Девушка из кошмаров - Кендари Блейк

– Ты просишь меня о помощи, так? Поэтому ты показывала мне все эти вещи?

Она мотает головой:

– Нет, я не думала, что ты действительно сможешь увидеть. Я не думала, что это реально. Я просто воображала тебя. Так было легче – если я могла видеть твое лицо. – Она снова трясет головой. – Прости. Я не хотела, чтобы ты видел.

По изгибу плеча тянется сморщенный заживающий порез. Это неправильно. Не знаю, кто там что решает, но теперь решать буду я. То, что сейчас, невыносимо.

– Анна, послушай. Я собираюсь вытащить тебя обратно. Я намерен отыскать способ вернуть тебя домой. Ты понимаешь?

Она резко поворачивает голову вправо и напряженно замирает, словно прячущаяся от охотника дичь. Я инстинктивно тоже замолкаю и наблюдаю, как часто поднимается и опадает ее грудная клетка. Спустя несколько долгих мгновений она расслабляется.

– Тебе надо уходить, – говорит она. – Он найдет меня здесь. Он услышит тебя.

– Кто? Кто тебя найдет?

– Он всегда меня находит, – продолжает она, словно не слыша. – И тогда он жжет. И режет. И убивает. Я не могу одолеть его здесь. Не могу победить. – В каштановой копне начинают проступать черные пряди. В голове ее появляется отстраненность. Она висит на ниточке.

– Ты с кем угодно справишься, – шепчу я.

– Это его мир. Его правила. – Теперь она говорит просто в пустоту, снова припав к земле. Сквозь белую ткань начинает просачиваться кровь. Волосы шевелятся и чернеют.

О чем я, черт подери, думал, затевая это?! В миллион раз хуже видеть ее перед собой и все же в ином мире. Я стискиваю кулаки, чтобы удержаться и не протянуть к ней руку. Перекатывающийся между нами дым насыщен энергией в сотню тысяч вольт. На самом деле до нее не дотянуться. Это всего лишь магия. Иллюзия, вызванная к жизни бубном из человеческой кожи и моей кровью, стекающей по моему атаму. Где-то справа от меня Кармель что-то говорит, но я не слышу, а сквозь дым ничего не видно.

Земля под Анниным телом дрожит. Она упирается руками и съеживается от раздающегося неподалеку рева. Нечеловеческий звук отражается от миллионов стен. По спине у меня течет пот, ноги двигаются сами собой – ее страх заставляет меня привстать.

– Анна, скажи, как отыскать тебя. Ты знаешь?

Она зажимает руками уши и яростно мотает головой. Окно между нами истончается или расширяется, не разобрать – гадкий запах гнили и мокрых камней проплывает мимо моего носа. Окно не может закрыться. Я разорву его настежь. Пусть меня сожжет – мне по фигу. Когда она пожертвовала собой ради нас, когда утащила его вниз…

И внезапно я понимаю, кто там с ней.

– Это он, да?! – ору я. – Это обеат? Ты заперта вместе в ним?!

Она резко и неубедительно трясет головой.

– Анна, не лги!

Я останавливаюсь. Не важно, что она говорит. Я знаю. Что-то в груди у меня сворачивается змеей. Ее шрамы. Как она ежится, словно привычная к побоям собака. Он ломает ей кости. Убийца. Убийца.

Глаза у меня жжет. Дым густой, я чувствую его щеками. Где-то рядом бьет бубен, все громче и громче, но я уже не понимаю, откуда идет звук – справа, слева или сзади. Не отдавая себе отчета, встаю.

– Я иду за тобой! – перекрикиваю я гудение бубна. – И я иду за ним! Скажи мне как. Скажи мне, как туда попасть!

Она шарахается прочь. Дым, ветер, крик, и невозможно понять, с какой стороны все это. Понижаю голос:

– Анна. Чего ты от меня хочешь?

С мгновение мне кажется, что она так и будет молчать. Она дышит глубоко, со всхлипом, на каждом вдохе глотая слова. Но затем она смотрит на меня, прямо на меня, мне в глаза, и уже не важно, что она говорила раньше. Она видит меня. Я знаю, что видит.

– Кассио, – шепчет она, – вытащи меня отсюда.

Первым делом до меня доходит, что Кармель лупит меня по щекам. Затем приходит реальная боль. Голова как на части расколота, на три, а то и на все четыре – так болит. Рот весь в крови, и язык тоже. На вкус как старые монетки, а судя по специфическому онемению в теле с оттенком затухающей вибрации, я недавно пролетел по воздуху и приземлился довольно жестко. Мой мир состоит из боли и зыбкого желтого света. Доносятся знакомые голоса. Кармель и Томаса.

– Что произошло? – спрашиваю. – Где Анна?

Моргаю, туман перед глазами рассеивается. Походный фонарь сияет желтым светом. Кармель стоит рядом со мной на коленях, лицо перемазано грязью, из носа течет струйка крови. Томас рядом с ней. Вид у него оглушенный и побитый, он буквально промок от пота, но крови на нем нет.

– Я не знала, что еще делать, – говорит Кармель. – Ты тянул туда руки. Ты не отвечал мне. По-моему, ты меня даже не слышал.

– Я не мог, – говорю и приподнимаюсь на локтях, стараясь не слишком трясти головой. – Колдовство вышло сильное. – Дым и бубен… Томас, ты в порядке? – Он кивает и слабо изображает пальцами ОК. – Я что, пытался коснуться ее? Это и вызвало удар?

– Нет, – отвечает Кармель. – Я схватила атам и сожгла на нем твою кровь, как велел Томас. Я же не знала, что это будет так… я не знала, что нож заколбасит, как неисправную ракету. Я его едва удержала.

– Я тоже не знал, – бормочет Томас, – а то бы никогда не попросил тебя это сделать. – Он прижимает ладонь к ее щеке, и Кармель позволяет прикосновению продлиться немного, а затем отмахивается.

– Я подумала, ты попытаешься пролезть туда, – говорит она.

В ладонь что-то вжимается – атам. Томас и Кармель берут меня под руки и помогают встать.

– Я не знала, что еще делать.

– Ты все сделала правильно, – говорит ей Томас. – Попробуй он пролезть, его, скорее всего, наизнанку бы вывернуло. Это было просто окно, не дверь. И не врата.

Обвожу взглядом кусок земли, на котором некогда стоял Аннин дом. Земля в круге темнее остальной и покрыта завивающимися узорами, словно дюны в пустыне. Приземлился я футах в десяти от того места, где сидел.

– А дверь существует? – громко спрашиваю я. – Существуют врата?

Томас резко вскидывает на меня взгляд. На подгибающихся ногах он обходит остатки круга, собирая разбросанное добро: бубен, колотушку, декоративный атам.

– О чем ты говоришь? – спрашивают они оба.

В голове у меня по ощущениям гоголь-моголь, а спина наверняка в таких синяках, словно по ней бегемоты прыгали, но я помню все случившееся. Я помню, что говорила Анна и как она выглядела.

– Я говорю о вратах, – повторяю я. – Достаточно больших, чтобы в них пройти. Я говорю о том, чтобы открыть врата и привести ее обратно.

Несколько минут я слушаю, как они кудахчут и убеждают меня, что это невозможно. Говорят всякое типа «ритуал не для этого затевался». Рассказывают мне, что я убьюсь. Возможно, они правы. Даже наверняка. Но это не имеет значения.