Фронт Путина. Против кого? - Валерий Смирнов

Перевести явку избирателей полностью на электронные рельсы, с тем, чтобы ее нельзя было реально проконтролировать, как голосование, пока еще невозможно. К большому сожалению Центризбиркома, избирателю для того, чтобы очередное действо аферы российских выборов удалось, еще нужно прийти на избирательный участок.

Поэтому единственное, что остается делать Центризбиркому, это любым способом бороться за явку. Чтобы избиратель хотя бы пришел, чтобы сохранялась хотя бы видимость легитимности выборов. Потому что когда он придет, результат нарисуют, какой требуется. Для этого есть и наукообразная система в лице разного рода рейтингов и опросов, и средства массовой информации, которые эти рейтинги и опросы раздувают и доносят до всеобщего сведения, и система фальсификации голосования, которая уже доведена до автоматизма. Но вот привести самого избирателя на выборы – это стало проблемой № 1.

Кстати, тот, кто видел избирательные кампании на Западе, так сказать, в «цитадели демократии», наверняка отмечал, что там идет агитация за партию, программу, кандидата. Обратите теперь внимание, что происходит в России: вас призывают в основном прийти на выборы. За кого вы проголосуете, уже не важно. Вы только придите, остальное сделают и без вас!

Приведу такой пример. В декабре 2005 года проходили выборы в Московскую Городскую Думу. Нижний порог явки на эти выборы по избирательному закону составлял уже тогда 20%. Хочу попутно отметить, что даже 25% явки, существовавшие с 1993 года для того, чтобы признать выборы состоявшимися, – это уже само по себе скандал. ¾ избирателей не приходят на выборы, оставшаяся четверть как бы голосует, и этот результат признается законным выбором избирателей. Если же учесть, что за победившего кандидата голосует только часть избирателей, то это значит, что выбирает даже меньше, чем меньшинство – ничтожное количество избирателей. Так вот, на этих выборах норма явки была опущена уже до 20%, как легко догадаться потому, что набрать и 25% было проблематично.

День голосования выдался морозный, снежный, то есть совершенно не располагающий к выходу из дому. И поскольку к тому времени ГАС «Выборы» в Москве уже работала на полную мощь и даже выдавала свои данные в интернет, я решил понаблюдать за ними. Зная то, как «делаются» выборы, меня интересовали не столбики, которые будут показывать результат по окончании выборов. То, что они покажут, было и так известно. Меня интересовала явка избирателей. Причем явка в режиме реального времени, когда тебе в конкретный час сообщают, сколько избирателей к этому времени пришло на избирательные участки.

Дело в том, что именно этот показатель, особенно по Москве, труднее всего фальсифицировать. Потому что на участках все-таки есть какие-то наблюдатели, они ведут свой подсчет, следовательно, могут сообщить хотя бы приблизительно цифру проголосовавших своим партиям. А те – сравнить ее с тем, что сообщает избирком. Короче говоря, в самый момент голосования эти цифры тяжелее всего фальсифицировать. Потом, после закрытия участков, на следующий день начнется переписывание итоговых протоколов. Но это уже на следующий день.

Я прекрасно помню, как где-то до 6 часов вечера сообщалось о количестве избирателей, пришедших на избирательный участок, а само голосование должно было закончиться в 20 часов. После 2 часов дня появилась цифра: явка на 14 часов составила где-то 18% избирателей. Следующая цифра должна была появиться к 18 часам. И тут данные по явке просто замерли. Никакого продолжения не последовало. Не было данных и на момент окончания выборов – в 20 часов.

Однако на следующий день данные в сети ожили, и вдруг оказалось, что в голосовании приняло участие даже больше избирателей, чем на прошлых выборах – 33%. Получалось, что в течение всего дня, достаточно морозного и не располагавшего к тому, чтобы идти куда-то голосовать, тем более при соответствующем отношении к выборам, только 18% избирателей тем не менее пришли на избирательные участки. Для Москвы, замечу, и то хорошо, поскольку это город, в значительной мере состоящий из чиновников и членов их семей. Так что можно предположить, что они как минимум проголосуют сами за себя, то бишь за свои интересы.

Так вот, если верить избиркомовским данным, когда наступило время ужина и расслабления в воскресный вечер, почти столько же избирателей, что и в течение дня, бросив все, ломанулись на избирательный участок и тем создали необходимую явку, даже превысив ее. При этом понятно, что они в своем большинстве проголосовали за тот состав Городской Думы, который был нужен Лужкову.

Нереальность такого факта настолько очевидна, сразу бросается в глаза. Очевидно также, что сбой системы в интернете пришелся как нельзя кстати, чтобы урегулировать вопросы с явкой. Потому что иначе был бы не избран состав Думы, последовал бы скандал.

Той ночью в работе московской ГАС «Выборы» вообще объявили так называемый технический перерыв до 10 утра. Это не значит, что система не работала – просто ее данные никому не показывали. Хотя всеми избирательными законами это запрещено. Зато появилась возможность поправить тех из избирателей, кто по скудоумию ошибся с выбором. Например, бессменный спикер Мосгордумы до технического перерыва проигрывал в своем избирательном округе кандидату от КПРФ. А после технического перерыва уже выиграл.

* * *

Как видите, даже в Москве, где и коммуникаций побольше, и народ более политически опытен, и то удается подделать даже такой трудный параметр, как явка. Что же в таком случае говорить о провинции? Там это делается вообще без всякого стеснения и без всякой оглядки. Для примера приведу референдум, который проходил в апреле 2005 года в Красноярском крае на предмет объединения с прилегающими автономными округами: Эвенкийским и Таймырским в единый субъект Федерации.

Тут надо пояснить контекст вопроса. Жители Красноярского края от такого объединения ничего особенно не проигрывают и не выигрывают. Что же касается жителей самих этих автономных округов, то слияние с Красноярским краем для них реальная потеря, причем достаточно большая. Поскольку как автономные округа они были представлены в Совете Федерации, то есть имели своего человека в Москве, который – плохо ли, хорошо ли, но отстаивал их интересы. А это в первую очередь вопрос ресурсов, которые удается выбить из центра на развитие территории, от которых прямо зависит благополучие ее жителей.

При слиянии автономных округов это представительство исчезает. У самого же Красноярского края, как нетрудно догадаться, много и собственных территориальных единиц.

Так вот по этому поводу проходил референдум, причем в зимне-весенних условиях Сибири, когда и достичь-то избирательных участков в этих автономных округах было достаточно проблематично. Да и выгоды от голосования для их населения были туманны. Так вот в этих условиях оказалось, что процент явки избирателей на избирательные участки по официальным отчетам зашкалил аж за 60%! Причем в самих автономных округах этот процент был еще выше. По избиркомовским данным, картина была такова, будто люди среди зимней стужи в воскресный день, побросав свои дела, бросились из чумов на избирательные участки, лишь бы только отдать свой голос. Естественно, подавляющее большинство, по отчетам Центрального и Красноярского избиркомов, проголосовало за объединение в единый край.