Кодекс скверны. Предтеча - Ольга Ясницкая

— Да! — Юстиниан вскочил с кресла, с восторгом наблюдая за своим чемпионом.

Пожиратель застыл, непонимающе впившись белёсыми глазами в лицо врага. Его нижняя челюсть, вперемешку с кровью и осколками зубов, валялась в песке.

Из месива, что когда-то было жуткой пастью, хлынула кровь. Осквернённый захрипел, медленно осел наземь и остался неподвижно лежать в песке, окрашивая вокруг себя алым.

Трибуны взревели, приветствуя молодого чемпиона.

— Пятый! Пятый! — орали со всех сторон.

Он подобрал секиру и огляделся: для него бой ещё не окончен.

Мэр казался безмерно расстроенным то ли из-за полумиллиона золотых, которые так легко продул из-за веры в своего чемпиона, то ли от самой мысли, что лишился гладиатора, которым так кичился при любой возможности. Он закрыл глаза рукой и, не веря увиденному, мерно покачивал головой.

— Будет вам, Дий, — Брутус похлопал его по плечу, — я самолично подберу вам кого-нибудь из своих скорпионов.

— Благодарю вас, мой друг, — отозвался тот, — но какой позор!

— Видимо, мясо того осквернённого оказалось с душком, — со злорадной улыбкой проговорил король.

Оставшиеся войны Айшала, лишившись предводителя, бились отчаянно, до последнего вздоха. Вихрь рубил мечами направо и налево. Арена превратилась в побоище, омытое кровью поверженных. Раненых не щадили, таков был приказ.

Трупы невольников вперемешку с монстрами усеяли поле. Корнута мутило от одного вида кишок и отрубленных конечностей. Каждый раз, натыкаясь взглядом на очередное растерзанное тело, он брезгливо морщился и отворачивался. Вино уже не спасало. Не скоро же он сможет спокойно смотреть на еду.

Пятый мощным ударом почти обезглавил последнего бойца Вихря и замер, наблюдая за главным противником. Тот атаковать не спешил. Оба, уже изрядно измотанные, набирались сил для последней схватки.

Пятый рывком сдёрнул искорёженный наплечник, висевший на единственном уцелевшем ремне и размял плечи. Вихрь стоял неподвижно, наблюдал за врагом, оценивал шансы. Но публика ждать не хотела.

— В бой! В бой! В бой! — тысячей голосов требовали трибуны.

Вихрь, будто поддавшись уговорам зрителя, двинулся навстречу Пятому, неторопливо, с осторожностью. Корнут не сразу увидел едва заметное прихрамывание на ногу. Ранен, но скрывает, не выдаёт слабых мест.

— Клянусь, если этот сукин сын победит, я дам ему столько женщин и вина, сколько пожелает. Пусть потом хоть упьётся до полусмерти и подохнет на очередной шлюхе.

Корнут чуть не подавился вином. Слышать подобное от Юстиниана удавалось нечасто. Он не просто боится проиграть с полдюжины усадеб в престижном районе столицы. Нет. Это принцип: показать, что никогда не ошибается. Своего рода самоутверждение среди тех, кто хоть как-то мог конкурировать с его положением в обществе.

Корнуту бросилась в глаза почти неуловимая улыбка на лице Максиана. Кажется, похожие догадки посетили не его одного.

Провернув секиру в воздухе, Пятый приготовился. Мечи в руках соперника опущены вниз. Усыпляет бдительность, заставляет расслабиться врага. Было заметно, как Пятый сомневается: атаковать или дождаться, когда тот нападёт первым. Но Вихрь не дал время на раздумье. С криком он кинулся вперёд. Рядом взвились вверх два миниатюрных смерча. Как верные псы, они двигались перед хозяином, разрастаясь с каждой секундой всё больше и больше.

Пятый не шелохнулся. Только крепче сжал свою верную секиру, готовясь к шквалу, который на него вот-вот обрушится. Едва смерчи достигли пары метров в высоту, Вихрь вскинул мечи и белая туча бурей налетела на королевского чемпиона, поглотила, скрыла от зрительских глаз.

Не теряя времени, Вихрь ворвался прямо в песчаное облако.

Трибуны стихли, затаив дыхание. Юстиниан подскочил, следом за ним и магистр Легиона.

Сквозь мглу почти ничего не разобрать. Едва различимые очертания лишь путали, порождали больше вопросов. Наконец песок стал медленно оседать. Буря стихла также внезапно, как и появилась. Со всех сторон стали доноситься возгласы, чередуясь ликованием с досадой.

Чемпион в чёрных доспехах возвышался над противником. Мечи упёрлись в открытое горло поверженного. Рядом, засыпанный песком, валялся шлем Пятого. В нескольких метрах лежала секира.

Корнут отметил, как ещё молод чемпион короля. Почти мальчишка. Наверняка, когда наберётся побольше опыта, принесёт своему хозяину славные победы. Если, конечно, Юстиниан наверняка пощадит, право на это у него было: Пятый сразил вражеского чемпиона и вполне заслужил второй шанс.

Вихрь повернул голову в сторону королевской ложи, ожидая приказа.

— Жизнь! — прокричал кто-то в толпе.

— Жизнь! Жизнь! Жизнь! — подхватили тысячи голосов.

Народ полюбил молодого гладиатора. Никто не осудит короля, обвиняя в жадности и малодушии.

— У него большой потенциал, — заверил Брутус, не сводя глаз с арены. — Думаю, пощада вполне уместна.

Юстиниан не ответил. Он поднял сжатый кулак и оттопырил большой палец в сторону.

— Жизнь! Жизнь! Жизнь! — требовали трибуны.

Поразмыслив с пару секунд, король медленно приставил палец к шее. Вихрь повернулся к Пятому и надавил на рукояти. Лезвия плавно вошли в плоть, изо рта чемпиона фонтаном хлынула кровь. Молодое тело забилось в судорогах и вскоре обмякло.

Юстиниан обернулся. Бледное лицо застыло в каменном безразличии.

— Я не даю второго шанса, — холодно бросил он потрясённым гостям и покинул ложу под разочарованные вопли толпы.

Решение короля озадачивало. Такой ярости, а это была именно она, Корнут не видел у него с тех пор, как тот узнал о выжившем в Мёртвых Пустошах. И если в прошлый раз причина была очевидна, сейчас оставалось только гадать. Неужели дело в уязвлённом самолюбии? Или всё намного глубже?

Корнут почувствовал на себе взгляд и машинально обернулся. Максиан многозначительно посмотрел ему в глаза. Он скривился и вышел вслед за королём.

Стоило ли сейчас попытаться заговорить с ним? Или лучше подождать, пока поостынет?

— Господин советник! Постойте!

Корнут обернулся и раздражённо закатил глаза: да что ему нужно?

Шеф полиции быстро поравнялся с ним и отдал честь.

— Прошу меня простить, похоже сейчас неподходящее время, — затараторил он, — но у меня есть очень важная новость.

— Выкладывайте, раз уж начали, — с трудом скрывая гнев, отозвался Корнут.

— Вы просили немедленно сообщить, если найдём что-то на Перо. Так вот, намедни мои люди взяли одного: пытался скрыть новорожденного осквернённого. Болван прихватил всю семью, представляете?

— Ближе к делу, Брайан, — нетерпеливо перебил Корнут. Все мысли пока занимало произошедшее в ложе.