Василиса Прекрасная и братья Горынычи - Алёна Нова

Братья тоже выглядели пришибленными, будто по ним проехались катком, когда ворвались к нам. Девушка же казалась отсутствующей, только и сумев поправить платье, но стоило Данияру коснуться её, дёрнулась, отшатываясь от него, как от прокажённого, и это очень задело брата, а меня просто отправило в неизведанные дали ужаса. Да как я мог?

─ Я пойду к себе, ─ тихо вымолвила она, поднимаясь на дрожащих ногах, и, рассекая толщу воды, как можно быстрее попыталась уйти.

Я устремился было за ней, собираясь вымаливать прощение до тех пор, пока не сдастся, но Яр остановил, до боли сжав мою руку.

─ Пусть идёт, ─ сказал брат, а потом требовательно уставился на меня. ─ Ты ведь тоже всё вспомнил, так?

Говорить почему-то не получалось.

Из горла вырывались жалкие хрипы, не похожие на речь, при этом чувствовал я себя хуже некуда.

Назар утешающе похлопал по плечу, но легче мне от этого не стало.

─ Я думаю, нам всем нужно успокоиться и это обсудить. Выпьем?

─ Не откажусь, ─ согласился Яр, всё ещё провожая взглядом Василису, которая уже ушла.

─ Пожалуй, и я не откажусь, ─ кивнул уныло.

─ Ты это, спрячь своего одноглазого змея уже, а то даже мне как-то неловко, ─ кашлянул Зар, и я только теперь опомнился.

Мы поплелись наверх, а там устроились в гостиной, сразу навернув по стакану какого-то крепкого пойла, припрятанного Данияром – он разбирался в алкоголе и женщинах, но сейчас, похоже, никто из нас не разбирался ни в чём.

Посидели в тишине, каждый думая о своём. Молчание весьма красноречиво дополняло абсурдность ситуации, и было бы смешно, если б не было так грустно, но именно так уж всё обстояло.

─ У меня только один вопрос, ─ первым заговорил Яр, закуривая и выдыхая дым в виде черепа с костями – замок издевался. ─ Как это случилось?

Покопавшись в закромах памяти, я сдался:

─ Я… вроде как совершенно случайно её кровь попробовал.

Оба уставились в ожидании продолжения, и я рассказал всё, как оно было, припомнив даже, что услышал их с котом разговор о том, как она нам не доверяет и хочет сбежать.

─ Вот же сучка, ─ выругался Яр.

─ Надеюсь, ты о коте? ─ уточнил Назар с надеждой, опрокидывая в себя стакан за стаканом, и вообще, был подавлен больше нас всех, вместе взятых, но это и понятно – такое творить…

─ А о ком ещё? У неё нет никаких причин нам верить, а после всего этого – тем более, ─ злился он, почёсывая бороду. ─ Она не должна об этом узнать, понимаете? Нельзя, чтобы она испугалась ещё сильнее, чем мы итак её уже зашугали.

Да это просто заявление года…

─ Значит, ─ с подозрением уточнил я, ─ ты хочешь сказать, что не имеешь желания использовать старые методы?

─ Я имею желание, ─ возразил он, ─ но иного характера. Я хочу её до дикости, только мне кажется, что Василиса – наш последний шанс, козырь, искупление – зовите, как хотите. В смысле, вообще последний, и если мы опять всё похерим, припечатает так, что мама не горюй! Это ж какой силы была последняя Яга, что заставила не только нас всё забыть, но и всех остальных жителей леса?

Это было странно, но логично. Появление Васи оказалось очень своевременным, и в другой ситуации это можно было списать на простое совпадение, однако всё выглядело слишком уж явным.

─ Даже спорить не буду, ─ согласился я, а затем спросил Назара, к которому, очевидно, возвращались обрывки памяти. ─ А ты чего притих? Прошлые заслуги покоя не дают?

Зар обвёл нас каким-то больным взглядом, неверяще помотал головой из стороны в сторону и вымолвил:

─ Я же… не мог… быть таким? Скажите, я ведь не мог так…?

Похоже, вместе с воспоминаниями к нам пришла и где-то потерянная совесть.

─ Если ты о том, как собственноручно похищал молодых парней, соблазняя их, до чертей пугал селян, врываясь к мужикам в баню, и устраивал пьянки с Водяным, Лешим и оргии с русалками, дриадами и прочими, то да, ещё как мог! ─ кивнул ему Яр, залпом добивая бутылку.

─ Убейте меня…

Да, не каждый день узнаёшь, что у тебя немного неправильная ориентация – это больно, согласен.

─ Даже не верится, что не было у нас никаких родственников, а нам самим больше нескольких сотен лет, ─ вздохнул брат, вытерев губы рукой. ─ Братья, прости господи, Горынычи… Как местные нас не грохнули? Они должны тут с вилами и факелами днями и ночами стоять, требуя наши головы… Да похрен! Нужно выяснить, какие условия были в проклятье, и только Василиса может помочь. Теперь я в этом на сто процентов уверен!

─ Есть идеи?  

─ Для начала нужно забыть о своих разногласиях и действовать вместе, а затем …

Василиса

Меня ещё потряхивало, и было чувство, что я никак не могу согреться, хотя внутри всё до сих пор горело от слишком смелых прикосновений. Не могу поверить, что мне это нравилось…

Я не знаю, как добралась до комнаты, не замечая следовавшего за мной по пятам Мурза, не знаю, как доковыляла до ванной и не помню, как опустилась там на пол, обречённо что-то простонав.

Мой котофей ни о чём не спрашивал, видя, как мне хреново, и явно боролся с жаждой кое-кого убить, однако я была благодарна ему за эту тишину. Она помогала нужным мыслям собраться в кучу и дать мне осознать уровень трындеца, в который я влипла, немного глубже.

А пока я размышляла, вода в каменной чаше знакомо забурлила, показывая мне братьев и их содержательный разговор, который мы вместе с котом молча слушали, но я даже толком отреагировать на это была не в состоянии – просто отрешённо делала выводы. И они были неутешительными.

Вспомнили, значит, себя? Козырь, значит, последний? И что же вы задумали, ящеры бессовестные?  

К моему огромному огорчению, замок по-прежнему не мог показать мне разговор целиком – он оборвался ровно на моменте, когда их общими силами решалась моя судьба в этом замке и в этом мире, но и без того было ясно, что ничего хорошего мне не стоит ждать.

─ Вась, Вась, Вась! ─ тормошил меня приятель, глаза которого уже вылезали из орбит. ─ Это что же получается? Эти ироды и есть те самые…?

─ Всё так, Мурз. Всё так, ─ кивнула я. ─ И, похоже, я действительно та, кто может прекратить их существование раз и навсегда или снять с них проклятие и позволить им исправиться.

Я принялась сбивчиво рассказывать про найденное послание от Яги, и по мере повествования глаза у Мурза делалась только огромнее – я даже испугалась, что они выпадут.