Русский Египет - Владимир Беляков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Пожалуйста! — развел руками мэр. — Я не возражаю! Только деньги где взять?
Тут уж я вступил в разговор и начал рассказывать, что у меня на родине подобные музеи нередко создаются на общественных началах. Мэр слушал, не перебивая, но когда я закончил, вдруг неожиданно спросил:
— А вы знаете, что в Зифте родился Рудольф Гесс? Его отец владел землями вокруг города, держал мастерскую по ремонту сельскохозяйственной техники.
Недели за две до этого жизнь Рудольфа Гесса, одного из главных нацистских преступников, осужденного Нюрнбергским трибуналом на пожизненное тюремное заключение, оборвалась в берлинской тюрьме Шпандау при странных обстоятельствах, и это, похоже, волновало мэра больше, чем патриотическое воспитание египетской молодежи.
Слегка обескураженные таким исходом разговора, мы с Атыйей вновь отправились осматривать революционные достопримечательности Зифты. На углу тихой площади Тахрир (Освобождения) он попросил меня остановить машину.
— Это дом владельца типографии Мухаммеда Агины, — пояснил ас-Серфи. — С помощью этого человека революционный совет наладил издание газеты «Аль-Гумхур» («Масса»).
Дочь Мухаммеда, возглавляющая ныне семейный клан Агина, и ее дети встретили нас приветливо. На мой вопрос, не завалялись ли где на чердаке экземпляры газеты или иные печатные издания того времени, ответили отрицательно: дом не так давно перестраивался. Но затем меня ждал приятный сюрприз. В маленькой комнатке оказались те самые печатные станки немецкого производства и те самые шрифты, которыми в 1919 году пользовался Мухаммед Агина. Вот вам и экспонаты для музея!
Но вернемся к Республике Зифта. Весть о ее провозглашении вскоре дошла до Каира, а оттуда и до Лондона. О деятельности революционного совета с возмущением сообщила респектабельная английская газета «Таймс». Для колонизаторов это был бунт, и в одном из заявлений британских властей прямо говорилось, что «Зифта и Мит-Гамр продолжают оставаться центрами подрывной деятельности». Для подавления республики было послано подразделение австралийских войск. Вместе со своими пушками солдаты расположились лагерем на окраине города.
Положение становилось критическим. Хотя жители Зифты вместе с крестьянами из соседних деревень и вырыли окопы, и приготовили старенькие ружья, о серьезном сопротивлении войскам не могло быть и речи. К тому же республиканцы знали: при подавлении революционных выступлений колонизаторы отличались чрезвычайной жестокостью. В деревне Мит аль-Кирш неподалеку от Зифты, например, где крестьяне встретили солдат ружейными залпами, были убиты около ста египтян.
Революционный совет заседал почти беспрерывно. Было решено попытаться договориться с австралийцами, чтобы они не входили в город. В типографии Агины отпечатали листовки на английском языке следующего содержания: «Солдаты! Вы такие же угнетенные, как и мы! Наша революция направлена против англичан, а не против вас, они вам такие же враги, как и нам!» Призыв этот возымел действие. Австралийские войска так и остались стоять в своем лагере.
А тем временем революция пошла на спад. По всей стране свирепствовали военные суды. Англичане через австралийцев передали революционному совету ультиматум: либо выдать им Юсефа аль-Гинди, либо по городу будет открыт огонь. И тогда товарищи сказали Юсефу: «Беги из Зифты и не говори нам, куда. Ну а с нами, Бог даст, ничего плохого не сделают».
Вместе с Юсефом англичане требовали еще двадцать зачинщиков. Но кто они, колонизаторы не знали. И революционный совет пошел на хитрость. Сразу же после провозглашения независимости, чтобы не допустить предательства, городской староста начал вскрывать письма жителей Зифты, направлявшиеся английским властям. Со временем список тех, кто был готов сотрудничать с колонизаторами, достиг двух десятков. Людей этих не трогали, но избегали. Их имена и передал англичанам революционный совет. Пока те разбирались, республиканцам удалось скрыться.
