Другая жизнь - Лайонел Шрайвер

Шепу не хотелось думать, что он ничего не получает от правительства. Дороги. Мосты. Светофоры и парки. Все это Джексон обозначил одним словом «тротуары». Муниципальные власти создали необходимую для нормальной жизни инфраструктуру, но это был лишь малюсенький кусочек от всего пирога, такой тоненький, что почти незаметен на тарелке. Как любил повторять Джексон, если бы все граждане внесли одинаковую первоначальную сумму в банк, они бы с легкостью покрыли все расходы на коммунальные нужды – об этом и говорил в свое время Джордж Вашингтон.

Пока Шеп забавлялся, наблюдая, как обществу предлагают новые необходимые вещи – тест на наркотики и допинг, контроль над пробками в воздухе, – он признал, что ощутить личную выгоду от исправной уплаты налогов на удивление трудно. Также стоило признать огромное количество отделов и инстанций, контролирующих его жизнь, но это нельзя назвать порядком. Любой порядок хорош, даже грубо навязанный, он лучше хаоса.

Если бы он и смог признать карикатурную классификацию Джексона, все же причислил бы себя скорее к Сатрапам, нежели к Слюнтяям. Человеком, от которого зависят другие, настоящим мужчиной в его понимании этого слова. Он признавал существующее негласное правило – сегодня ты заботишься о людях, завтра они о тебе – и выполнил свой долг, от которого даже не думал отказываться. Он до конца своих дней останется для всех источником, а не сточной канавой, поскольку на него можно положиться, он вполне уверен в себе и способен оставаться в форме. Крупное, прочно стоящее на земле создание шутя справится с маленьким. Победит и самодовольство, и мошенничество, и подлость. Не возникнет проблем и с возмущением неблагодарного должника. Удивляло только, что Джексон, всегда высмеивающий именно таких людей, надежных, мощных, восхищался Шепом Накером, обладавшим всеми этими качествами.

Непонятным оставалось и то, что его лучший друг тратит столько сил на пропаганду идеи, которая выявляет его слабость, малодушие и трусость. Было очень мудро со стороны Шепа продать «Нак» с оговоркой, что руководящий персонал будет получать шестизначную зарплату, и потребовать письменное заверение Погачника, поэтому Джексон зарабатывал достаточно денег, хотя и постоянно жаловался на высокие налоги, что заставляло Шепа задуматься, сделал ли он доброе дело. Что с ним не так, почему он постоянно чувствует, будто что-то упустил в жизни, что-то недополучил?

Удивительно, но Берил уже стояла у окна в фойе, и ему не пришлось кружить по Шестой и Седьмой авеню, дожидаясь, когда она спустится. Она устроилась на переднем сиденье, закутанная в какие-то накидки и шарфы, позвякивая при этом украшениями из камней и перьев, которые так ненавидела Глинис. Ее наряд навевал мысли о магазине распродаж, но он был готов поклясться, что она заплатила бешеные деньги, чтобы ее внешний вид имел налет богемной небрежности – платье Берил было типичным для поколения, ностальгирующего по шестидесятым. Ее старший брат и сам почти скучал по той эпохе, но сталкивался в жизни с такими последствиями эры хиппи, которые начисто отбивали желание тосковать по ушедшим временам. Именно эти люди сейчас и пополнили ряды Слюнтяев. Вечно ищущие, где занять деньги, или попросту украсть, неустанно болтающие всякую антикапиталистическую ерунду, они свалились тяжким грузом на плечи родителей. Шепу было жаль парней, погибших во Вьетнаме. Выжившие превратились в старые развалины.

Берил чмокнула его в щеку и воскликнула: «Шепардо!» – детское прозвище в стиле неоренессанса всколыхнуло в нем пеструю гамму чувств.

– Господи, надеюсь, никто не увидит меня в этой колымаге. Ты должен помнить, я снимала акцию группы активистов движения по борьбе с глобальным потеплением, когда они били такие машины.

Если Берил так волновали выбросы углеводорода в атмосферу, она должна была бы воспользоваться метро.

– Это «мини-купер», – мягко сказал он. – Вполне новый.

Она небрежно спросила, как дела. Шеп был рад, что сестра не обратила внимания, что он не ответил.

– Над чем сейчас работаешь? – поинтересовался он. Разумнее всего сейчас было поговорить о Берил. Состояние

дел в «Умельце Рэнди» ее никогда не интересовало; она считала, что там вообще ничего не происходит. Это была тяжелая работа, предубеждение к которой она унаследовала от их отца.

– Фильм о парах, которые решили не иметь детей. В центре внимания люди лет сорока пяти, практически упустившие последний шанс. О том, довольны ли они своей жизнью, не считают ли, что пожертвовали чем-то очень важным, отказавшись иметь семью. Очень любопытно.

Шеп попытался сделать заинтересованное лицо, что на этот раз далось ему с невероятным трудом.

– Большинство из них сожалеет?

– Большинство нет. Они совершенно счастливы!

Она стала рассказывать подробности, и Шеп заметил, что со стороны ее речь кажется бессвязной. Как документалист, по крайней мере, в таком качестве она была известна, если вообще была известна, она сняла фильм, в котором пела хвалебную оду Берлину, в Нью-Хэмпшире произносили Бер-лан, на провинциальный манер выходцев из Европы, в чем, по его мнению, скрывалось определенное очарование, и говорила о немецких эмигрантах времен Первой мировой войны. Она использовала интервью с представителями общины, население которой неуклонно уменьшалось. В ее работе было рассказано многое о жизни Новой Англии, и она в целом напоминала фильм Майкла Мура. Шепу понравилось. Он искренне порадовался за Берил, когда ее часовая работа была заявлена для показа на кинофестивале в Нью-Йорке. Потом сестра сделала короткий документальный фильм о людях, лишенных обоняния, и более серьезный о выпускниках университетов, бравших кредит на получение высшего образования.

Выбранная ею тематика только казалась случайной, на самом деле тогдашний друг Берил был членом как раз той группы, которая крушила машины, а сама Берил поддерживала их акции лишь по той причине, что не могла позволить себе купить автомобиль. Берил было немного за сорок, и у нее не было детей. Как и Шеп, Берил выросла в Нью-Хэмпшире, в городе Берлине. Сестра от рождения была не способна воспринимать запахи – имела полное представление о предмете – и до сих пор не выплатила кредит на образование. Личную причастность сестры к тематике работ подтвердила ее прошлогодняя картина о тех, кто снимает документальные фильмы, в работе присутствовал легкий налет грусти и было задействовано множество друзей.

Решительность, напористость, взбалмошность, свойственная ей в юности, с годами превратилась в жесткость и постоянно угнетенное состояние духа. Она «покажет им», кто бы они ни были. Производить фильмы на весьма скудные средства казалось в ее случае скорее не привычкой, а вызовом. Будучи недостаточно юной, чтобы к ней относились как к молодому дарованию, Берил все еще не смогла утвердиться в жизни настолько, чтобы ее воспринимали так, как ей того хотелось. Ах да, обоняние появилось у Берил еще в раннем детстве. За фильм она получила множество денежных премий от художественного совета. Однако фестиваль прошел много лет назад. Технический прогресс, позволяющий ей работать с портативной камерой и держаться в рамках бюджета, доказал, что любой желающий может сделать то же самое, это привело к растущей конкуренции. Ограниченность в средствах в ее возрасте делала ее все больше похожей не на талантливую женщину, посвятившую жизнь творчеству, а на неудачницу.