Вредное сокровище Чёрного некроманта - Валентина Гордова

— Ты её разбудил.

— Я?! — Радость на лице Людвига стремительно сменилась страхом.

— А кто тут орал? — Адриан на него недовольно очень посмотрел и велел: — Всё, иди отсюда.

— Но как же?..

Но мэр слушать не стал, он мужчину за плечи легко развернул и к двери толкнул.

— Всё-всё, — нагло приговаривал ужасно безответственный, как оказалось, мэр, — не видишь? Я занят. Зайди как-нибудь потом.

И Людвиг был решительно выставлен за дверь, после чего эта самая дверь оказалась захлопнута, а некромант… Некромант плавно и неумолимо обернулся в мою сторону, особенно ярко напоминая мне опасного лесного хищника.

Губы мужчины растянулись в обнажающей зубы улыбке, глаза предвкушающе засверкали, всё тело заметно приготовилось к движению.

Но начать его Адриан не успел.

— Это что такое? — Я после сна была не совсем конкретной, но очень недовольной всем тем, что после моего пробуждения тут случилось.

— И не говори, — вздохнула наглость статусная, в смысле, высоким статусом наделённая, — ходят тут всякие, спать моей булочке мешают.

— Твоей… кому?! — Я натурально задохнулась от всех тех эмоций, что сейчас испытывала.

Ну и наглость, удивительно даже.

Мне, но не некроманту.

— Булочке, — хамеющая всё больше прямо на глазах гадость широко и нагло улыбнулась.

А у меня впервые в жизни появилось желание ударить человека. Желание это было весьма необычным и капельку пугающим. И вот казалось бы, пугать оно должно Адриана, а не меня, но маг выглядел так самоуверенно, что я честно поверила: его в этой жизни вообще ничем не испугаешь. Даже если прямо перед ним встанет смертельная опасность для всего мира, он и ей широко улыбнётся и каким-нибудь хлебобулочным изделием наречёт.

— А тебя давно ногами били? — Чисто интереса ради полюбопытствовала я, вот вообще ни на что не намекая.

Но некромант улыбаться перестал, укоризненно на меня посмотрел и заверил:

— Это очень плохая идея.

— Смотря с чьей стороны, — рассудила лениво. — Как по мне, идея превосходная.

Некоторые время, причём крайне непродолжительное, маг на меня смотрел, словно не мог понять, шучу я или серьёзно говорю. Но в итоге, похоже, решил, что его это не очень заботит, а потому вновь натянул на лицо улыбку и преувеличенно радостно предложил:

— Пошли завтракать.

Есть и правда хотелось, но:

— У нас договорённость лишь на ужин, — напомнила я, на диванчике садясь, а затем и на ноги поднимаясь.

— Предлагаю договориться и на завтрак, — не растерялся градоправитель.

Чисто из вредности окинув его презрительным взглядом с головы до ног, снисходительно дозволила:

— Договаривайтесь. Но не со мной.

Да, я была злая. Меня против моей же воли женой называть?! Это наглость. Это наивысшее проявление наглости. Это… мы на такое глаз не закрываем.

В общем и целом не закрываем, да, но в данный конкретный момент я рюкзак подхватила, на плечо без труда закинула, потому что лёгкий очень был, и к двери направилась, по дороге размышляя о том, что магини вообще существа мстительные и изобретательные, но… но данная особенность представительниц моей профессии как-то мимо меня проскользнула. Раньше не жаловалась, а сейчас вот обидно как-то стало.

— Гвени, — мэр дорогу заступил, позвав мягко очень.

Как назло, ни одного заклинания гадкого не вспомнить. Поразительно даже, с учётом того, кто мой лучший друг.

— Что, уже даже не пирожок? — Я напряжённо вспомнить пыталась.

— Булочка, — не в силах сдержать улыбку, исправил Адриан.

И вот вообще зря он меня поправил, но с другой стороны — в голове щёлкнуло.

И я вспомнила! И, радостная от этого осознания, голову подняла, со светло-зелёными, загадочно мерцающими глазами встретилась и:

— Светом небесным заклинаю, на муки вечные тебя обрекаю!

Бабах! Громыхнуло так, что здание мэрии подпрыгнуло! Вздрогнули тяжёлые шкафы, зазвенели стёкла, закричали люди на нижних этажах! А здесь, в кабинете городского правителя, медленно, но верно каменел от ярости господин Лотрек.

Причём каменел лишь фигурально — мышцы напряглись, кулаки сжались, взгляд сделался тяжёлым и немигающим…

— Странно, — я нахмурилась, потому как уверена была: окаменение должно было быть самым настоящим.

Или нет? Честно говоря, уверенности во мне не то чтобы много было…

— Может, муки не вечные? — Не поняла совсем, водя недоумевающим взглядом по мужской груди, которую, напряжённую, даже сквозь белую рубашку очень хорошо видно было.

Но вот вопрос: если не вечные, то какие тогда? Постоянные? Нерушимые? Невыносимые?

— Гос-с-спожа Авейр-р-ро, — Адриан так интересно позвал — начал с шипения, закончил рычанием.

— Подожди, я думаю, — попросила его, отмахнувшись рукой от его слов.

Заклинание это я слышала всего раз — от одногруппницы Бени Завейр. Её Димитрий Нотрек, боевик с курса выше, так достал, что девушка его на эмоциях и прокляла так, что он потом целые сутки в саду каменной статуей простоял. Они, кстати, поженились, но не в этом суть: Адриан должен был окаменеть. Просто обязан был.

Но почему-то взял и нагло наплевал на все магические свойства проклятья, продолжив каменеть исключительно метафорически.

Оглядев резко хрипло дышащего некроманта, пришла к выводу, что что-то, но таки намагичилось. Иначе стоял бы он такой бешеный?

Запоздало вспомнила, что некроманты в бешенстве — это проблема. Это громадная смертоносная проблема, напрочь совести лишённая. В смысле, у некромантов совести и в обычном состоянии нет, но когда они вот такие злющие — там её нет вообще.

— Ну, пошла я, — решила, мага осторожненько по дуге обходя.

— Куда это? — Рыкнул он, зубов не разжимая.

Выглядело жутко.

— Туда, — я неопределённо рукой махнула, боясь от него взгляд оторвать и пропустить возможное нападение. — Надо мне, меня там… ждут.

И безобидный, вообще-то, бытовой маг к двери шмыгнула, да только очень медленно. Вот прямо очень медленно, особенно если сравнивать со скоростью Адриана, который лишь дёрнулся и рванул ко мне так быстро, что его движения стали размытыми…

Понятия не имею, что он сделать собирался, да и узнавать как-то совсем не хотелось.

В следующее мгновение посреди кабинета мэра Равнограда появилась стена!

Очень обрадованная этим я сначала решила, что у Адриана наконец совесть проснулась, в смысле, что он заклинанию всё же поддался и окаменел как ему и полагалось, но тут из-за стены раздалось скептическое: