Мега Сайз. План Б - Инга Максимовская

У меня есть дюже интересная фильма. Там короче девочка колокольчик, дарит свой «цветок» в общественном туалете грязному старикану. Прогресс, куколка. Даже в сортирах нонче камеры ставят нехорошие, непорядочные владельцы заведений. А чего у них бумагу воруют? Непорядок. А теперь ты выходишь замуж за сына своего дефлоратора, представляешь какой «эль скандаль» можно раздуть из этого?

– Хватит паясничать, – с трудом себя взяла в руки я,– ты как меня нашел? И зачем приперся? Ты ведь сам все это подстроил. Эта свадьба фарс, тебе это известно лучше, чем мне.

– Умница, пятерка тебе в дневник. По логике ты сейчас должна задать вопрос «Чего ты хочешь?»– улыбнулся Марк, оскалив зубы. У меня по спине пробежал арктический холод.– Ну, детка, я ненавижу ждать.

– Чего ты хочешь?

*****

Марк согнулся, едва устоял на ногах. Боль ослепила, разорвавшись где –то в мозгу словно ядерный гриб. Еще один удар в солнечное сплетение сбил его с ног. Марк захрипел и свернулся в позу эмбриона, пытаясь прикрыть жизненно важные органы. Час назад он был вершителем судьбы для глупой толстой бабы в белоснежном платье, а теперь … Теперь чувствовал себя немощным, и это жутко его бесило. И самое поганое, что виновата в его унижении была та, которую он так и не смог сломать в этот раз.

– Хватит, Хвощ,– голос, похожий на звук наждака по дереву, прозвучал прямо над ним, но казалось что где – то в космосе. Словно сквозь вату, далеко, но неотвратимо. – Марик, ну что ж ты торопыга какой? Я же говорил сто раз, что не люблю самодеятельности. Ты бы пришел ко мне, рассказал, что нарыл и сейчас не валялся бы на полу как псина. Спешка хороша только при ловле блох.

– Я хотел как лучше. Это же бомба, – борясь с тошнотой, простонал Марк. Железный привкус крови во рту стал невыносимым.– Дмитрий Романович, я подумал…

– Думать, мой мальчик, должны те, у кого есть в мозгу функция, отвечающая за мыслительный процесс. Хвощ вон не может, например. А ты еще не прокачал моджо свое до уровня «Я подумал», – ухмыльнулся еще не старый, но уже полностью седой и сгорбленный мужчина. Черт, как же он сразу не заметил… Додумать Марк не успел, мысль ускользнула, словно песок сквозь сжатые в кулак пальцы.– А ты просто привлек к себе внимание Витиного амбала, девку напугал, она дергаться начнет, наделает глупостей. А мне сейчас не нужно внимание. Нарисовался, хрен сотрешь, короче. Дурак ты, Маркуша. Знаешь, какие самые страшные дураки на земле? Нет, не агрессивные шизоиды, не маньяки, у которых свой мир в душе и голове, даже не психопаты убийцы.

– Какие? – сплюнул на дорогой паркет сгусток крови Марк.

– Дураки с инициативой,– ухмыльнулся мужчина, похожий на потрепанного ястреба. Сходство с хищной птицей придавал ему сломанный крючковатый нос.– Исчезни, Хвощ, мальчик понял все. Ох, неугомонный. Он бы тебя убил, Маркуша, понимаешь? Раздавил бы как гниду. Каждый должен делать то, что ему предназначено. Хвощ – палач, ты исполнитель. Не надо самодеятельности, понял?

Марк выдохнул. Экзекуция подошла к концу. Но боли своей он не простит никому. Ни Ромке, ни его отцу, а главное чертовой бабе, из-за которой он впал в немилость у своего благодетеля.– Правильно, мальчик. Ты делаешь нужные выводы.

–Вы не можете знать, какие я делаю выводы,– разбитые губы Марка, разъехались в болезненной улыбке. Ему сейчас было страшно, до одури, до какой – то сверхъестественной тьмы в затуманенном болью в мозгу. Человек, сидящий напротив него в удобном кресле никогда не прощал строптивости. Никому и никогда. Хвощ напрягся, как пес в ожидании команды фас. Но хозяин его остановил легким махом руки, приказав убраться. И эта машина убийств послушно исчезла, словно по какому – то чёрному волшебству.

– Знаешь, почему ты все еще здесь? Ты мне нравишься. В тебе есть злость и еще куча шикарных качеств. Ты похож на меня, Марик. Я всю жизнь хотел иметь сына. Не срослось. Просто у меня украл жизнь мой родной брат. Как говорил незабвенный Горбунков: «На его месте должен был быть я». И горе тому, кто помешает мне забрать то, что мое по праву.

Марк почувствовал, как по позвоночнику прошел холодок.

– Правильно, страх лучший поводок. И пахнет он так сладко. Ты ведь боишься Марик? Это не стыдно, кстати. – хмыкнул Дмитрий Романович, втянув носом воздух. – Прибери за собой Насвинячил, то. Ну не прилично ведь плевать на пол. Да еще и в гостях. Кстати, мажор продулся в пух и прах, а ты вместо того, чтобы развлекаться и исполнять мои приказы, бегаешь за какой – то лохушкой одноразовой. Ну вот такие нравы современные. Ну, давай, что ты там нарыл. Порадуй меня.

– Я не успел сказать,– Марк улыбнулся, наконец без страха глянув в глаза человека, привязавшего его к себе намертво. Без него Марк не стал бы тем, кем он был теперь. Так и прозябал бы где – то в медвежьем углу, сторчался бы уже и наверняка сдох. – Девка беременна. Мажор ее не трогал и пальцем. И вот еще,– кинул он на стол флешку, понимая, что притащил своему благодетелю заряженную бомбу.

*****

– Этот Марк, который разговаривал с вашей будущей снохой – мутный тип,– пробубнил Семен с видом проштрафившегося школьника.– Странные знакомые у девчонки. Что – то мне подсказывает, что она не просто так объявилась. Прямо жопой чувствую, шеф.

– Да ну? А вот мне интересно, где твоя чувствительная задница таскалась? Я кажется велел не подпускать к девке никого. Никого, Сема, означает, что твой объект не должен был общаться с мутными личностями.

– Да брюхо у меня прижало. Чуть до сортира добежал,– нехотя признался охранник.– Кофе в этом пафосном скворечнике отвратный оказался, приторный, как сироп от кашля. Даже привкус такой же был. Да и что там могло произойти.? Вход в бутик один. Мария была с подругой. А потом мне позвонил мой приятель из органов… Шеф, тут дело такое. Ваш брат вернулся.

Муромцев поморщился, почувствовав, как нервно дернулась щека. Схватил со стола бутылку с водой и сделал несколько нервных глотков.

– Охрану в клинике усилить. Он первым делом туда явиться, я своего брата знаю,– устало выдохнул Виктор Романович. Верить в то, что теплая, милая Маша шпионка было нестерпимо. Эта пухляшка влезла ему под кожу, так глубоко, что он молил бога о том, чтобы дал ему возможность ее возненавидеть. Может он услышал таки его молитвы. Муромцев нервно ухмыльнулся, – с девки глаз не спускать. И