Стрелок - Лана Черная

Но в какой-то момент всё изменилось. Их отношения затягивали, словно в омут. Теперь это был не просто секс, не просто игра. Марку отчаянно захотелось, просыпаясь, видеть рядом её сонную улыбку, будить её чашкой ароматного кофе и смотреть в её счастливые изумрудные глаза. Он хотел, чтобы она была рядом. Всегда. И это желание пугало и рушило его планы. Впрочем, раскрыть все карты перед своей давней знакомой Марк так и не решился.

Только поэтому, старательно следуя избранной тактике, он пытался выяснить её имя, которое она почему-то скрывала. Марк спрашивал, но пианистка каждый раз называла новое имя, на которое никогда не откликалась.

И Марк принялся воплощать в реальность свои романтические бредни. Самое трудное было заставить её остаться утром. Поначалу Марк просто запирал входную дверь. Не помогло. Пианистка испарялась, не

открывая замок, ключи от которого были надежно спрятаны. Тогда он предположил, что она сбегает через окна, хотя и те оставались закрытыми. Но всё равно, словно ненормальный, Марк заколотил их досками. Опять не вышло.

И утром он просыпался один.

Подпоить или усыпить свою беглянку Марк не решился, искренне опасаясь за её жизнь. Знал её иррациональную реакцию на алкоголь и лекарства. Охрану нанимать не стал, боясь посеять в душе принцессы подозрения, а вот скрытые камеры установил. Но и они не принесли должного результата, улавливая беглянку уже за территорией дома. Чертовщина какая-то, учитывая, что реальную магию пианистка не применяла. Марк почувствовал бы. Но ведь каким-то образом она покидала дом? И тогда в его голову пришла другая, совершенно безумная идея.

В порыве страсти он стал рвать на принцессе одежду. Тогда Марк впервые услышал, как она смеется. Заливисто, как соловьиная трель, и волшебно пьяняще, как музыка Орфея. Она подыгрывала ему, расшвыривая лохмотья по спальне, а потом увлекала за собой в бездну невыносимой нежности. Но ночь сменялась днём, и Марка постигала новая неудача.

Тряпки кучей лежали на кровати, а беглянки не было.

Платьев он разорвал немало. И его всегда удивляло, в чём же она уходила. Женской одежды у Йенсена не имелось, а его гардероб оставался нетронутым. Не голая же, в самом деле!

— Эх, Марк, не видать тебе этой женщины как своих ушей, — усмехнулся он своему отражению и вышел из ванной, попутно натягивая джинсы.

Окинув разорванное платье тоскливым взглядом, с невесёлыми мыслями он поплёлся на кухню.

И застыл на пороге, с немым обожанием взирая на рыжую красавицу, о которой ещё минуту назад только мечтал.

Абсолютно голая, с сигаретой и чашкой кофе она сидела за стойкой, разделяющей столовую и кухню. Облокотившись локтем о столешницу из тёмного мрамора, поблёскивающего в лучах утреннего солнца, она что-то внимательно читала на экране ноутбука. Тусклая вертикальная стойка, на которой в замысловатом порядке были закреплены бутылки и бокалы, почти заслоняла её задумчивое лицо. А раскидистое дерево за окном, отбрасывая причудливую тень на светлый пол, будто отражало её мистическую сущность…

С трудом подавив дикое, первобытное желание овладеть ею прямо здесь и сейчас, Марк подошёл к стойке и заглянул в жестяную банку из-под кофе. Пусто.

Он громко вздохнул и буркнул первое, что пришло в голову:

— Так я и знал…

Ответом стало удивлённо-вопросительное лицо пианистки. Рука с сигаретой застыла на полпути к пепельнице, а глаза выражали недоверие.

Марк потряс пустой банкой.

— Ты выпила весь мой кофе. А без него я по утрам очень злой.

Рыжая смяла в пепельнице сигарету и молча ушла, оставив Марка в дураках. Он и сообразить толком ничего не успел, как она вернулась.

