Гром среди ясного неба - Диана Стаккарт

Тито даже не стал притворяться, будто не понял меня. У него хватило достоинства и самообладания ничем не выказать своей растерянности. Его выдали лишь колючие нотки в голосе.

— Я не хотел занимать твое место, Дино, мне лишь хотелось вместе с тобой помогать мастеру в работе над летательной машиной. Не стану отрицать, что и я мечтал снискать себе малую толику славы за участие в этом деле. Но поверь мне, слава для меня не главное.

Сказав эти слова, Тито замолчал и огляделся по сторонам, как будто опасаясь, что его может кто-то подслушать.

— Как я тебе уже говорил, меня терзают опасения за жизнь мастера, особенно после того, что случилось с Константином. Наверно, я действительно подвел нашего покойного друга и не хочу, чтобы та же участь постигла и синьора Леонардо. Сам он ничего об этом не знает, но мой замысел состоит в том, что я стану его личным телохранителем.

С этими словами он сунул руку под складки туники и вытащил кинжал, которого я раньше у него никогда не видела. Лезвие у него было такое же длинное и острое, как у тех кинжалов, что носили с собой мужчины знатного происхождения. Откуда взялось такое прекрасное оружие у подмастерья художника? Самостоятельно сделать такой кинжал Тито никак не мог.

Настала моя очередь оглядеться по сторонам. Действительно, будет крайне нежелательно, если нас сейчас кто-нибудь увидит или услышит. Глядя на оружие со смешанным чувством восхищения и опаски, я шепотом спросила:

— Тито, а откуда у тебя этот кинжал?

— Его подарил мне мой дядя. Он был солдат и часто говорил мне, что у мужчины всегда должно быть при себе оружие, чтобы иметь возможность защитить себя в случае смертельной опасности.

Убрав с глаз пряди непокорных черных волос, Тито взмахнул кинжалом в воздухе, как будто наносил удар по воображаемому врагу. Затем, к моему великому облегчению, спрятал его в складках туники.

— Не бойся, я умею им пользоваться, — сказал он и небрежно пожал плечами. — Но мастер, если узнает, непременно запретит мне носить его с собой, и поэтому я ношу его незаметно. Только ничего не говори ему, прошу тебя!

Увы, в какой-то постыдный миг слабости мне в голову пришла именно эта мысль. Выдав секрет Тито, я могла бы тем самым укрепить к себе доверие Леонардо. Хотя Моро и нанял моего учителя для того, чтобы тот строил для него всякие военные приспособления, Леонардо ненавидел насилие и не одобрял ношение оружия.

С другой стороны, я своими глазами видела, как в момент опасности он ловко обращался с мечом. Кроме того, Леонардо умен и не станет во имя принципов пренебрегать собственной безопасностью и безопасностью окружающих его людей.

По правде говоря, я была бы спокойна за мастера и отца, зная, что рядом с ними будет человек, который в нужный момент сможет их защитить.

— Я ничего не скажу ему, если ты поклянешься, что каждый день будешь рассказывать мне о том, как идет работа над летательной машиной, — сказала я. — Кроме того, ты обязательно будешь сообщать мне о том, не заметил ли ты чего-нибудь подозрительного рядом с мастером и моим отцом. Я бы мог помочь тебе выследить того, кто внушает тебе подозрения.

Мне снова вспомнилась загадочная фигура в плаще, шпионившая за мной на учебном плацу и возможно позднее, когда я выслеживала в замке убийцу Константина. Даже если этот человек все еще находится внутри стен замка Сфорца, я его больше не видела. Не исключено, что это обыкновенное совпадение: просто какой-то человек прибыл в город по делам и, справившись с ними, уехал восвояси.

Мы с Тито расстались, вежливо обменявшись рукопожатиями, хотя должна со стыдом признаться, в душе я все еще боролась с обидой. Позднее этим же днем я немного взбодрилась, когда совершенно неожиданно в капелле появился отец и позвал меня выйти.

— Твой учитель взял Тито и отправился покупать ткань для крыльев, — шепотом сообщил мне отец. — Пока они отсутствуют, может быть, ты пожелаешь взглянуть на машину?

Сарай, в котором хранилась летательная машина, располагался недалеко от конюшни. Достав из кошелька массивный ключ, отец открыл тяжелый навесной замок, запиравший створки большой двери. Сначала он распахнул их пошире, чтобы нам с ним как можно быстрее проскользнуть внутрь, после чего закрыл. Я почти не следила за тем, что он делает, ибо взгляд мой был прикован к тому, что стояло в центре помещения на грязном каменном полу.

Это был корпус летательной машины, установленный на трех деревянных подпорках. Рядом с ним лежали рамы крыльев, одно было голым, второе — обтянуто холстиной. Корпус основной части, включая небольшой хвост, оказался больше, чем я ожидала, почти в два раза больше моего роста.

Хотя его устройство было обманчиво простым, мой взгляд будущего художника смог распознать глубину мысли Леонардо, додумавшегося создать машину со столь изящными и в то же время практичными очертаниями. Как только будут установлены крылья, машина обретет законченный вид. Вот это будет зрелище! Эх, если бы мне только представилась возможность отправиться на ней в полет!..

— Скажи, отец, разве не великолепно стать тем, кто поднимет эту удивительную машину под облака! — воскликнула я, завидуя мастеру. Кто как не он непременно получит такую возможность.

Отец пожал плечами и ответил.

— Я предпочитаю ходить ногами по земной тверди, хотя и начинаю понимать возможности изобретения синьора Леонардо.

Я вернулась к своей работе в куда более бодром состоянии духа, чем утром. Когда же во время вечерней трапезы к нам присоединился Тито, мое отношение к нему вновь стало дружеским.

Подкрепившись привычным рагу, мы зашагали к мастерской. Тито следовал на расстоянии нескольких шагов от остальных. Еле заметно кивнув головой, он попросил меня задержаться.

— Мы добились успехов, — сообщил он, придвинувшись ко мне едва ли вплотную и дыхнув чесноком, которым было щедро приправлено наше вечернее блюдо. Его изрытое оспинами лицо светилось радостью. — Мы почти закончили работу над корпусом, но мастер Леонардо сказал, что педальный механизм нуждается в доработке.

Далее Тито в подробностях описал ход работ и завершил свой рассказ такими словами:

— Я не заметил никого подозрительного. Никто не шпионил за нами и не проявлял ненужного интереса к нашим делам. — Сказав эти слова, он на минуту умолк и, напустив на себя важный вид, прикоснулся рукой к груди, где под туникой был спрятан кинжал. — Разумеется, я всегда готов к любым неприятностям.

— Разумеется, — эхом повторила я, разрываясь между облегчением и досадой от его показной храбрости.

«Интересно, ему когда-нибудь приходилось защищать свою жизнь? — подумала я, — или он всего лишь замахивался кинжалом на воображаемого врага?»

Должно быть, мои сомнения отразились на моем лице, потому что Тито нахмурился и добавил:

— Не бойся, Дино, клянусь тебе, что не допущу, чтобы кто-нибудь покусился на жизнь мастера или твоего отца. Обещаю отдать свою жизнь, если мне придется встать на их защиту.