Курьер из Страны Советов - Нина Стожкова

Театральный режиссер и мелкий предприниматель Гусинский в 1989 году внезапно становится президентом «Мост-банка», который сразу же вошел в десятку крупнейших банков страны. Михаил Ходорковский в 1986 году под эгидой ВЛКСМ организовал Межотраслевой центр Научно-технических программ – «Ме-На-Те -П» – впоследствии банк «Менатеп». Владимир Потанин – до 1990 года –старший инженер всесоюзного объединения «Союзпромэкспорт» и одновременно профсоюзный и комсомольский активист. В 1990 году при поддержке замминистра внешней торговли создает Внешнеэкономическую ассоциацию «Интеррос», зародыш будущего «Онексимбанка». Александр Смоленский – старший мастер типографии, затем товаровед торговой фирмы «Весна». В 1988 году – кооператор, строивший хозблоки для дачников. В 1989 году – председатель правления банка «Столичный»».

«Так вот что Кузнецов возил за границу в тяжелых портфелях типа «дипломат!», – осенило Лину. – Не водку и не икру, а «всего-навсего» деньги коммунистической партии Советского Союза! Огромные деньжищи, чемоданы долларов! А наши фотографы, наивные правдолюбцы, писали на него жалобы в ЦК КПСС – туда, откуда Кузнецова как раз и командировали за границу с чемоданами денег и под присмотром КГБ. Бедные фотики-невротики! Разбежались! Дескать, они будут своим фотографическим искусством мир поражать, а за это пусть им оплачивают твердой валютой командировки в капстраны. Фигушки! И государству, и партии было выгодно убивать за одну поездку двух зайцев. Наверху знали: Кузнецов делает фотографии для редакции «Страны Советов» и одновременно выполняет под этим прикрытием второе, деликатное поручение – строго конфиденциально передает деньги КПСС, конвертированные в твердую валюту, секретарям зарубежных компартий. Деньги требовались для поддержания работы партий коммунистов, которые в капстранах были бедны, как церковные мыши, постоянно находились на грани банкротства и частенько испытывали трудности даже с оплатой аренды небольших помещений. При этом они должны были убеждать соратников в скорой победе мировой революции».

Лина разволновалась, резко встала и прошлась по комнате. Чтобы успокоиться, она опять прибегла к проверенному способу: достала гладильную доску и утюг. Этот ничем не примечательный предмет на сей раз вызвал у нее нехорошие ассоциации. Не таким ли утюгом пытали Кузнецова, попавшего под бандитскую раздачу?

Лина ожесточенно гладила постельное белье и размышляла:

«Ну, допустим, теперь мне примерно ясно, за что с Иваном Кузнецовым так жестоко разобрались в девяностые. Скорее всего, он отвез денежки не туда, куда было велено. Опытный чекист и журналист, Иван Кузнецов прекрасно понимал, что дело идет к развалу страны. Он не мог не замечать, что партийные функционеры, которые оказались в нужное время в нужном месте, принялись наперегонки сколачивать огромные капиталы. Кузнецов понимал: или сейчас. или никогда. Возможно, он направил серьезную сумму, которая предназначалась партийным мафиози, в офшор – на свое имя, на имя Романа Ищенко, также на имя заведующего корпунктом «Страны Советов» в Мексике Валерия Мендоса. Кузнецов, наверное, посчитал, что неразбериха, воцарившаяся в стране после развала СССР, все спишет. Мафия, у которой из-под носа уплыли огромные деньги, безжалостно расправилась с каждым из трех авантюристов. Кузнецова запытали и застрелили, Мендоса зарезали, а для Романа Ищенко, посчитали они, сойдет и грубо подстроенная автокатастрофа. По понятиям как бандитов, так и силовиков, все трое получили по заслугам, значит, дело можно считать закрытым. Остается вопрос: за что убили депутата Госдумы Петра Кузнецова? И второй: кто решил отправить Максима Крохотова на небеса? Макс, в отличие от гэбистов, ничего не украл. Вывод один: журналист раздобыл информацию, которая ему не предназначалась.

Вопросов по-прежнему было больше, чем ответов. Лина выключила утюг и решила прогуляться. Предстояло обдумать предстоящий серьезный разговор с Елисеем Жуковым

Федор сгорал от нетерпения. Пришлось ждать, когда шеф наконец прикончит бутылку водки, потом томиться на совещании, посвященном организации похорон Крохотова, затем отбиваться от бесконечных приглашений коллег «помянуть Кроху». Наконец, улучив момент, Круглов вырвался на улицу, завернул в ближайший торговый центр, заказал кофе и включил телефон. От волнения Федор не сразу нашел на экране папку «Горячие файлы», которую перебросил из планшета Макса в свой смартфон. Наконец он кликнул по ней и… Папка была пуста. По столу разлилась лужица кофе. Федор обмакнул в нее палец и задумчиво написал на мраморной поверхности: «Где?».

Вариантов было два. Либо Макс перенес папку еще в какой-нибудь гаджет, не доверяя опасные тайны сейфу шефа, либо это сделал кто-нибудь другой, например, те же следователи прокуратуры, поскольку ключи от сейфа были только у Макса и у Аккуратова.

«Шеф не первый день живет на свете и не первый год газету выпускает. Нафига же он отдал секретные материалы Макса следователям? – размышлял Федор с досадой. – в Прокуратуре вряд ли примут их во внимание, дело закроют, а факты, нарытые Максом, сольют за деньги конкурентам».

Через три дня после похорон друга Федор, невзирая на протесты секретарши, заглянул в кабинет к шефу. Василь Васильич выглядел бодрым, сосредоточенным и был гладко выбрит. Шеф сидел за компьютерным столом и деловито просматривал на мониторе верстку очередного номера,

– Чего тебе? – буркнул Аккуратов, не отрывая глаз от монитора.

– Василь Васильевич, мне хотелось бы продолжить дело Макса.

Федор решил без дипломатических преамбул взять быка за рога.

– Чтооо? Только тебя, Федя, там не хватало! У нас что, на счете редакции столько денег, чтобы каждую неделю похороны оплачивать? Даже не думай! Такие темы не про твою честь.

Федор не собирался отступать:

– Дайте мне хотя бы взглянуть на материалы Крохотова, которые лежат в вашем сейфе. Вы же сами говорили: Макс раскручивал цепочку торговли наркотой, занимался проблемами мигрантов. А вдруг повезет, и я еще какие-нибудь потайные ниточки вытащу? Надоело писать про то, как «Почта России» теряет посылки, про повышение тарифов ЖКХ и про плохую уборку снега во дворах.

– Ты что, Круглов, не в курсе? Компьютер Крохотова следователи еще до похорон забрали, так что ничем не могу тебе помочь.

– Василь Васильич, я кое-от-кого слышал, что в компьютере, который менты с собой унесли, ничего серьезного не было. Макс, говорят, планшет с секретными материалами хранил в вашем сейфе. Может быть, разрешите хоть одним глазком заглянуть в него?

– Да не вопрос! На вот, пожалуйста, смотри!

Шеф невозмутимо открыл сейф, достал планшет и протянул его Федору. Стало ясно: Аккуратов в курсе, что никаких секретных файлов в планшете нет.

Федор включил гаджет, взглянул на экран, затем залез в разделы, где могли бы скрываться спрятанные файлы. Ничего серьезного.

– Василь Васильич, ничего не нашел, – сообщил Федор. Ему удалось очень натурально изобразить разочарование. Пускай шеф думает, что он видит компьютер Макса впервые.