раз в тот мрмент, когда мясник уезжает в своем грузовичке. Пока Люка говорит по телефону, комиссар следит за партией в карты. Омар неуклюже ползает по плитам пола, у прилавка.

— Скажите, хозяйка, это ваш омар? Он вам очень нужен?

— Я хотела сварить его для вашего бригадира и шофера.

— Они поедят что-нибудь другое… Если позволите, я его заберу…

Люка пересекает улицу.

— Какую-то Адель разыскали, начальник… В Безье… Она вдруг сорвалась с места и в четверг уехала в Париж…

Игроки то и дело бросают взгляды в их сторону, ловят обрывки фраз.

Без десяти семь. Инспежтор Рондонне и комиссар Пиолэ беседуют в одном из кабинетов уголовной полиции, высокие окна которого выходят на Сену, где надрывается, пыхтя изо всех сил, буксир.

— Алло!.. Оржеваль?.. Не будете ли так любезны, мадемуазель, позвать в кабину комиссара Мегрэ?..

В окне кто-то снова машет рукой. Люка опрометью выбегает из зала. Мегрэ, с омаром в руке, как раз собирался снова оседлать свой велосипед.

— Это вас, начальник…

— Алло!.. Пиолэ?.. Есть новости?..

— Рондонне, кажется, кое-что выяснил… Рассыльный кабачка «Санчо», который находится как раз напротив «Пеликана», говорит, что хозяин того заведения прошлой ночью, пока вы были у него, пошел звонить кому-то в бар на углу… Алло… Да… Немного позже подъехало такси… Никто из него не вышел… Хозяин тихонько поговорил с кем-то, кто сидел внутри… Понимаете?.. Здесь что-то нечисто… А кроме того, в субботу вечером произошла драка в табачной лавочке на улице Фонтэн… Трудно узнать в точности… Ее затеял какой-то тип, он не в ладах с полицией.

— Ай… — ворчит Мегрэ.

— Что?

— Ничего… Это омар… Я слушаю…

— Вот, собственно, все… Мы продолжаем их обрабатывать… Некоторые, по-видимому, многое знают…

— Когда я вернусь… Алло… Надо посмотреть в архивах… Было какое-то дело, уж не знаю какое, ограбление или что-то в этом роде, приблизительно с год и месяц тому назад… Узнать, у кого в это время, в районе площадм Пигаль, была любовница по имени Адель… Звонить можно в любой час ночи… Люка будет тут, близко от аппарата… Что там такое?

— Минутку… Это Рондонне позвонил по другому аппарату и говорит со мной… Передаю ему трубку…

— Алло, это вы, начальник?.. Не знаю, имеет ли это отношение… Я вдруг вспомнил, потому что время как раз совпадает… В апреле прошлого года… Как раз я этим и занимался… Улицу Бланш помните?.. Помните Педро, содержателя «Горного козла»?..

Так как омар шевелится, Мегрэ осторожно кладет его на пол и грозит ему пальцем:

— Тихо…

— А?

— Да это я омару… Педро… Напомни-ка мне…

— Кабачок вроде «Пеликана», но более злачное место, на улице Бланш… Длинный худой парень, вечно бледный, с единственной седой прядью в черных волосах…

— Припоминаю…

— Было три часа ночи… Он уже собирался запирать дверь… Вдруг подъехала машина, из нее выскочили пять человек; они ворвались в зал, оттолкнув метрдотеля, который уже закрывал ставни…

— Смутно вспоминаю…

— Они втолкнули Педро в каморку за баром… Несколько секунд спустя началась стрельба, зеркала разлетелись вдребезги, они запускали друг другу бутылки в головы, потом вдруг погас свет. Я как раз был в этом районе… Каким-то чудом мы прибыли вовремя и схватили четырех из этих типов, в том числе Руки Вверх, который спрятался на крыше… Педро был мертв, в него всадили четыре или пять пуль… Лишь одному из убийц удалось скрыться, и только через несколько дней мы узнали, что это был музыкант Альбер Бабо… Тот, кого прозвали Маленьким Человеком, потому что он и вправду был маленький и носил обувь на каблуках, чтобы казаться выше… Минутку… Комиссар Пиолэ мне что-то говорит… Нет… Он хочет вам что-то сказать… Передаю ему трубку…

— Алло, Мегрэ… Я тоже помню… Это дело у меня в кабинете… Хотите, я…

— Не стоит… Я теперь вспомнил. Музыканта задержали в Гавре… Через сколько дней?