Лгунья - Екатерина Гичко

Шидай не удержался от восхищённого присвиста и внимательно посмотрел на своего господина. Тот глядел на посмевшего обвинить его в воровстве наглеца с совершенно нечитаемым лицом. Просто смотрел ледяными глазами в горящие ненавистью глаза Виидаша. Тот взбесился ещё больше и дёрнулся вперёд.

Ранхаш медленно поднялся, не сводя взгляд с мальчишки.

— Ведите его за мной, — распорядился он и развернулся к сокровищнице.

Новый хранитель встретил харена, за которым вели голого парня, испуганным взглядом. По просьбе главы санаришского сыска он тут же предоставил им пустую комнату, и туда впихнули Виидаша. Тот было дёрнулся к харену, но его силой усадили на стул, а один из охранников встал рядом, недвусмысленно выдвинув когти. Мол, только дёрнись, и я вырву тебе горло. Его товарищ, заметив заинтересованный профессиональный взгляд Шидая, прикрыл барса ниже пояса своим плащом.

— Господин, за нападение на вас его полагается убить, — тихо сообщил тот охранник, что ранее просил харена уйти с места схватки.

— Да? — сухо протянул Ранхаш, продолжая смотреть на Виидаша. — В каком из законов это прописано?

Охранник немного смутился.

— Господин Шерех… — начал он, но харен бесцеремонно перебил его:

— Шерех Вотый — закон?

Посрамлённый охранник сделал шаг назад и замер у стены.

— Надеюсь, вы возьмёте на себя труд обременить объяснениями ваше обвинение? — холодно поинтересовался Ранхаш, всё так же вымораживая взглядом барса.

Тот усмехнулся, зло и хищно.

— Конечно, — ядовито ответил он. — Вы пришли ко мне ночью как вор и повели себя соответствующе. Вы забрали у меня мою вещь! Моё письмо!

— Я вправе конфисковывать всё, что может помочь найти подозреваемую. В отношении же вас я проявил милосердие, — охранники не удержались и обменялись взглядами, — которое вы совершенно не оценили. По закону я был обязан заключить вас под стражу по подозрению в соучастии. Но, принимая во внимание вашу молодость, безрассудство и незапятнанную ранее честь рода Ишый, я решил оставить без внимания этот инцидент. Вы же, как я вижу, желаете, чтобы восторжествовал закон.

— Письмо, которое могло вам помочь, я отдал! — Виидаш подался вперёд, упираясь горлом в когти. — Но вам этого было мало, и вы забрали то, что забирать права не имели. Видимо, был прав прадед. Он всегда говорил, что для Вотых никакие законы не писаны. Хапаете всё, что плохо лежит!

— Господин Виидаш, не забывайтесь, — ровно напомнил ему о границах дозволенного харен. — Мне напомнить, что вы сами признали существование этого письма?

— И отдал его! — яростно заявил Виидаш.

— Вы пытались обмануть закон в моём лице, — Ранхаш едва заметно прищурился, — и отдали ложный артефакт.

— Он не ложный! — упрямо заявил Виидаш. — То, что Майяри не отвечает, не моя вина. Или вы настолько самоуверенны и думаете, что она беспрекословно ответила бы на ваше послание?

— Ваше поведение ночью очень явно показало, что я прав в своих предположениях.

— Какое поведение? — брови барса издевательски приподнялись, и он нагло ухмыльнулся. — Неужели вы хотите воспользоваться тем, что у нашего разговора не было свидетелей, и обернуть всё в свою пользу? Моё слово против слова правнука великолепного Шереха, конечно, ничего не стоит, но всё же, чем вы докажете, что это письмо то самое? Да, это артефакт, его создала Майяри, но создала она его для меня и другого оборотня. Чем вы докажете, что вторая половина находится у Майяри?

В комнате воцарилась звенящая тишина. Шидай, прищурившись, с невольным уважением осматривал наглого мальчишку, а харен молчал. Молчал и продолжал смотреть на барса, который даже не пытался скрыть победную улыбку. Действительно, харен, чем вы можете доказать свои подозрения? Возьмите на себя труд обременить объяснениями ваши предположения!

Ранхаш неспешно шагнул вперёд и наклонился, чтобы их с Виидашем взгляды были на одном уровне.

— Забудь. Я смогу это пережить, — тихо произнёс харен.

— Что? — Виидаш насмешливо прищурился, решив, что глава санаришского сыска сдаётся.

— Это то, что она ответила тебе.

Улыбка сползла с лица барса, и он стремительно побелел, а потом и посерел. Глаза его распахнулись и остекленели, словно из тела исчезла душа. Напряжённый оборотень безвольно обмяк на стуле.

Ранхаш выпрямился.

— Ты прав, у меня нет весомых доказательств, что это письмо то самое, — признал харен. — Но я чувствую, когда мне лгут, и ты лгал. Вероятно, я действительно злоупотребил своим положением и злоупотреблю ещё не раз. Но закон для меня не пустой звук. Именно поэтому тебя не упекут за соучастие: доказательств нет. Но три дня за решёткой отсидишь. За нападение.

Харен перевёл взгляд на охранника у стены и распорядился:

— Переправьте его в тюрьму и сдайте на три дня.

Охранник недовольно набычился: старый консер насчёт любых покушений отдал весьма недвусмысленный приказ.

— Я проверю, — добавил Ранхаш и развернулся к двери.

— Повтори, — неожиданно остановил его голос Виидаша.

Ранхаш обернулся и посмотрел на него. На щеках парня появился лихорадочный румянец, а лицо искривила мука.

— Забудь. Я смогу это пережить, — зачем-то исполнил его просьбу харен.

Парень стиснул губы и зажмурился, а затем то ли выдохнул, то ли застонал.

— И всё? — чуть слышно спросил он.

На это Ранхаш отвечать не стал и молча вышел.

Я очень рада, что у меня был такой друг и возлюбленный, как ты. Ты подарил мне много прекрасных воспоминаний.

У него не было желания произносить что-то настолько бессмысленное и наивное.

— Господин, куда вы так несётесь? — его нагнал Шидай. — У нас же по планам допрос хранителя.

— К нему, — коротко ответил Ранхаш.

Лекарь внимательно посмотрел на него и расплылся в понимающей улыбке.

— Не понимаешь и злишься? — предположил мужчина.

Предположение попало в точку. Выдержка изменила Ранхашу, и его лицо раздражённо искривилось. Впрочем, останавливаться и отвечать он не стал.

— Не одобряешь его, — продолжал вещать Шидай. — Навлекает позор на семью, ведёт себя недостойно, продолжает совершать одну ошибку за другой, врёт… Но чувствуешь, сейчас он ведёт себя правильно, верно?

Губы харена раздражённо сжались. Шидай усмехнулся.

— Этот мальчик — твоя полная противоположность… Хочешь, подскажу в чём правильность? — не дождавшись ответа, Шидай продолжил: — Он пытается исправить свои ошибки, хотя и понимает, что уже ничто не исправится. Но пытается, — вздохнув, лекарь добавил: — А вот тебе даже исправлять нечего…

— Прикуси язык! — не выдержал харен и прибавил шаг.