Конец игры - Екатерина Горбунова

Существует ещё вариант: расспросить полицейских, расследующих дело о взрыве. Но это за гранью реального. Они пошлют сразу – что за любопытная выскочка? А вдруг ещё и заподозрят в причастности? Ну, нет. И если случившееся уже не изменить, может, заняться тем, что ещё не случилось?

Игра словно зависла, по-прежнему показывала начальную заставку. Хорошо, так бы и осталось навсегда. Но, скорее всего, либо нового обвиняемого ещё не нашлось, либо с прошлым пока не решилось – Эмберли же отказалась выносить приговор. Значит, стоит надеяться на последнее. Точно! Ей необходимо как можно скорее отыскать эту девушку, последнюю подсудимую.

Хотя прошлый раз, заходя в игру, Эмберли выключила звук и не слышала ни имени, ни подробностей дела, но ведь лицо показалось ей знакомым − очень знакомым! − и прочно ассоциировалось с магазином. Или кафе? В крайнем случае, можно обойти их все, в этой дыре забегаловок и торговых точек не так уж и много. А если Эмберли узнала подсудимую, логичней начать с ближайших к ее дому и школе.

Лэптоп отправился в рюкзак, а его владелица − в дорогу. Точнее в тур по убогим достопримечательностям местного разлива, в которые и заходить-то было тошно. Эмберли уже порядком вымоталась, пока ни подвернулось хоть что-то стоящее. Внешность девушки в отделе одежды универсального магазина была похожа на ту, из игры. Да! Эмберли была уверена. Почти так же уверена, как в кофейне за углом, где не менее получаса, заказав кусочек яблочного пирога и чашку капучино, наблюдала за светленькой стриженной по моде кассиршей… Вылитая подсудимая! Но та выплыла из-за кассы и показала миру надутый как мяч животик, а обвиняемая беременной точно не была. А до кофейни − аналогичная ситуация в магазинчике на заправке. Но там продавщица вовремя стянула куртку и оказалась сплошь покрытой тату. Но нет, такое уж наверняка бы запомнилось! А теперь вот эта, из отдела одежды. Неужели и она мимо?

Эмберли присмотрелась к бейджу – «Надин Бэккет». Девушка, вероятно, недавно окончила школу, либо просто казалась такой молоденькой и немного запуганной. Она ходила между рядами вешалок, что-то проверяла и периодически кидала взгляд куда-то вверх. Эмберли проследила – на камеру. Боится слежки?

Делая вид, что перебирает футболки, она понаблюдала за Надин еще несколько минут. Та успела довольно вежливо обслужить покупательницу, но все так же посматривала на камеру, а потом о чем-то поговорила с администратором, покивала, вытерла нос мятым платочком, засобиралась. Закончилась смена?

Надин скрылась в подсобном помещении, но спустя минуту вышла уже одетой и с сумочкой в руках, показала ее содержимое администраторше и двинулась к дверям. Эмберли обогнала продавщицу, чтобы перехватить ее где-то за пределами магазина: во-первых, разговор на нейтральной территории казался предпочтительней, во-вторых, опять же – камеры. Тем более, подспудно девушка понимала, что надо дождаться какого-то подходящего случая. Принцип «вопрос в лоб» в обычной жизни срабатывал, мягко говоря, не очень – люди априори не настроены исповедоваться первому встречному.

Надин неуклюже проскочила в дверь и пошла по улице, опустив голову. Эмберли принялась прокручивать про себя способы обратиться к ней: спросить дорогу (и что потом?), предложить помощь (с какой стати?), сделать вид, что обозналась и просто начать расспрашивать (как дела?), словно старую знакомую, но у нее с артистизмом не очень. А продавщица тем временем остановилась в задумчивости, потопталась на одном месте и зашла в какую-то лавчонку с чересчур пёстрой и не менее странной витриной. Боясь упустить из вида Надин, Эмберли двинулась следом.

Едва она переступила порог, как в нос шибанул запах аромамасел, специй и пыли. Над головой порхало чучело летучей мыши и ещё какого-то неведомого представителя животного мира, на полках стояли наполненные неопределяемым содержимым скляночки, висели амулеты, ловцы снов и прочая дребедень. Лавка принадлежала то ли оккультных дел мастеру, то ли старьёвщику.

Странного вида продавец, сам похожий на чучело или экзотическую мумию, продолжал безучастно сидеть в переднем углу, совершенно не обращая внимания на потенциальных покупательниц. Надин подошла к амулетам, долго и придирчиво изучала бирки. Эмберли скользнула вдоль прилавка, придвинулась к ней поближе.

– В последнее время с вами происходит что-то странное, – проговорила первое, что пришло в голову, но с достаточной многозначительностью.

Надин чуть не подпрыгнула, оглянулась со страхом в глазах:

– Вы кто?

– Я это… – мозги работали в таком ритме, что того и гляди начали бы дымиться. Придётся предстать полной идиоткой, но ничего лучшего в данный момент не придумывалось. – Чувствую эманации. Над вами сгущается тёмная аура, – чуть подвывая, пробормотала Эмберли, сделала несколько загадочных пасов руками и, создавая впечатление, что впадает в прострацию, закатила глаза.

– Э-э-эй, – вдруг очнулся продавец. – П-шла вон!

Непонятно ‒ и чего ему вдруг не понравилось? На взгляд Эмберли, подобное поведение вполне соответствовало духу этого полутемного помещения. Впрочем, Надин, похоже, приняла окрик продавца на свой счет, первая выскочила за дверь. Эмберли, не отставая, ринулась следом за ней и на пороге едва не налетела. Надин обернулась, посмотрела сквозь витрину.

– Видите, – всхлипнула она. ‒ Это всё, потому что я виновата. Хотя я ведь не пропащий человек? – она устремила на Эмберли полный отчаяния и надежды взгляд.

– Нет, – выдохнула та, на мгновение растерявшись, но в ту же секунду взяла себя в руки. Вот он, шанс завязать разговор! ‒ А что случилось? У вас действительно неприятности? Я не ошиблась?

– Я ведь честно призналась, что брала платья на один вечер и возвращала их обратно, – в порыве откровения выпалила Надин. – И они пообещали, что будут молчать, если я уволюсь сама. Я уволилась. Я ведь правильно поступила? Он это имел в виду?

‒ Он? ‒ опять растерялась Эмберли, но в памяти незамедлительно всплыло прочитанное совсем недавно «Затягивание вынесения процессуального решения без уважительной причины – наказуемо» и ночное нападение на мать. ‒ Вам кто-то угрожал?

‒ Он не угрожал. Он сказал, что, если я не повинюсь сама, тогда он сообщит обо всём начальству.

‒ Сказал? ‒ У Эмберли сердце замерло от волнения. ‒ Лично?

Неужели сейчас она узнает, как выглядит этот самый человек? Вызывающий одновременно страх и омерзение – тот самый, больной на голову. И, возможно, опять это будет парень в капюшоне.

‒ Нет, нет, ‒ замахала ладонью Надин. ‒ Он прислал сообщение. ‒ Она опять всхлипнула. ‒ Это так жутко. Мне всё время кажется, что он следит за мной. Где бы я ни была. И сейчас тоже.

Надин завертела головой, и Эмберли вместе с ней. Но самым необычным, что попалось на глаза, стала дурацкая витрина «лавочки волшебника» и едва просматривающийся сквозь неё фриковатый продавец, по-прежнему неподвижно восседающий на своём высоком стуле. Эмберли уже готова была подумать и на него, но это просто от безысходности, от нежелания поверить в неудачу.