Сверхнормальное. Путь к овладению сверхвозможностями - Дин Радин

Однажды я читал лекцию в университете для группы «Пси Цзи», международного сообщества студентов-психологов. Я рассказывал о результатах эксперимента, проведенного моей группой: как мысли одного человека, сознательно направленные на другого, находящегося на большом расстоянии, влияют на автономную нервную систему последнего. Мы обнаружили, что эта разновидность «чувства, что на тебя смотрят», проверенная в строго контролируемых условиях, в некоторых случаях действительно соответствовала нашим ожиданиям[154].

Студенты внимательно меня слушали и задавали интересные вопросы. Затем, когда мы собрались расходиться, краснолицый староста факультета, сидевший в заднем ряду, внезапно вскочил, выбежал вперед, размахивая стопкой листов, и стал раздавать их студентам. Удивленный этим внезапным жестом, я взял один лист и увидел длинный список книг и статей, написанных отъявленными разоблачителями. Староста, задыхаясь от возбуждения, объяснил студентам, что он составил этот список рекомендуемой литературы и надеется, что они прочитают что-то из него. Он, конечно, не сказал им, что таким образом он ликвидировал «тлетворное» воздействие моей лекции.

Этот спектакль, устроенный старостой, показал студентам, что от них ожидали однозначного отказа от возможного интереса к сверхнормальному. И они с готовностью оправдали это ожидание, судя по тому, что ни один из них больше не обращался ко мне. Я очень хотел бы сказать, что тот случай был печальным исключением из правила, – но, к сожалению, это не так.

Часто на вводных курсах по психологии профессора пытаются разубедить своих студентов в возможной вере в чудеса или в «паранормальное», рассказывая им, что верующие догматичнее, чем скептики, что им недостает критического мышления; что они склонны путать причины и следствия; что вера является следствием низкого социально-экономического статуса; что верующие имеют сниженный интеллект, что их родители имеют худшее образование; что они более склонны к психозам, менее терпимы к другим людям, а также в целом депрессивнее, разобщеннее и перевозбужденнее[155],[156],[157],[158].

Иногда профессора признают, что большая часть подобных исследований проводится неисправимыми скептиками или что результаты их заметно слабее и более спорны, чем принято считать[159]. Но, как правило, такие предостережения не делаются. Кроме того, профессора рекомендуют преподавателям психологии знакомиться с подобными темами не иначе как:

Другие профессора задают чтение книг исключительно скептической направленности, сваливающих в одну кучу «привидения, вудуизм, злобных пришельцев и прочие паранормальные явления» и самодовольно объясняющих, «почему люди верят во всякую жуть». Такие книги дают наивное объяснение подобных явлений, следуя «твердым научным принципам»[161].

Я надеюсь, студенты понимают, что непогрешимые разоблачители, публикующиеся в периодике скептического толка, и безумные истории из глянцевых журналов и бросающих в дрожь фильмов – это не та информация, которой стоит доверять при формировании своего мнения о таком сложном явлении. Книги, направленные на развенчание мистических верований, воспитывают в читателях лишь чувство интеллектуального превосходства над их «обделенными образованием» собратьями, но когда такие читатели перерабатывают это бульварное чтиво в учебники – нас не ждет ничего хорошего.

Здесь уместно упомянуть популярный учебник по вводной психологии, написанный Китом Становичем и озаглавленный «Как мыслить ясно, изучая психологию». Станович пишет, что причина, по которой ученые проявляют нетерпимость к исследованиям экстрасенсорных методов восприятия, состоит в том, что «эта область загажена мошенниками, шарлатанами и дешевыми сенсациями»[162]. Этим он хочет сказать, что научное исследование психических феноменов имеет плохую репутацию и потому не заслуживает доверия. Это был бы сильный аргумент, будь он правдивым. Но это не так.

Правда в том, что во всей истории лабораторных исследований подобных феноменов, насчитывающей больше ста лет, имеется только один случай доказанного мошенничества и два или три недоказанных подозрения. По сравнению с подобной нечистоплотностью в традиционной науке – от явной фабрикации данных до повторных публикаций и плагиата – можно сказать, что эта область отличается безупречной порядочностью[163]. Конечно, медиумы-шарлатаны имели широкое распространение в конце XIX – начале XX в., да и в наше время есть немало аферистов, выдающих себя за экстрасенсов. Но причислять откровенное жульничество и сообщения бульварной прессы к научному исследованию психических феноменов? Это уж чересчур.