Тайный агент Ее Величества - Алла Бегунова

Якорь, густо окрашенный черной масляной краской, вызвал в сердце Аржановой разные чувства. По народному поверию, он являлся символом надежды и спасения. Но следовало ли ей надеяться на лучшее, причаливая к флагманскому кораблю под командованием Тимофея Козлянинова? От чего мог спасти ее мужественный мореход, столь скептически относившийся к прекрасному полу?

Тут у кормы над черным бортом «Хотина» они увидели голову в мятой, выгоревшей на солнце треуголке. Это был капитан бригадирского ранга, недавно разбуженный и кое-как причесанный.

— Приветствую вас, Анастасия Петровна! — крикнул он, приложив рупор к губам.

— Добрый день, ваше высокоблагородие! — отвечала она. — У меня есть пакет, вам адресованный…

— Да, Веселитский предупреждал.

— Очень хорошо.

— Поднимайтесь на «Хотин».

— Но как, господин капитан?

— Подходите на ялике к забортному трапу справа по курсу. Я буду ждать там…

Забортный трап состоял из ступенек не очень широких, но частых. В отверстия, просверленные по их бокам, проходило два каната. Хватаясь за них, можно было подняться по отвесному борту корабля, но для этого требовалась немалая сила и сноровка. Анастасия сложила свой кружевной зонтик и отдала его Мещерскому. Затем, подобрав подол платья, преодолела препятствие довольно быстро. Козлянинов наблюдал за ее действиями. У верхних ступеней он протянул ей руку. Так, переводя дыхание и удерживая юбку, подхваченную порывом морского ветра, она очутилась почти в его объятиях.

Побывав с кратким визитом на «Хотине», Аржанова поняла, что судьба уготовила ей очередное испытание. Встретить его молодая женщина хотела во всеоружии и объявила служанке о своем намерении провести «чистку перышек». Глафира выслушала приказ барыни с довольной улыбкой.

Между собой они называли «чисткой перышек» время отдыха и полного расслабления, отданное гигиеническим процедурам вроде мытья головы, стрижки и завивки волос, маникюра, массажа, накладывания очищающих и питательных масок на лицо, шею, руки. Проводила все манипуляции горничная, весьма в них сведущая. Ведь она выросла в семье деревенской знахарки и колдуньи, бабки по материнской линии.

Бабушка Неонила, почувствовав приближение смерти, призвала к себе детей, внуков и правнуков, но в наследницы выбрала одну Глафиру, которой и передала множество рецептов травяных настоев, лекарств и мазей, изготовляемых из натуральных продуктов. Еще узнала Глафира приемы костоправства, заговоры при простуде и горячке, для остановки крови, для изгнания бесов, ввергающих человека в уныние и тревогу, и много чего другого.

Например, самым действенным средством очистки кожи горничная считала смесь из спитого кофе, разведенную свежим молоком до густоты сметаны. Как правило, Глафира наносила ее тонким слоем, оставляла лишь на пять минут и смывала теплой водой. Питательную маску она делала по старинному рецепту: растирала желтки яиц с медом, добавляя несколько капель оливкового масла.

Мазь, приготовленная рано утром, теперь лежала в фарфоровой коробочке и издавала приятный медовый запах. Служанка легкими движениями влажного ватного тампона смывала кофейно-молочный раствор с лица барыни и тут же осушала его льняным полотенцем. Аржанова послушно подставляла ей щеки, а сама задумчиво смотрела в окно напротив, забранное, как это и положено на женской половине восточного дома, деревянной решеткой.

Глафира любила «чистку перышек» потому, что тогда она могла беседовать со своей госпожой вполне доверительно. Обычно, умиротворенная косметическими процедурами, Аржанова поддерживала разговор и отвечала на ее вопросы охотно и подробно. Но сегодня служанка чувствовала, что никакого успокоения от ее магических действий с мазью у вдовы подполковника не наступает. Наоборот, она чрезмерно сосредоточена и напряжена.

— Разве нужно оно вам, ваше высокоблагородие, то синее море? — спросила Глафира, положив новый мазок яично-медовой смеси на лоб барыни.

— Нужно! — словно бы отмахнулась от нее Аржанова.

— Ведь на земле спокойнее.

— Конечно.

— А помните, как в прошлый раз плыли мы из Херсона в Гёзлёве? Все ж басурманы нас догнали…

— Ничего. Теперь мы их догоним.

— Опять начнут они ножами швыряться, — вздохнула Глафира.

— Ножами… — повторила за ней, как эхо, Анастасия и вдруг отвела ее руку от своего лица. — Вот напомнила ты кстати! Где моя камея, талисман, проверенный в бою и в путешествии незаменимый?

— Тут, у вас в дорожном поставце и лежит.

— Достань-ка!

Размером в половину ладони, из черного агата, с двойным золотым ободком, явилась перед ней камея, украшенная светлым профилем женщины в древне-греческом шлеме. Богиня Афина-воительница держала в руке копье. Мастер-резчик достоверно изобразил его трехгранный наконечник, высокий гребень, поднимающийся над шлемом, складки туники на плече воительницы. Ее прекрасному лицу он придал выражение решимости и силы.

Уникальное изделие наверняка имело бы значительную цену, однако в верхней его части пролегала трещина, тонкая, но очень заметная на гладко отшлифованной поверхности. Почти касаясь шлема, изгибаясь над плечом Афины, она уходила к золотому ободку и там немного расширялась. Хотя портрет, расположенный в центре от нее и не пострадал, все-таки цельность композиции, столь тщательно выверенная на каменной миниатюре, нарушилась.

Аржанова прикрыла трещину пальцем. Камень напомнил ей картину из прошлого. На шаткой палубе корабля она стояла, сжимая в руке любимый пистолет «Тузик». После удачного выстрела медная полка его и стальное огниво были еще горячими. В пороховом дыму сверкнуло, точно луч солнца, лезвие длинного ножа. Флора успела шагнуть назад. Нож на излете ударил ее в грудь и упал, не причинив вреда, потому, что как раз напротив сердца, во внутреннем кармане кафтана, лежала эта камея. Черный агат треснул, но жизнь ей сохранил. Она не испугалась.

Она уверовала, будто Всевышний уже снабдил ее заветным талисманом. Правда, он имел странное происхождение. Две древне-греческие камеи передал ей в дар крымско-татарский вельможа Али-Мехмет-мурза в Херсоне, написав в записке, что найдены они на дне Черного моря. Человек чужой веры, из далекой полуденной страны добивался ее внимания и хотел напомнить о себе. Аржанова отвезла камеи светлейшему князю Потемкину. Тот понял тайный смысл подарка, восхитился великолепными изделиями и сообщил ей о коллекции камей, собираемых императрицей. Но таких вещиц у Ее Величества не имелось.

Возможно, сияние царственной порфиры, к коей могла она приблизиться, найдя в Крыму новые камеи, ослепило ее. Возможно, неодолимая страсть к приключениям возобладала над доводами рассудка. Возможно, любовь, советчица неважная, подвигла молодую женщину на смелый поступок. Она согласилась на предложение своего возлюбленного и, получив точно сформулированное задание секретной канцелярии, отправилась в Крымское ханство.