Драконий шип. Дарящая - Зоя Анишкина

Затем ее, скорее всего, скрутила схватка, и она громко застонала, стекая по ступеням вниз. Девушка натужно вдыхалась и выдыхала, продолжая сыпать проклятиями.

– Лира, девочка, выпустила бы ты Севилью. Она тут единственная имеет понятие, что такое роды. Или ты сама их примешь?

Регги так мило поинтересовался, что я не сразу поняла суть вопроса. А когда до меня дошло, отчаянно затрясла головой. Какие роды? Ничего я принимать не умею!

Куб тут же лопнул, и Севилья без раздумий бросилась к нашей рожающей гостье. На ходу она выкрикивала:

– Вер Перей, полотенца, воду, пусть дракон быстренько подогреет ее. А ваш сын пусть мне потом премию выпишет! Это что ещё за история?! Совсем спятили, где лекари, где профессионалы? Я не умею принимать роды.

– Я тоже на измене, Севи, но ты хотя бы рожала сама. Кто и откуда там выходит, в курсе. И хватит орать, все равно Мими ты не перебьешь.

Я стояла посреди этой вакханалии, тупо пялясь в Минерву. Вокруг неё снова была странная суета, в то время как девушка продолжала проклинать каких-то людей…

Осторожно приблизилась к ней. На лбу ее выступила испарина, она часто дышала, и весь ее вид выражал крайнюю степень страдания. Мне стало очень жаль Мими, а потом в голову пришла мысль.

Я приблизилась к ней и этим привлекла внимание. Ее сумасшедший взгляд задержался на мне, и Мими снова охнула. Я же тихо прошептала:

– Если позволите, я могу попробовать помочь, – и протянула к ней руку.

В этот момент из дома, словно ошпаренная, вылетела Севилья, впрочем, снова уткнувшись в прозрачную стену, возникшую прямо перед ее носом.

– Ты кто такая? Почему я должна тебе доверять?

Мими, кажется, тратила огромное количество сил, чтобы сознание не расплывалось. Она цеплялась за него, стараясь вникнуть в то, что я говорю. Судя по всему, сейчас смысла юлить не осталось:

– Возможно, я мать ребенка, которого считают алым наездником. Или как там в этих драконьих пророчествах звучит. По крайней мере, чёрная смерть утверждает, что я могу спасти твоё дитя.

Ее глаза расширились, она, словно в тумане, рассмотрела меня, схватив за руку. И прошептала:

– Делай что хочешь! Даю добро на все! Спаси мою дочь, умоляю…

Когда она коснулась меня, я незаметно вплела Дар в ее кожу, снимая боль, оттягивала ее в сторону, но не слишком сильно. В одном Регги был прав: я кое-что знала о родах, поэтому снять ощущения полностью не могла.

Но уже через несколько мгновений дыхание Мими выровнялось, взгляд стал осознаннее, но руку мою она так и не отпустила, вцепившись мертвой хваткой.

Справа возникла Севилья и положила под спину девушки подушки. На меня она даже не посмотрела.

– Придётся постараться, Мими. У тебя уже очень частые схватки, скоро родишь. Помоги мне. Я не бабка-повитуха, но других вариантов у тебя нет.

Она кивнула, не отрывая взгляда от меня. А дальше пошла работа. Такая сложённая и отточенная. Словно мы с блондинкой сотни раз роды принимали.

Да и Регги не отставал, бегал вокруг, молча выполняя указания. Крепким каштаном оказался. Он увёл своего друга в дом, чтобы не тревожить и без того пошатнувшийся разум старого мужчины, подавал Севи все, что бы она ни попросила.

Даже в обморок не падал.

Девушки негромко переговаривались. Судя по всему, они прекрасно знали друг друга, и я иногда ощущала себя третьей лишней. Севилья спрашивала:

– А Тим где с Веном? Последний вовсе бросил все, чтобы бдеть за тобой. Хорош специалист! Где носит этих мужчин?

Мои щеки окрасились в алый, а Мими ответить не успела. Ее скрутила ещё одна болезненная схватка, и разговоры затихли. Теперь никто не орал и не тратил силы понапрасну.

Вскоре Севилья заявила, что ребёнок вот-вот родится, и испытующе посмотрела на меня, словно вопрошая, готова ли я. А мне страшно стало до дракончиков.

Потому что я не представляла, что делать! Но, обратившись в глубины своего тела и души, получала ответ: мы справимся. Дитя внутри меня было гораздо мудрее и спокойнее своей матери. Как вообще вышло, что такой удивительный малыш выбрал меня?

И вот последняя потуга, вскрик Мими и странный детский плач. Почему он был таковым, я поняла мгновенно. Руки сами потянулись, и, пока Севилья трясущимися пальцами перерезала пуповину, я уже склонялась над малышом, захлебывающимся чёрной густой жижей.

Дар не разрывал его, нет, он сжирал его заживо, не давая дышать и двигаться, сковывал – я взяла крошечное тельце, прижав к себе. Тут же как по команде появилось уже знакомое облачко, и я поняла, что делать…

Когда я забеременела, мир вокруг перевернулся. Стал таким странным и невесомым. Он раскрылся с совершено новых сторон, подарив мне и радость, и страх.

Но когда я увидела, как, благодаря способностям моего малыша, крохотное существо освобождается от чёрной густой жижи… Как эта дрянь втягивается в меня, не причиняя вреда…

Когда вместо зияющих тёмных глазниц проступил ещё мутный, но все же человеческий облик. Это было рождение. Второе рождение малыша, спустя мгновение после первого.

Все вокруг замерло в ожидании. Я кожей чувствовала их страх и ужас, ярко ощущала неверие и недоверие. Потому что вряд ли со стороны все выглядело красиво.

Наверняка я смотрелась далеко не как спаситель, не как женщина, забирающая лишнее, точнее… Нет, это совсем иное! Мощь новорожденного была так велика, что попросту не помешалась в нем.

Она с бешеной скоростью выплескивалась, не контролируемая ничем. Это дитя другое, не как мой сын. Оно пришло в этот мир с другой миссией и пока ещё не умеет контролировать данную ему силу.

Малыша действительно не смогли бы спасти. Никто, кроме меня, никто, кроме человечка, живущего в моем животе. И сколько ещё таких? Скольких детей мы упустили?

Изнутри пришёл ответ: лучше понимать, скольких мы теперь можем спасти, сколько разноцветных глаз смогут раскрыться благодаря нам? Пока не придёт время…

Пока не придёт время и мне стать матерью и родить тебя, малыш. Я взглянула на облачко. Теперь-то я точно знала, что, кроме меня, его никто не видит.

Алое, подрагивающее и переполненные чёрными всполохами. Оно сейчас испускало темную ауру, впрочем, совершенно меня не пугающую. И в тот момент, когда душа моя переполнилась любовью к существу внутри, все услышали настоящий, требовательный крик младенца.

Тогда-то меня слегка повело, но чьи-то крепкие руки подхватили, не дав упасть. Перед глазами встала тёмная пелена, и я уютно устроилась на чужом плече.

Тихий голос откуда-то сбоку спросил:

– Я могу взять ребёнка? С ней теперь все хорошо?

Хмыкнула. На губах заиграла улыбка. Я, конечно, понимаю, что сейчас все такое современное и можно во время беременности узнать абсолютно все, но кажется, вышла ошибочка.