Быть только твоей - Сьюзен Мейер

– Пожалуйста, отведи ее в офис на верхнем этаже.

Когда дверь лифта закрылась за Аннет и девочкой, Кейт внезапно осознала, что осталась наедине с бывшей свекровью в помещении, еще не обставленном мебелью, где голоса отражались эхом от пустых стен.

– Мой сын простил тебя, но я – нет.

Кейт похолодела от страха. Гвен стояла перед ней с раскрасневшимися от ярости щеками. Это была почти полная противоположность той женщине, что с милой улыбкой встретила Тришу сегодня утром. Такой свекровь для Кейт было видеть куда привычнее.

– Макс бросил пить всего через девять месяцев после твоего ухода. Ты не могла подождать еще хотя бы год, рассказать ему о ребенке, дать мужу шанс?

– Я давала ему шанс сотни раз.

Гвен фыркнула и отошла в сторону.

– Наша семья до сих пор разрозненна. – Она повернулась. – Ты знаешь, каково это – не видеть своего ребенка?

Кейт сглотнула. Опять эта старая песня!

– Мне жаль, что Ченс ушел из дома, но я…

– Мы приняли тебя в семью! Сделали одной из нас! А ты нас предала.

Кейт вскинула подбородок:

– Я спасала себя и защищала своего ребенка. И снова поступила бы так же.

– Ах, прибереги свои сладкие речи для суда. Макс рассказал мне о Трише лишь вчера, так что у меня не было достаточно времени, чтобы проконсультироваться с адвокатом. Но я обязательно это сделаю. – Гвен мрачно улыбнулась. – Сделаю. И тогда посмотрим, как тебе понравится то, что ты никогда больше не увидишь своего ребенка.

Первой мыслью Кейт было убежать. Взять Тришу и вернуться в Теннесси. Заставить семью Монтгомери сражаться с ней на своей территории, а не в том округе, где эти богачи играют в гольф вместе с судьями и оплачивают все их выборные кампании.

Но сколько можно убегать? Она переехала в Теннесси, рассталась с друзьями, за последние восемь лет почти не виделась с родителями, потому что боялась Макса. Больше она его не боится.

Эта мысль вызвала у нее странное чувство. Ведь и в самом деле: страха перед Максом больше нет. Теперь Кейт поняла, что он пытался манипулировать ею лишь под влиянием алкоголя. А когда он трезвый, он не тот Макс, что пускал в ход свое обаяние или пытался ею искусно управлять. Теперь он просто Макс.

Это открытие вовсе не шокировало Кейт. Она уже несколько недель пыталась сопоставлять «старого» Макса и «нового». Но внезапно стало ясно, что это было ошибкой. Скорее, она просто имеет дело с совершенно другим Максом.

Было бы неплохо иметь в запасе несколько дней, чтобы проверить эту теорию, но, к сожалению, времени на это не было, потому что Кейт не собиралась оставлять угрозу без ответа.

Вернувшись домой и уложив Тришу спать в девять вечера, Кейт села в машину и отправилась к Максу.

Когда она подъехала к его дому, свет в окнах не горел. Посидев немного в автомобиле, Кейт, решившись, вышла из него, поднялась на крыльцо и позвонила в дверь.

Макс открыл. На нем все еще был надет черный костюм, узел галстука ослаблен, верхние пуговицы рубашки расстегнуты.

– Кейт?

– Нам нужно поговорить.

– Правда? – спросил он, сделав шаг назад и открыв дверь шире.

Когда она вошла в дом, Макс направился на кухню.

– Я как раз собирался выпить стакан лимонада.

Кейт пошагала вслед за ним. Когда Макс подошел к холодильнику, гостья уселась за кухонный стол.

– Твоя мать угрожает подать на меня в суд из-за Триши.

Макс замер, затем изумленно обернулся.

– Что?!

– Завтра Гвен собирается встретиться с адвокатом. Она не сказала, что будет добиваться опеки, но посоветовала мне приберечь мои сладкие речи для суда и приготовиться больше никогда не увидеть свою дочь.

Макс застонал:

– Ты шутишь?

– Хотела бы, чтобы это было лишь шуткой, но Гвен выразилась предельно ясно.

Макс снова издал стон:

– Поверь, я тут ни при чем.

– Верю. И именно поэтому я здесь. Я больше не потерплю угроз. Если твоя мать хочет действовать такими методами, это печально, но я в такие игры не играю.

К удивлению Кейт, Макс рассмеялся:

– Молодец! – Он вынул из холодильника кувшин с лимонадом. – Будешь?

Какое облегчение узнать, что Макс не стоит за этими угрозами! Кейт облизнула сухие губы.

– Да, спасибо.

Он подал ей стакан. Их пальцы на мгновение соприкоснулись, и между ними словно пробежал электрический разряд. Встретившись взглядом с бывшим мужем, Кейт торопливо отвела глаза в сторону.

Она никогда прежде не имела дела с повзрослевшим, здравомыслящим Максом. И он ей нравился таким. Опасно нравился.

Когда Макс сел рядом, Кейт показалось, что просторное помещение внезапно стало меньше. Она затаила дыхание.

Он улыбнулся:

– Я рад, что ты здесь.

Часть ее существа тоже была этому рада. Макс казался теперь таким славным парнем, с ним было так легко разговаривать. И она, и Триша хорошо с ним ладили. Кейт неожиданно поняла, что ее обычная настороженность в отношении Макса куда-то пропала.

Глотнув лимонада, она попыталась напомнить себе о той ссоре, после которой ушла из этого дома. Нужно быть осторожной с Максом. Только так получится оставаться в безопасности.

– Я рад, что ты обратилась с этой проблемой ко мне.

Кейт сглотнула ком в горле, чувствуя, как в груди разливается какое-то теплое чувство, а по телу бегут мурашки. Ей тоже так приятно, что можно обратиться к Максу, – в этом нет ничего плохого.

– И я рада, что могу обсудить это с тобой.

Он тепло улыбнулся:

– Спасибо.

Кейт прочистила горло.

– Как бы то ни было, я не хочу ссориться с твоей матерью.

– И не надо, – спокойно заверил ее Макс. – Мы сами уладим все вопросы, касающиеся опеки Триши. Только ты и я. Если честно, думаю, гнев моей матери – это последствия ухода Ченса из семьи.

Кейт помолчала, прежде чем сказать:

– Но ко мне это не имеет никакого отношения.

Макс тяжело вздохнул и поерзал на стуле.

– Полагаю, внезапное появление Триши в ее жизни напомнило матери, что один из членов нашей семьи не с нами.

Кейт об этом раньше и не думала.

– О, извини.

Он покачал головой:

– Ты не виновата в том, что Ченс ушел, или в том, что моя мать из-за этого расстроена. Она знает, что вина за его уход лежит на мне и на отце, потому что Ченс подслушал нашу ссору. Но мама не знает, из-за чего мы тогда поссорились.