Всё, что от тебя осталось - Кати Беяз

– Конечно нет! Я Антон!

Мне трудно точно сказать, что произошло, поскольку этот препарат, в частности, искажает краткосрочную память. Но похоже, на этот раз я сказал правду потому, что мысль солгать просто не пришла мне в голову. Я совершенно не помнил придуманный мною рассказ, он просто исчез, испарился, никогда не существовал.

Вдруг светлый потолок начал темнеть. Я понимал, что на улице ясный день, но все вокруг угасало. Голоса друзей отошли на задний план, пока не исчезли вовсе.

Мысли были чисты, я точно понимал, что не сплю. Но то, куда я попал, было темным и холодным местом, сильно отличаясь от классной комнаты. Сев, я спустил ноги, которые повисли над полом. Затем я аккуратно нащупал тапок. Тапочки! О да, они были там, внизу, и я совершенно точно знал, что они на полу. Я вижу моргающую щель – зазор между дверью и кафелем. Наличие кафельного пола так же не вызывало удивления, я знал, что пол тут именно такой. Медленно ступая, я приблизился к двери. Нащупал ручку и нажал. Она неприятно крякнула, и я замер, снова откуда-то зная, что шуметь в этом месте нельзя. На удивление дверь открылась довольно тихо, и я вышел в безлюдный коридор. Высоко под потолком мигали длинные металлические лампы, а из потолочных трещин свисали толстые черные провода. Они обрывались, обнажая свои тонкие цветные внутренности, которые время от времени искрили.

Мое сознание разделилось надвое. Одна его часть была в полном ужасе. Ее все еще мучили вопросы. Другая часть казалась более сильной. Она знала про это место не понаслышке. Она была здесь часто, и у нее были ответы, которые, впрочем, она не торопилась раскрывать. А еще у нее было бесстрашие и хладнокровие, и она приказала мне идти. Я пошел, осторожно обходя оголенные провода. Пол был изрядно покорежен. Белые плитки местами отошли. Они уродливым пазлом покрыли весь коридор на пару с кусками цемента, словно вырванными из земли неведомой силой. Мой клетчатый тапок наступил на один из них, и тот издал звучный хруст, распадаясь на песок и камни.

«Не шуметь!» – снова приказала всезнающая часть меня, и я стал проверять каждый шаг.

Если приказ «не шуметь!», значит, я здесь не один?!

Впереди тусклым зеркалом блеснули стальные двери. Такие, что лишь стоит нажать плечом, и ты уже по другую сторону. На уровне глаз круглые мутные окна. Надеюсь, я смогу хоть что-то разглядеть сквозь стекла. Однако уже через пару шагов я понял, что они покрыты инеем. Причем иней нарос с их другой стороны. Стало быть, там, куда я иду, температура ниже нуля.

«Надеюсь, я еще теплый, – отметив с особым сарказмом, я приложил свою ладонь к окну. – Это всего лишь стекло, оно нагреется, растопив тонкий снег».

Спустя минуту стекло и вправду приобрело некоторую степень прозрачности, и я заглянул. Поначалу я ничего не увидел. Там было совсем темно. Когда глаза привыкли, я смог рассмотреть в свете луны высокий лес. Тот самый лес, в котором сейчас шел. Остатки тумана стелились по земле, и в их странном свечении я вдруг увидел множество силуэтов. Они были повсюду. Эти темные человеческие тени просто стояли там, неподвижно замерев.

Раздался громкий хлопок, и чья-то рука ударила в стекло. Бледная ладонь в мелких порезах застыла по другую сторону двери. Я отлетел назад и упал на осколки кафеля, парализованный страхом. В голове пронеслось «беги», и в то же мгновение надо мной погасли лампы. Где-то далеко они еще мигали, но надо мной уже нет. Во мраке картина в круглом окне приобрела четкость, и я увидел, как рука незнакомца сползла. Поодаль чернели силуэты. И тут они пробудились, а их хищные глаза озарились странным огнем. Обнаружив источник звука, они все как один теперь смотрели прямо на меня.

Понимая, что дверь вряд ли спасет, я вскочил на ноги и побежал. Коридор повернул вправо, и я обернулся в последний раз. В круглом окне бледнело лицо. Впавшие щеки и уставшие глаза в темном ореоле. Грязный лоб с безупречно уложенным козырьком из темных волос. Это был я.

Тело начало трясти. Сквозь мигающие лампы я видел перед собой лицо матери. Вскоре издалека к мои ушам подобрался ее крик, и я осознал, что лежу на больничной кровати. Я подскочил, чуть не вырвав капельницу.

Вскоре я узнал, что меня забрали на скорой. Мои друзья сильно испугались – я никак не приходил в себя. В больнице в моей крови обнаружили барбитураты. Мое сердце билось так редко, что пришлось колоть адреналин.

У мамы была истерика. Хмурый отец ходил от стены к стене, сложив руки под грудью. Это все было крайне неприятно, они теряли ко мне доверие. Они не понимали, почему я так легкомысленен по отношению к своей жизни. Мы так и не смогли тогда объясниться. Для меня моя жизнь была приключением и не имела большой ценности, относительно новых знаний и опыта. Для них же она была абсолютно бесценна.

– Антон, ты готов бежать?

Я посмотрел в тревожное лицо Алексея и поднял голову. О боги, вдалеке сквозь белый туман чернели люди. На секунду проснулась надежда, что нас нашли. Но только на секунду. Их было много. Казалось, они практически окружили нас. Эти зловещие тени услышали зов и пришли на него. Каким-то образом я мог чувствовать это своей кожей.

– О чем ты думал? Они пришли на твой зов! – подтвердил мои догадки Алексей.

– Не знаю, – чуть шевеля губами, буркнул я.

Я был слаб. Невероятных усилий стоило говорить, не то чтобы контролировать свои мысли.

– Тогда просто перестань думать как мертвец! – практически неся меня на себе, сквозь отдышку приказал он.

– Как это?

– Так, словно у тебя осталось только прошлое.

Да, воспоминания накрыли меня, но я все равно не до конца понимал связь между ними и армией мертвых.

Мы бежали, я смотрел только под ноги. Алексей тянул меня изо всех сил. Мне было холодно. Тело трясло в лихорадке. Мышцы ног невероятно болели, непроизвольно сокращаясь и заставляя меня время от времени полностью повиснуть у него на плече. Возможно, внутреннее кровотечение, которое я сразу не заметил. Возможно, заражение. А может, и отравление из гнилого пня.

Я нерешительно повернул голову. В свете луны сквозь черные стволы шли тени. Словно в замедленной съемке, они оставляли частицы черного дыма позади себя. Вдруг тот, что шел вровень с нами, посмотрел мне в лицо. Его горящие глаза были бездонными огоньками, не выдающими никаких эмоций. Мой лоб и спину покрыли капли холодного пота. Я забыл о боли и ускорил бег.

– Это мертвецы Гленамара?

Алексей, осторожно осматриваясь, прошептал:

– Похоже на то…

Меня же поражало, каким способом я мог видеть то, что со мной сейчас происходит, четыре года назад, когда отравился барбитуратами. Неужели вся наша жизнь преднаписана? Преднаписана кем? И что б этот писака предпринял, если б я просто не остановился сегодня ночью на дороге?

Но я остановился…

Мысли прервала резкая боль в спине. Я мог поклясться, что острые лезвия распороли байку и добрались до самых ребер. Я заорал, изгибаясь от невыносимых страданий. Алексей ускорил бег. Передо мной расплывались картины, и я видел, как длинные черные когти на тонких омерзительных пальцах пронеслись в одном миллиметре.