Спрятанная красота - Лилиан Пик

Однажды вечером Мэттью пригласил Лоррен на ужин. Она надела новый костюм и подкрасилась. Она наивно надеялась, что это хоть немного скроет от других людей тупую боль, тисками сжимавшую ее сердце и безжалостно преследующую ее повсюду.

Когда они уже пили кофе, Мэттью, все время пристально изучавший девушку, вдруг спросил:

— Ты думаешь о том мужчине?

Лоррен была так удивлена, что поперхнулась. Извинившись, она молча посмотрела на него.

— Думаю, я получил ответ, — заметил Мэттью, кладя в кофе сахар. — И, кажется, я даже знаю, кто он.

Он быстро взглянул на девушку, как бы ища подтверждения своим словам, и она опустила глаза.

— Извини, Мэттью, — выдавила из себя Лоррен, вертя в руках ложку. — Все так плохо и безнадежно!

— Могу я чем-то тебе помочь?

— Не можешь же ты изменить мужскую натуру, — пожала она плечами. — Он однажды сказал мне, что в своей жизни предпочитает иметь много женщин на выбор, чем одну постоянную. Так что здесь уже ничем не поможешь, правда ведь?

— Он действительно так сказал тебе?

Лоррен повторила ему слово в слово, что заявил ей Алан про свой сад, и Мэттью, закинув голову, заразительно рассмеялся.

— Он сравнивает своих женщин с цветами, а? — И он недоверчиво улыбнулся. — Журналист, моя дорогая. Такова его природа — извлекать выгоду, обманывая.

— Нет, я уверена, что это правда, — покачала она головой. — Кроме того, как он еще выразился, наши морали несовместимы.

— Не понял смысла…

— Я отношусь к преданному типу людей, он — нет.

— М-м-м… Хотел бы я знать, чего он хочет добиться, — заинтересовался Мэттью.

— Только не спрашивай его, пожалуйста!

— Не беспокойся, — ответил он, — не буду.

На следующий день в школе Анна спросила Лоррен, как она живет-поживает со своим новоиспеченным сводным братом.

— Отлично! — ответила она. — Он очень милый.

— Еще не увлеклась им?

— Нет, конечно. Мэттью слишком славный парень, чтобы причинить ему боль. Кстати, а ты не хочешь с ним познакомиться?

— Если он высокий, стройный и красивый, тогда мой ответ — да, с радостью и поскорее, пожалуйста!

— Он сегодня вечером придет к нам, так что жду тебя к восьми часам.

— Обязательно, — пообещала Анна. — Кстати, дорогая, — сказала она, оглядывая Лоррен с ног до головы, — я уже говорила, но можно и повториться: ты совершенно изменилась, и в лучшую сторону.

— Спасибо, Анна. Все это благодаря тебе. Ты единственная сказала мне, чтобы я остановилась, посмотрела на себя со стороны и прекратила выглядеть старой каргой.

— А как обстоят дела с известной нам персоной?

Запылавшие щеки Лоррен выдали ее чувства, и Анна взглянула на нее еще заинтересованнее. Девушка не хотела рассказывать подруге о той ночи после танцев. Об этом она не могла сказать никому. Она нежно и бережно хранила память о ней в своем сердце.

— Абсолютно ничего нет для отчета, — ответила она спокойно.

— Ты хочешь сказать, что мои надежды услышать захватывающие подробности не сбудутся? Но мне все же кажется, что в этом кратком ответе огро-омная глубина. Да и в тебе самой наблюдается спад напряжения и отсутствие раздражительности. Ну же, расскажи тетушке!

— Если бы было что, я бы охотно рассказала. В любом случае приходи вечером.

Лоррен предупредила Мэттью, что придет ее подруга, и они вместе вышли в холл встречать Анну. Она прекрасно выглядела в своем новом светло-коричневом зимнем пальто, и, когда сняла его, Лоррен увидела на ней новое шерстяное красное платье.

— Правда, изящное и модное? — спросила подруга. — Поздравь же меня с хорошим вкусом! — Лоррен засмеялась и выполнила просьбу.

Лоррен представила Анну и Мэттью друг другу, и они поздоровались за руку.

— На улице так холодно, а вы, я вижу, — заметила Анна, улыбнувшись ему, — уже согрелись.

— Вы совершенно правы, — засмеялся он, — не дадите ли мне доказать вам это?

Она, как обычно, непринужденно сняла свои очки и подставила ему щеку для поцелуя.

В это время на лестнице появился Алан, и Анна приветственно махнула ему рукой:

— Алан! Как приятно вновь увидеть тебя! Почему ты вычеркнул меня из своей жизни?

— Дорогая моя Анна! — Он начал спускаться по ступенькам, простирая к ней руки. — Я никому не позволю сказать, что отношусь к тебе так же, как к остальным женщинам в моей жизни. Ты совершенно другая!

— И конечно, это ты говоришь им всем! — Она взяла его руки в свои.

— Это мой особый технический прием. — Алан с притворной серьезностью кивнул. — Ты даже не представляешь, как это льстит их тщеславию.

Лоррен нервно сжимала пальцы рук, слушая его речи:

— А у вас что здесь, тайное собрание или…

— Лоррен, — улыбнулся Мэттью, — он явно напрашивается на приглашение. Ты не возражаешь, если Алан присоединится к нам, правда?

Но, опередив ее, Алан сказал:

— Я предлагаю вам всем подняться ко мне выпить.

— Ну как? — вопросительно посмотрел на девушек Мэттью.

— Я согласна, — ответила Анна.

Лоррен пожала плечами, и Мэттью резюмировал:

— Вроде бы никто не возражает.

Если Алан и заметил явное нежелание Лоррен идти к нему в комнату, он ничем это не показал.

— Идемте, — только и сказал он, — но вы должны извинить меня за беспорядок!

— Теперь понятно, что ты имел в виду! — воскликнула Анна, входя в его жилище.

Весь пол, подоконник и даже кровать были завалены газетами, как лоскутными одеялами. По столу вокруг пишущей машинки белели разбросанные листы бумаги.

— Ты явно хочешь создать впечатление, что усердно трудишься, — пошутил Мэттью.

— Веришь или нет, — засмеялся Алан, — но иногда мне, как журналисту, приходится делать трудную работу. — Он лукаво взглянул на Лоррен. — В перерывах между развлечениями с женщинами… так сказать, по совместительству.

— А знаешь, — сказала Анна, сбрасывая с кресла листы бумаги и садясь, — я думаю, что ты не такой повеса, каким хочешь казаться.

— Нет? — Алан опустил ресницы. — Спроси у моих коллег.

«А мне спрашивать об этом нет необходимости, — печально подумала Лоррен. — Я уже слышала их замечания по этому поводу».

— Такой я или нет, сейчас не имеет значения. Просто это мой имидж. — Он взглянул на Лоррен. — Не так ли?

Она отвернулась, села рядом с Мэттью на кушетку, и он крепко ее обнял.

— Да, — наконец ответила Лоррен, — так же, как скучная почтенность стала моим имиджем.