Пушки Смуты. Русская артиллерия 1584–1618 - Алексей Николаевич Лобин

десть, в новых досках»[235]. После ознакомления Григорий Александрович приказал эту рукопись «при Военной типографии напечатать»[236]. Издание было осуществлено асессором В.В. Рубаном. Поскольку манускрипт не имел титула, издатель присвоил ему свое название: «Устав ратных, пушечных и других дел, касающихся до воинской науки… в 1607 и 1621 (дата ошибочная, сентябрь 7129 – это 1620 г. – А.Л.) годех выбран из иностранных военных книг». Именно под этим не совсем корректным названием он и вошел в историографию.

Сам список, по которому было осуществлено издание, в XIX в. бесследно исчез, возможно, сгорел в московском пожаре 1812 г. Тем не менее в архивных собраниях Санкт-Петербурга сохранилось два списка «Воинской книги о всякой стрельбе»[237].

К сожалению, нельзя с уверенностью ответить на вопрос, были ли переведены в годы Смуты еще какие-то иностранные труды «о воинских урядствах». В описи 1676 г. документов «приказу Тайных дел» упомянута «Книга судебная, и о ратном ополчении и о всяких урядствах 114-го году; переведена с немецкого языку на русской язык при царе и великом князе Василье Ивановиче всеа Руси»[238]. Отметим, что похожее название имеет первая часть работы Л.Фронспергера «Von kayserlichem Kriegszrechten, Malefitz und Schuldhändlen, Ordnung und Regiment» в 10 частях, объясняющая военную судебную систему («королевское военное право»), военный строй и порядок. Однако историк О. Русаковский высказал убедительную версию, что «и эта рукопись содержала перевод фрагмента распорядка Филиппа Клевского, один из начальных разделов которого озаглавлен сходным образом: «О заповедях и устроениях, распорядке и устроении войска»[239].

Кроме того, в описях частной библиотеки профессора Московского университета Фёдора Григорьевича Браузе сохранилось интересное упоминание о книге под номером 278: «Таинства воинского искусства с немецкой книги. Поднесенной императору Карлу V перевод, сделанный по повелению царя Василия Иоанновича 1606 года. Оригинал переводчика, отлично чистого письма, которое того самого времени, в л(ист)»[240]. Что это могла быть за книга?

Император Священной Римской империи германской нации Карл V скончался в сентябре 1558 г., следовательно, имелась в виду не «Военная книга» 1573 г., а более раннее издание. Может быть, речь шла о трактате Л. Фронспергера «Пять книг о военном строе и порядке» (Fünff Bücher, vonn Kriegs Regiment und Ordnung), вышедшем в издательстве Давида Цопфеля в 1555 г., который действительно был преподнесен незадолго до смерти Карлу V. Но с учетом того, что «довольно существенную часть сочинения Фронспергера занимает выполненный им немецкий перевод франкоязычного «Военного распорядка герцога Филиппа Клевского», может быть и так, что «не менее обоснованной выглядит, однако, попытка отождествить эту неназванную книгу с «Распорядком» Филиппа Клевского, посвятившего свое сочинение Карлу V, причем информация об этом сохранилась и в казанской рукописи. Возможно, в библиотеке Браузе хранился всего лишь еще один список перевода второго тома «Kriegßbuch» или его фрагмента»[241].

К огромному сожалению, мы никогда не сможем, наверное, узнать, что из себя представлял русский перевод – во время нашествия Наполеона московский «пожар двенадцатого года» навсегда скрыл от нас разгадку «воинских книг» царя Василия Шуйского.

Поскольку «воинские книги» 1607 и 1620 гг. плохо изучены, вокруг них образовался ряд устойчивых стереотипов и ошибочных утверждений.

В свое время В.Д. Назаров выдвинул предположение, что создание «Воинской книги» следует связать с деятельностью Лжедмитрия I, а сам перевод отражает реалии польско-литовского военного дела[242]. Но аргументы историка следует признать неубедительными. В предисловиях «воинских книг» 1607 и 1620 гг. вполне определенно говорится, что работа над переводом началась по особому указу Шуйского в мае 1606 г., а все статьи являются дословными переводами немецких и, предположительно, французских (книга 1620 г.) артикулов. Описания войсковых должностей соответствуют не польско-литовским, а европейским аналогам: «полевой маршалк» – «feld-marschalk», «большой или воеводский пристав» – «ober-feld-profoss», «большой чиноначальник» – «ober-schuldheiss» и т. д. Наличие полонизмов у А. Михайлова-Радишевского (у М. Юрьева и И. Фомина они отсутствуют) можно объяснить тем, что переводчик был родом с Волыни[243].

Многие историки полагают, что перевод Михайлова-Радишевского является «первым военным уставом». На самом деле первым руководством по военному делу следует признать «Военную книгу» 1607 г., причем назвать ее «уставом» можно лишь с определенной долей условности. Переводной трактат не являлся сводом правил и наставлений, обязательных к исполнению. Барон Леонард Фронспергер составлял рекомендации, обобщал опыт германской военной науки. Собственно и русский перевод был сделан с одной целью, обозначенной в предисловии – «для ведома всяких тамошних чинов и урядств», т. е. для изучения европейского военного дела, чтобы в будущем на основе немецкого трактата создать собственное «доброе строение ратных людей». Никаких других директив об обязательном внедрении положений «Воинской книги» в военную организацию Российского государства нет. Правильнее назвать ее военным трактатом, нежели уставом.

Также напрасно некоторые отечественные историки рассматривают другие положения книги 1607–1620 гг. применительно к российским реалиям того времени. Исследователи ошибочно используют ее в качестве источника по русской артиллерии, безосновательно показывают связь «Воинской книги» с русской действительностью[244]. Между тем абсолютно все артиллерийские положения «устава» связаны с немецкой и частично французской классификацией орудий. Ничего подобного описанному в «указах» 233–269 («указы росписи снарядам») в русской артиллерии первой половины XVII в. не было.

Вопрос применения некоторых положений «Воинских книг» на практике еще требует пристального изучения. Так, должность «голову у наряда» с первой четверти XVII в. заменяет «пушкарский голова», впервые упоминаемый в «воинских книгах» («zeugmeister» у Фронспергера).

Согласно документам XVII в. пушкарский голова сочетал в себе функции «пушечного приказчика» и «головы у наряда», ему предписывалось «… у пушечных и у колокольных и у всяких литейных дел быть ему (голове. – А.Л.) безпрестанно, а что будет на Пушечный двор к литью и на поделку, ко всяким делам, надобно какого лесу или иных каких запасов, и ему лес и всякие запасы велеть в рядех у торговых людей, с целовальниками, и с пушечными, и с колокольными, и с иными мастерами приторговывать… без прибавочной цены, и тому покупные росписи, за своею и за целовальниковыми руками подавать в Пушкарский приказ, и тое покупку записывать в книги…»[245].

Мы не знаем, применялись ли в боевых действиях те многочисленные «огненные хитрости», описанные в этих трактатах, или же артиллерийские мастера использовали свои рецепты и приемы.

Стоит надеяться, что в обозримом будущем всё же «воинские книги» 1607–1620 гг. будут опубликованы в издании, соответствующем правилам публикации исторических источников, с привлечением всех сохранившихся списков и с выявлением всех заимствованных из иностранных сочинений фрагментов.

«Огнестрельной наряд» царя Василия Шуйского

Будь проклят тот, кто выдумал войну!

Несчастные! Не ведают они,

Что человек, услышав грохот пушек,

Клонится и дрожит,