Случилось так, что Атыйя ас-Серфи повез меня обедать в ту самую деревню Даммас, километрах в пятнадцати от Зифты, где поначалу прятался у своих друзей Юсеф аль-Гинди. Там живет товарищ Атыйи, тоже активист Национально-прогрессивной (левой) партии Махмуд Абу аль-Хасан. Справный, по-городскому обставленный дом приятно удивил меня. Оказалось, что это результат поездки отца Махмуда на заработки в Ливию. На обед подали типично крестьянскую еду: бурый сыр, напоминающий по вкусу нашу брынзу, лепешки, помидоры, сваренные вкрутую яйца, оливки, патоку. Никакого там мяса или рыбы. За обедом бурно обсуждали ситуацию в Советском Союзе. Моих новых знакомых, показавших искренние симпатии к нашей стране, она очень интересовала, а по египетским газетам им разобраться было трудно. Вот и обрадовались, что случай послал в собеседники советского журналиста.
Спустя две недели Юсеф аль-Гинди перебрался из Даммаса в Каир. Там он узнал, что англичане заочно судили его и приговорили к смертной казни. Пришлось вновь уходить в подполье. Но вскоре ситуация стала меняться к лучшему. Железной рукой подавив революцию, колонизаторы смекнули, что надо ослабить гайки, иначе не избежать нового восстания, еще более бурного, чем это. Сааду Заглюлю была объявлена амнистия, ему разрешили вернуться в Египет. Отменили приговоры и всем тем, кто, как Юсеф аль-Гинди, принимал участие в революции.
— Отец прожил недолгую, но яркую жизнь, — рассказывает Мухаммед аль-Гинди. — Вскоре после революции он примкнул к партии «Аль-Вафд» Саада Заглюля. С 1924 года до самой своей смерти — семнадцать лет спустя — был депутатом парламента от Зифты. Неизменно выступал с антиколониальных и антимонархических позиций, за что был нелюбим и англичанами, и королем. И так и не получил вожделенный многими почетный титул «паша», — улыбается собеседник.
Египтяне не забыли заслуги одного из героев революции 1919 года. Улица в центре Каира носит его имя. Примечательно, что неподалеку от нее размещается издательство «Ас-Сакафа аль-Гедида» («Новая культура»). Одним из его основателей был Мухаммед аль-Гинди.
Жизнь этого человека, пожалуй, не менее удивительна, чем его отца, и не могу удержаться, чтобы хоть кратко не рассказать о ней.
Мухаммед аль-Гинди родился в 1926 году. После окончания школы поступил, как и отец, на юридический факультет Каирского университета. Там познакомился с марксистами и прочно связал с ними свою судьбу. В 1949 году, еще при короле, за революционную деятельность был осужден на пять лет, но спустя полтора года бежал из тюрьмы и тайно перебрался в Париж. Оттуда товарищи помогли ему приехать в Будапешт. Мухаммед работал в секретариате Всемирной федерации демократической молодежи и одновременно учился на факультете русского языка института иностранных языков. В августе 1956 года нелегально вернулся на родину через Судан. Три года провел в подполье.
Но в мае 1959 года аль-Гинди был арестован вновь. То было время гонений режима президента Насера против коммунистов. Пять лет провел Мухаммед в тюрьмах. Потом маятник египетской внутренней политики резко качнулся. Коммунистов выпустили на свободу и даже предложили некоторым из них высокие должности. Аль-Гинди устроился на работу в информационное агентство МЕНА. Тогда-то и родилось издательство «Новая культура». На рубеже 70-х годов Мухаммед прожил пять лет в Москве — работал переводчиком в издательстве «Прогресс» и одновременно выполнял обязанности корреспондента ежедневной газеты «Аль-Ахбар».