Девушка из высшего общества - Татьяна Бонкомпаньи

— Пожалуйста, возьми ребенка, — пробормотала Лили, протягивая ему Уилла.

— Гм, здравствуй, Лили, — раздался низкий голос у нее за спиной. Девушка резко обернулась и увидела свекра, стоящего у двери в гостиную. В руке он держал хрустальный бокал для виски. Рядом с Эдвардом стояла Джозефин.

— Мы решили зайти к вам перед ужином, чтобы взглянуть на малыша, — сказала она.

— О Господи! Простите! — вскрикнула Лили и, снова повернувшись к мужу, усадила Уилла к нему на колени, опрокинув при этом бокал.

— Черт возьми, Лили! — рявкнул он, вытирая жидкость светло-янтарного цвета с брюк цвета хаки. Потом, поставив бокал, поинтересовался: — Что это у тебя на шее? Дерьмо?

Мимо Джозефин и Эдварда, которые по-прежнему стояли у двери, Лили побежала прямиком в ванную, чтобы оценить размер ущерба.

Дело плохо. Ее белый кружевной бюстгальтер и трусики промокли, когда она прижимала к себе Уилла, и сейчас были абсолютно прозрачными. В волосах по-прежнему торчали бигуди. Щека и в самом деле оказалась испачкана содержимым подгузника, а дымчатый макияж вокруг глаз, который она так тщательно наносила, теперь стекал по щекам. В своей сексуальной обуви, практически без белья, с бигуди и грязным лицом она выглядела как сумасшедшая проститутка. Нет, скорее как сумасшедшая проститутка, которая позволяет клиентам испражняться на себя. Джозефин никогда ей этого не простит.

Дверной звонок возвестил о приходе Хасинты, и Роберт крикнул Лили из холла:

— Столик заказан на восемь, детка. Нам нужно идти.

Ресторан, расположенный в шумном месте в районе Шестидесятых улиц на востоке города, оказался, как и предполагала Лили, очень модным местом. У блестящей стеклянной барной стойки на первом этаже толпились модели с пухлыми губами и их спутники — молодые люди, внешне похожие на банкиров, в рубашках с запонками. Поднимаясь по лестнице вслед за Джозефин и метрдотелем в обеденный зал, Лили с облегчением заметила, что там царит такой же полумрак, как и в баре. У нее была всего минута на то, чтобы одеться, снять бигуди и стереть со щек тушь и содержимое подгузника сына. В присутствии Джозефин, одетой в костюм с юбкой с цветочными принтами от Эммануэля Унгаро, она казалась себе неухоженной и недостойной этого места.

За ужином Лили в основном молчала и слушала болтовню свекрови о подругах, их новых домах и пластических операциях, проблемах с наркотиками и любовниками, но, к сожалению, не прозвучало ничего достойного отдельной статьи в «Разговорах». Тогда она сосредоточила внимание на тарелке с карпаччо из тунца и гребешками на гриле в соусе из артишоков (Лили уже очень давно не ела ничего настолько вкусного, и поэтому смаковала каждый кусочек). Когда пришло время десерта, Джозефин впервые за весь вечер повернулась к Лили.

— Дорогая, как ты готовишься к поездке на Сен-Барт? — спросила она.

— Гм, что вы имеете в виду? Жду с нетерпением.

— Не сомневаюсь, дорогая, — сухо улыбнулась свекровь. — Там очень весело, правда, Робби?

— Да, конечно, мам. Уверен, Лили понравится.

— У нас, естественно, будет масса вечеринок.

— Замечательно, — ответила Лили и натянуто улыбнулась.

Джозефин повернулась к Роберту и одними губами произнесла:

— И куда она собирается в таком виде?

В ответ он пожал плечами, как и Лили, не понимая, куда клонит мать.

— Нужно, чтобы ты была bien habille[8], — медленно проговорила Джозефин. — Понимаешь, о чем я?

— Я изучала французский в школе, Джозефин. Так что да, я понимаю, о чем вы говорите. — Лили прикрыла рукой вырез на платье и немного выпрямилась на стуле. Больше всего она ненавидела, когда свекровь общалась с ней снисходительно.

— Mais oui, tres bien[9]. Конечно, я и не надеюсь, что ты знаешь, как правильно одеваться на подобные мероприятия. Полагаю, ты никогда раньше не бывала на яхте?

— Честно говоря, бывала. Я принимала участие в хэмптонском…

— В пляжном, дорогая. Нужно говорить «пляж», а не «Хэмптонс», — раздраженно перебила Джозефин.

— А что плохого в слове «Хэмптонс»? — возразил Эдвард, бросая салфетку на стол.

— Перестань, — вставил Роберт. — Не вмешивайся.

— О, то есть, я полагаю, она не захочет пойти со мной на следующей неделе на показы круизной моды? — обратилась Джозефин к мужу и сыну.

— Джози, почему ты ее сама об этом не спросишь? Она же сидит рядом, — произнес Эдвард.

— Пойду с удовольствием, — сказала Лили, надеясь развеять напряжение за столом.

Мысль идти куда-то с Джозефин была крайне неприятна, но такие мероприятия ей, как журналисту, пишущему для «Разговоров по четвергам», пропускать не стоило.

— Мама, у Лили куча одежды, — вмешался Роберт.

— О, Робби, опять ты все портишь, — предостерегающе произнесла Джозефин, когда официант подвез к столу тележку с десертами.

Роберт ткнул пальцем в чашку для эспрессо, заполненную тирамису, а Лили, пребывая в праздничном, возбужденно-легком настроении, показала официанту на чизкейк, сделанный в виде леденца.

Но как только десерт оказался перед Лили и она потянулась к вилке, Джозефин легонько перехватила кисть девушки и посмотрела ей прямо в глаза.

— Талия в стиле ампир в этом сезоне не в моде, — прошептала она, прежде чем отпустить руку Лили. — Помни об этом, дорогая.

Лили опустила вилку.

— Хорошая девочка, — улыбнулась свекровь, заправляя за ухо прядь блестящих иссиня-черных волос.

После ужина Лили не забыла поблагодарить родителей Роберта.

— Ты должна была съесть этот чизкейк! — закричала Эллисон, накладывая полную ложку глазури на миниатюрный маковый пирог. — Ну и сука!

— Знаю. Но я чувствую себя так неуверенно в ее присутствии.

Час назад Лили приехала в городской особняк Эллисон, расположенный в тенистом квартале в Тертл-Бэй, чтобы помочь ей подготовиться к встрече игровой группы для мам и малышей. Но пока что помощь ограничилась тем, что, сидя на просторной кухне, она выпила огромную чашку невкусного зеленого чая.

Ах какая кухня! Мебель со стеклянными фасадами, весь ряд техники «Викинг»… К тому же все сияло идеальной чистотой. Огромный холодильник, духовой шкаф, целый ряд серебристых баночек с экзотическими специями, разнообразными видами сахара и соли. Над столом-островом со столешницей белого мрамора висели сковородки из нержавеющей стали. Лили рассеянно водила пальцем по голубым прожилкам на мраморе и смотрела, как Эллисон заканчивает украшать пирог.

— Послушай меня: свекрови нельзя позволять такое. Сегодня она запрещает тебе есть десерт, а завтра начнет диктовать, в какую школу пойдет Уилл.