Его дурман - Яна Филин

— Я действительно не знаю, как пакет с наркотиками попал мне в дипломат. И зачем мне могли его подкинуть — тоже не знаю. Поль, если есть хоть малейший шанс избежать тюрьмы, и адвокат им воспользуется, я все исправлю, мы начнем все заново, хорошо?

От ответа спас охранник, который оповестил — время кончилось. Витя было поддался поцеловать меня, но тело помнило издевательства той ночи, и я рефлекторно отшатнулась. Муж заметил это, замер, и грустно улыбнулся.

А ведь он оказался за решеткой из-за меня, в этом я больше, чем уверена.

Сергей Валентинович оказался действительно профессионалом, уже на суд он пойдет с послаблением, якобы купил для себя, и распространять не собирался. Это от полутора до трех лет заключения, что лучше пяти-восьми. Но вот на новое посещение я просто не могла попасть, помимо подготовки к поездке за ребенком, начались занятия по самообороне.

До конца покрываться броней я так и не научилась, зато сейчас открытыми участками оставалась только голова и внутренняя часть бедер, а это не мало, как оказалось. Вероника специально целилась по этим участкам, пытаясь заставить мою броню спрятать хозяйку от ударов. Да только той вообще пофиг было.

— Поль, хватит колбаской дергаться! — блондинка злилась на меня потому что новые приемы усвоить не получалось, слишком много всего вертится в голове, и даже зелье памяти не помогало, от вида которого уже в обморок падать хочется — слишком сильные головные боли.

— Тогда прекращай меня лупить! — я тоже уже злилась, ведь от некоторых ударов даже броня не спасает. Это все равно, что к телу прислонить металлическую пластину и по ней ударят чем-то тяжелым — синяки останутся знатные.

Вместо ответа она перехватила мою руку, резко вывернула назад и сшибла подножкой, из-за чего нос в очередной раз встретился с гимнастическим матом, только в этот раз удар оказался слишком сильным — в глазах заплясали звезды, а по губам потекла кровь. Чтоб тебя! Подскочила на ноги и стерла алую жидкость низом майки, от чего один из ведьмаков, что сейчас разминаются бегом, споткнулся.

— Еще чего, это ты прекращай в облаках витать! — Ника бросилась нагло, рассчитывая на то, что я снова растеряюсь, но нет, злость вскипятила кровь до такой степени, что места для страха просто не осталось.

Поймала момент, и кулак, обтянутый металлической шкурой, пришелся по бронированному лицу ведьмы, он сшиб ее на маты, но она тут же перевернулась и встала на ноги.

— Ну наконец-то, свет в конце туннеля! — и снова бросилась в атаку, только теперь уже более хитро, не напрямую. Ложный выпад в живот, и меня сбивают мощным ударом голенью по ребрам. И ведь метра два пролетела, прежде чем упала, стараясь хоть как-то прикрыть незащищенную голову.

— Ну ты и стерва. — выплюнула уважительно, сначала аккуратно поднимаясь на четвереньки, а потом и на ноги.

— Тем и живем. — блондинка подмигнула металлическим веком, что смотрелось достаточно жутко, и улыбнулась, обнажая заостренные клыки.

Интересно, а почему зубы не покрываются металлом? Представила эту картину, и меня передернуло.

Снова возвращаться в пустой дом, переживать несколько часов адской боли в одиночестве

— это мой личный ад. Монотонное принятие пищи, душ, режим быстрой стирки в машинке и несколько таблеток обезболивающего, которые лишь немного притупляет ощущения — вот и все, чем занималась по возвращению. Неужели после развода для меня это станет обыденностью? Я уже не понимаю, что хуже, запуталась.

Снова выкручивает мышцы, закусываю холодную подушку зубами и вою, мечтая быстрее погрузиться в сон, но он не шел, словно специально издеваясь, давая ощутить все прелести ускоренного обучения. Но разве у меня был выбор? Не было.

Две недели прошли быстро, помогала усиленная нагрузка у ведьм, и вот на телефон звонит свекровь, мы вместе с ней едем за Димой в лагерь, что находиться в ста километрах от дома. Посмотрела в зеркало, где отражался настоящий скелет, и поспешила вниз.

— Здравствуйте. — поздоровалась, садясь в серый инфинити.

— Привет, Поль. Неважно выглядишь.

На это замечание улыбнулась. Зарина Николаева не преследовала целей обидеть меня, она всегда прямолинейна, и говорит в лицо все, что думает. Вначале у нас были разногласия, ведь Витя решил построить семью с молоденькой девушкой. Она как мать опасалась, что вскоре мне надоест играть роль жены, и я уйду. Со временем сверовь успокоилась, а уж когда родился Дима, так вообще часто приезжала помогать с ребенком и по дому.

— Ты не переживай, пусть не сразу, но Витя вернется, вот увидишь.

Говорить сейчас женщине о разводе, когда ее сын за решеткой, было бы бесчеловечно, поэтому я молчала. После него она точно ополчится на меня, но это ничего, переживу как-нибудь.

Дима был загоревший и сиял, словно начищенный пятак, обнял бабушку, чмокнул меня в щеку и прыгнул на заднее сидение. Всю дорогу мы со свекровью выпытывали подробности о том, чем он тут занимался, и понравилось ли. Тот заливался соловьем, рассказывая о мальчишках, с которыми подружился, и о девочке, которая жутко вредная, отказывалась гонять вместе с мальчишками мяч, и вообще, она какая-то странная. Мы с Зариной переглянулись и вместе рассмеялись.

Я безумно скучала по сыну, а свекровь по внуку, поэтому она решила остаться на ночь у нас и приготовить на ужин что-нибудь вкусненькое. Этому рада была и я, и Дима, ведь готовила она просто превосходно. Так же мы решили сказать ребенку, что его отец уехал в долгую командировку, и когда вернется, мы не знаем. Тот погрустил немного, да отвлекся на телевизор, ведь в лагере на него выделяли не больше двух часов в день, пристально контролируя занятость каждого ребенка. Не удивительно, путевка туда стоила как на море.

Уже вечером, стоило лечь спать, телефон начал вибрировать, говоря о том, что кому-то очень хочется поговорить в двенадцать ночи. Посмотрела на незнакомый номер и неуверенно приняла вызов.

— Прежде, чем бросишь трубку, задумайся, что еще могу я сделать с твоим мужем.

Кожа покрылась липким потом от страха. Резко села на кровати и зашипела в ответ:

— Ты не посмеешь.

На мои слова он рассмеялся так, словно услышал хорошую шутку, а потом смех резко оборвался.

— Скажи спасибо, что я не убил его, это было бы проще, особенно после того, что он посмел сделать с тобой.

Левой рукой зажала себе рот. Откуда он мог узнать это? Неужели Мирослава? Нет, она не могла, ей не интересна личная жизнь своих воспитанников.

— А если серьезно, то ты можешь освободить его, если завтра приедешь в отель. Видишь ли, в моей власти дать твоему мужу столь желанную свободу. Подумай, насколько сильно ты его любишь, и готова ли отдаться мне ради его освобождения. Адрес пришлю смской. И запомни, с этого момента все в твои руках, Полина.

То, как он произнес мое имя, взбудоражило. Неужели мужской голос может быть таким глубоким, сексуальным? Сбросила вызов и крепко зажмурилась. Неужели я действительно сделаю это? Перед глазами всплыло счастливое лицо Димки, который до безумия любит отца, долгое отсутствие которого больно ударит по нему, лицо Зарины Николаевны, которая несмотря на свой суровый нрав очень добрая женщина, и поняла, что выбора у меня нет.