Переодетая в стильные шорты и обтягивающую чёрную майку гостья обошла Марка, поставила на стол новую банку точно такого кофе и уселась обратно за ноутбук. А Марк неожиданно захохотал.

Вдоволь насмеявшись, он первым делом попытался в очередной раз выяснить настоящее имя рыжеволосой бестии, сводящей его с ума. Не признаваться же ей, что он его уже знает.

— Миранда, — серьёзно ответила пианистка. И Марк знал, что она не соврала.

— Значит, на этот раз Миранда? — прищурившись переспросил он. — А завтра…

— Никаких завтра, — сухо перебила она. — И только Миранда, — в глазах блеснул огонёк задора, а на губах заиграла улыбка.

Лишь после этого Марк принялся пересказывать Миранде историю своих душевных мук, когда она в очередной раз исчезала из его постели. А она хохотала без умолку. Как же Марка завораживал её волшебный смех. Он был готов на всё только ради этого смеха.

Миранда жила на другом берегу озера в небольшом деревянном доме вдали от суматохи города. В причинах её исчезновения не было никакой тайны. Обычная боязнь новой привязанности и неумение строить отношения с мужчинами. Вот она и позволяла себе столь безрассудные побеги через подвал, небольшой тоннель из которого выводил аккурат за территорию коттеджа.

— А как ты узнала про подземный ход? — поинтересовался Марк.

— Когда я подыскивала себе домик в этих краях, — говорила Миранда, запустив пальцы в его жёсткие волосы, отчего у Марка голова шла кругом. — Риэлторы показывали мне этот коттедж, так что я изучила здесь все входы и выходы.

Марк знал, что она хотела купить этот дом, поэтому и приобрёл его. Но он начисто забыл про подземный ход.

— Но зачем надо было именно так уходить? — слова давались ему неохотно, да и говорить ему уже не хотелось.

— Нравилось наблюдать, как ты пытаешься меня удержать, — она провела пальцами по небритой щеке Марка. — А про подвал забыл…

Он согласно кивнул.

— Тогда почему сегодня ты осталась? — спросил Марк, за руку увлекая Миранду за собой в спальню. Он и правда не понимал, почему она, ненавидящая его всей душой, вдруг осталась? Он чувствовал, что она не играет с ним. Тогда почему?

— Да ты же испохабил весь мой гардероб! — лукаво прищурившись, Миранда легко подтолкнула его к кровати. Марк оступился и под оглушительный смех повалился на огромную кровать. — У меня осталось одно вечернее платье, — говорила она, усевшись на Марка. Тот охнул, но не от тяжести, а от новой волны желания. — Не могла же я допустить, чтобы и от него остались одни лохмотья! В чём я тогда на людях покажусь?.. Так хотел, чтобы я осталась? — прошептала Миранда, сняв с себя майку.

— Не то слово… — Марк притянул её к себе, губами касаясь загорелой груди. — Я же просил… Умолял… Не уходи… — шептал он, покрывая поцелуями возбуждённое тело.

— Не смогу… — хрипло сказала Миранда, отдаваясь во власть страстного безумия.

Клим.

Сейчас.

Ему стало плохо внезапно. Горький запах серы забил нос, перед глазами поплыло, во рту — металлический привкус крови. Клим пошатнулся и едва не упал, вовремя вцепился в барную стойку. Подбежала официантка, что-то защебетала на ухо. А Клим никак не мог сообразить, что произошло. Рот наполняло кровью, уши заложило, алое марево вокруг. И едкий запах серы. Он был повсюду и нигде. Умом Клим понимал, что в кафе нет нечисти, чуял. Но запах не давал покоя. Сеял страх. А Клим давно ничего не боялся. Сделал глубокий вдох, закашлялся. Сплюнул кровь. Кто-то протянул ему платок. Клим оттолкнул руку, глотнул водки. Горло обожгло. Он сел на стул, сжал виски. Не хватало, чтобы Алинка увидела его в таком состоянии. Не сейчас.