Сломанные девочки - Симона Сент-Джеймс

Сара Лондон жила в старом викторианском доме, на крыше которого не хватало нескольких кусков черепицы. Лужайка с почтовым ящиком заросла чахлыми сорняками. Фиона пыталась звонить Саре перед приездом, но слышала только долгие гудки. Сообщение на автоответчик оставить не удалось, а последние полчаса ее мобильный телефон вообще не мог поймать сеть. Припарковавшись на обочине, она еще раз достала его из кармана. Безрезультатно. Что ж, придется идти напролом.

Фиона вышла из машины и поднялась на деревянное крыльцо. Ее ботинки громко стучали по сырым, просевшим ступеням. Согласно файлу, который Джейми получил в транспортном управлении, Саре Лондон было 88 лет, так что Фиону не удивляло запущенное состояние дома.

Сначала на стук никто не ответил, но, постучав во второй раз, Фиона услышала внутри слабое шевеление.

– Мисс Лондон, – позвала она. – Я не собираюсь вам ничего продавать. Меня зовут Фиона Шеридан, я журналист.

Как она и ожидала, за этими словами последовали шаги. Внутренняя дверь за прозрачной панелью открылась. За ней стояла сутулая женщина с седыми волосами, завязанными в узел на затылке. Несмотря на скрюченную спину и старый халат, от нее исходило ощущение оскорбленного достоинства. Она прищурила глаза, глядя на Фиону через стекло.

– И что же, интересно, журналисту от меня понадобилось?

– Я пишу статью про Айдлуайлд-холл.

В глазах женщины мелькнул огонек, но она тут же попыталась взять себя в руки, опасаясь обмана со стороны Фионы.

– На Айдлуайлд-холл давно всем наплевать, – сказала она с подозрением.

– Мне не плевать, – ответила Фиона. – Вы знаете, что его реконструируют?

На секунду старушка застыла от удивления, ее взгляд застекленел, так что Фиона забеспокоилась, не стоит ли ей войти и вызвать скорую. Но Сара Лондон уже отпирала внутреннюю дверь.

– Господи боже, – пробормотала она. – Ну входите!

Внутри царила такая же разруха, как и снаружи. Когда-то об этом месте заботились, но теперь, когда его хозяйка состарилась, оно пришло в запустение. Справа от входа находилась гостиная, которой, очевидно, никто не пользовался. Старые сувениры и статуэтки на захламленных полках покрылись пылью. На полу в прихожей лежал пластиковый коврик, появившийся здесь, судя по всему, еще в начале 1980-х. Фиона остановилась, чтобы снять обувь, а Сара прошла в кухню.

– У меня ничего… ничего нет, – сказала она, осмотревшись. На кухонном столе в разложенном виде лежала газета, которую хозяйка дома читала до прихода Фионы. – Я не ожидала, что вы…

– Все хорошо, мисс Лондон, – ответила Фиона. – Мне ничего не нужно, спасибо.

– Как, вы сказали, вас зовут?

– Фиона Шеридан. Пожалуйста, зовите меня просто Фионой.

Сара Лондон кивнула, и Фиона отметила, что та не ответила любезностью на любезность.

– Присаживайтесь, Фиона.

Фиона послушно притянула к себе стул и села. «Бывших учителей не бывает», – подумала она. Руки она сложила перед собой на столе.

Похоже, пожилая женщина с радостью последовала примеру Фионы и тоже уселась на стул. Пальцы у нее были скручены артритом, а костяшки приобрели жемчужно-серый оттенок.

– Пожалуйста, расскажите мне о реконструкции. Как видите, я читала газету. Я делаю это каждый день, и нигде об этом ни слова.

– Поэтому-то я и пишу статью, – сказала Фиона.

Мисс Лондон задумалась над ее словами.

– Кто это сошел с ума настолько, что реставрирует Айдлуайлд?

Эти слова так точно соответствовали мыслям Фионы, что она не сразу нашлась что ответить. Но что-то в лице и речи мисс Лондон выдавало волнение.

– Женщина по имени Маргарет Иден, – сказала она. – И ее сын Энтони.

Мисс Лондон моргнула и покачала головой:

– Я никогда не слышала об этих людях.

У Фионы был составлен список вопросов, которые она планировала задать, но по ходу разговора ей пришлось импровизировать.

– Почему вам кажется, что реставрировать Айдлуайлд – это безумие?

– Это просто глупо, – голос мисс Лондон немного дрожал, но она сохраняла присутствие духа. – Ужасно глупо. Такое старое здание… старое место.

Она взмахнула своей скрюченной рукой, как будто Фиона должна была понимать, что она имеет в виду.

– Они хотят снова открыть там школу?

– Да.

– О боже. – Эти слова прозвучали так быстро и тихо, будто против воли сорвались с губ Сары. Но она совладала с собой и произнесла: – Что ж, желаю им удачи.

– Вы довольно долго проработали там учителем, верно?

– 29 лет, до самого закрытия.

– Наверное, вам там очень нравилось.

– Никому там не нравилось, – прямо ответила Сара. – Эти девочки приносили одни неприятности и портили нам всем жизнь. Совершенно негодные девчонки, паршивки.

Фиона подняла бровь:

– И все же вы продолжали там работать.

– Я умею только учить, Фиона, – сказала мисс Лондон, и лицо ее стало строгим. – Это дело моей жизни. Вернее, было им.

– Вы работали где-то еще, кроме Айдлуайлда?

– Да, в некоторых других школах, после того, как Айдлуайлд закрылся, а потом ушла на пенсию. Я же местная. – Она снова взмахнула рукой, как будто говорила о чем-то очевидном. – Родилась меньше чем в полумиле от этой самой кухни и всю жизнь прожила в Вермонте. Мне никогда не хотелось уехать.

В вязком свете кухни Сара Лондон выглядела гораздо старше, чем поначалу. Старая дама – с водянистыми глазами, уголками рта, опущенными вниз, – казалась довольно крепкой, но это не значило, что она прожила легкую жизнь.

– У меня есть одна фотография, – сказала Фиона. – Вы не против взглянуть?

– Допустим, – осторожно сказала мисс Лондон, хотя блеск в глазах выдавал ее с головой.

Фиона достала из кармана распечатанный снимок хоккейной команды и положила на стол. Мисс Лондон долго смотрела на него.

– Это я, – наконец сказала она. – Я начала заниматься с командой, когда Шарлин Макмастер вышла замуж и уволилась. Она и восьми месяцев не продержалась. Я не хотела брать это на себя, но в те годы мы делали так, как нам говорили.

– Вы помните этих девочек? – спросила Фиона.

– Конечно. У нас было не так уж много учениц, а я, слава богу, еще не выжила из ума.

Фиона взглянула на фотографию – девочки в форме, выстроенные в ряд. «Негодные девчонки».

– Может, вы даже помните, как их зовут?

– Вероятно. А почему вы спрашиваете?

– Этот снимок сделан через два года после исчезновения ученицы по имени Соня Галлипо, – сказала Фиона. – Помните это?